Граф Лазарев. Том IV (СИ) - Флавий Вик - Страница 42

— Идемте, граф, хозяин вас ждет.

Пока день проходит на удивление мирно. Строганов что, задумал меня отравить?

Меня сопроводили в гостиную, где за накрытым столом торжественно восседал глава администрации. И он был не один.

Рядом со Строгановым сидела почтенная дама, одетая в серое платье. Волосы, уложенные в аккуратную прическу, почти поседели, руки покрывала тонкая сеточка морщин, но лицо еще хранило следы былой красоты. Увидев меня, она приветливо улыбнулась.

Сам хозяин дома хмуро кивнул мне, поджав губы. Я вежливо поздоровался с этой странной парочкой и сел на приготовленное для меня кресло.

Я уже полминуты провел в обществе Строганова, а в меня до сих пор не полетело что-то тяжелое. Это было плюсом. И голову мне тоже не попытались отрубить. Это было вторым плюсом. Хотя, может, глава администрации планировал зверское убийство, но просто не успел заручиться для этого дела соответствующими подписями.

Строганов мрачно молчал. Мне внезапно стало его жалко. Он ведь не желает никому зла, просто хочет, чтобы в мире все было устроено правильно. Причем правильно в соответствии с его представлениями. Беда в том, что как раз из-за таких людей все зло обычно и приключается.

Но Строганов был стар, явно не слишком-то счастлив, и ничего, кроме этой мнимой правильности у него, похоже, не осталось. Было жестоко втягивать главу администрации в скандал и отбирать у него еще и это.

— Наверное, мне стоит принести извинения по поводу статьи, — начал я.

— На самом деле мы хотим вас поблагодарить, — перебила женщина. Голос у нее был не по возрасту мелодичный. — Я и не думала, что Леня до сих пор меня помнит. Столько лет прошло. Если бы не вы…

Я уставился на женщину. Только сейчас мне пришло в голову, что она смотрит на Строганова с нежностью, да и сидит до неприличного близко. Значит, это и есть та самая прости… в смысле, почтенная и уважаемая дама Катерина?

— Я случайно увидела журнал, такие воспоминания нахлынули, — щебетала Катерина. — Я, конечно, тоже про Леню часто думала, но кто он и кто я, право слово. А тут прочитала, что он по мне тоже тоскует, и подумала, чего мне терять? Я уже пять лет как вдова, а много лет назад мы были так счастливы. Пришла в администрацию хоть посмотреть на него.

— Но я…

Воскрешение прошлой любви — это прекрасно и очень неожиданно. Но, учитывая, что там должны были напечатать, даже это не спасло бы меня от расправы разъяренного Строганова.

— Хотя ворошить чужое грязное белье, конечно, нехорошо, — строго добавила Катерина. — С другой стороны, вы описали такую красивую историю любви… У меня аж слезы на глаза навернулись.

— Красивую⁈

Вообще-то я собирался разрушить репутацию главы администрации до основания.

— Вы ведь сами читали статью? — осведомилась Катерина.

— Ну, на самом деле не полностью. Я просто передал информацию в редакцию и дал задание креативному отделу. Сами понимаете, я занятой человек.

Я взял в руки протянутый мне экземпляр «Турнепса» и на этот раз изучил внимательно. Целый разворот занимала трогательная история о том, как в юности пылкий Строганов случайно встретил на улице прелестную девушку, которую злобные родственники обманом продали в дом терпимости. Благородный Ромео сражался за свою возлюбленную против всего мира, вытерпел множество лишений, но в конце концов их все же разлучили. До сих пор глава администрации по ночам смотрит на небо, вспоминает Катерину и тихо вздыхает.

Радомир переврал то, что я говорил, от первого до последнего слова. Точнее, нет. Он передал их в общем и целом верно, но тут приукрасил, там добавил, здесь вырвал из контекста, и в итоге история поменяла смысл на совершенно противоположный. Горжусь парнем, он становится настоящим журналистом.

Необычайно романтичная история. Правда, в стихах. Причем в стихах в стиле Радомира, то есть примерно половину объема статьи составляло художественное переложение Камасутры.

— Ну, что-то такое я и собирался издать, — выдавил я. — Я рад, что наш журнал в итоге помог вам найти друг друга.

Строганов хмуро посмотрел на меня, но промолчал. Думаю, глава администрации очень хотел высказать все, что обо мне думает, даже несмотря на внезапно обретенное личное счастье, но Катерина словно невзначай держала его за руку. За последние несколько месяцев я хорошо усвоил, что означает это робкое пожатие. «Я тебя очень люблю, дорогой, ты здесь главный и все решаешь сам. В том числе, и как общаться с этим очаровательным молодым господином напротив. А, чтобы немного помочь тебе, я тут вкратце набросала, что ты должен решить. Дорогой, ты все понял? Точно понял? Хотя я тебе, конечно, ни в коем случае не указываю».

— Поступили вы, конечно, некрасиво, чего уж тут — продолжала Катерина. — Хотя и Леня со своей проверкой тоже погорячился. Но что уж тут вспоминать, все так хорошо в итоге вышло. Знаете, к концу года мы собираемся пожениться. — Катерина подняла бокал. — Предлагаю выпить и забыть старые обиды.

— Но все равно ваша статья просто возмутительна, — буркнул Строганов. — Я требую дать опровержение! Между мной и Катенькой никогда ничего не было на шкафу и на журнальном столике. И сливы в наших отношениях тоже не фигурировали.

Сливы? Я вспомнил сочинение Радомира в подробностях. А, ну да. У мальчишки очень богатая фантазия. Настолько, что, когда вырастет, боюсь, он будет разочарован скудостью поз, которые технически возможны.

А они неплохо смотрятся вместе. Может, нам рубрику сводничества открыть? С колонкой ценных советов от Радомира по поводу первой брачной ночи.

Принесли горячее. Странный обед пошел своим чередом. Видеть меня, как я понимаю, хотели оба: Строганов, чтобы обругать, Катерина, чтобы познакомиться и мило побеседовать. Поскольку делать это одновременно было затруднительно, говорила в основном дама, а глава администрации иногда недовольно что-то бурчал. Но все равно Строганов выглядел непривычно счастливым. Я за него порадовался.

— Катенька, я выйду покурю, — сказал глава администрации, когда смотреть на мою физиономию ему, наверное, вконец надоело.

Как только Строганов вышел, заскучавшая Катерина тут же повернулась ко мне. Она обладала мягким обаянием дамы в возрасте, которая повидала жизнь и пришла к выводу, что, в целом, она не такая уж плохая штука. Хотя в случае Катерины она видела даже несколько больше, чем следует.

— Не злитесь на Леню, он совсем не плохой, просто строгий. Он ведь так и не женился после того, как мы расстались, представляете?

Да, и это явно сказалось на его характере.

— Некоторые его не любят. Говорят, мол, слишком дотошный. Но это все неправда, душа у Лени золотая. Он нашему борделю даже подарок сделал.

— Подарок? — удивился я.

— Да, ту статую, которая все время ругается. Ей там, кажется, понравилось.

Рабодара в бордель? До этого я не додумался, а зря. Когда старого пердуна конфискуют на нужды изучения древней магии, для него это наверняка будет личная трагедия.

— Эх, это вы нас еще в молодости не видели. — Катерина откинулась в кресле. — Мне вслед тогда все мужчины шеи сворачивали. А вслед Лене все женщины — из княжеской семьи, красавец. Думали, возьмет в жены какую-нибудь графиню, а то и выше, а он меня полюбил. С моей-то работой. Хотя я не жаловалась. Знаете, мне в чем-то даже нравилось. Не сама работа, конечно, а то, как все было устроено. Все записывалось, все учитывалось. Потом, говорят, бардак настал, как маман сменилась. Хотя меня тогда там уже не было.

Катерина вздохнула, то ли с ностальгией вспоминая молодость, то ли радуясь, что она закончилась.

— Наверное, вам и справки какие-нибудь выдавали? — уточнил я.

— Не то слово. Про каждый акт отдельную бумажку выписывали, что, сколько, как долго, как в приличном заведении. А как иначе? Без документов ничего нормально не делается.

Кажется, я стал причиной рождения очень счастливой семьи.

Примерно через час, дав обещание прибыть на будущую свадьбу и заслужив очередной хмурый взгляд Строганова, я поехал домой. Да уж, воистину неисповедимы дела средств массовой информации. Моя в общем-то довольно грязная выходка обернулась к лучшему.