Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Динаев Дино - Пантанал (СИ) Пантанал (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пантанал (СИ) - Динаев Дино - Страница 37


37
Изменить размер шрифта:

— Это мы уже слышали, — отмахнулся Ким. — Он вам не напарник и не может им быть так по социальной иерархии колонист не может приравниваться к гражданину метрополии. Это, как если бы вам выделили сторожевую собаку вы бы не стали есть с ней из одной тарелки.

Хорошо Деко не слышит прикинул Вершинин. Стулья тут не прикручены саданул бы так, орден некуда было бы вешать.

Ким протянул еще листок, он хорошо подготовился.

— Это рапорт прокурора Мартынова. Вы знаете, что своими противозаконными действиями подставили ни в чем не повинный ОМОН. Арестовавшие прокурора омоновцы разжалованы, находятся в СИЗО в ожидании суда. Я могу напомнить, какие они получат сроки.

Вершинин сжал кулаки под столом. Ким с укоризной смотрел ан него.

— Я изучал ваше личное дело очень внимательно, майор. У меня накопились вопросы и по другим вашим делам. Вы ведь знаете, архив прокуратуры хранится вечно. Дела можно поднять все до единого, включая те, которые вы вели еще зеленым стажером. Допускаю, там много интересного можно накопать, судя по вашим последним выкрутасам. Если вы и там же непрофессионально работали, то сами понимаете.

— Понимаю, — кивнул головой Вершинин. — Чей это заказ?

Ким высокомерно усмехнулся.

— Если был бы заказ, вы бы сидели в одной камере с омоновцами. Помилуйте, Евгений Палыч. Более того, меня предупредили, чтобы я общался с вами с величайшей деликатностью. Ведь ваш единственный сын Александр Вершинин недавно погиб, выполняя долг перед Родиной. Выражаю вам искреннее соболезнование. Представляю, как вам было трудно мобилизоваться на ведение нового расследования.

— Попрошу более не упоминать имя моего сына! — Вершин произнес это, почти не разжимая зубов.

— Конечно, конечно! — Ким поднял обе руки будто собираясь сдаться в плен. — Помилуйте, я даже не требую от вас безотлагательного ответа.

— Какого… ответа?

— Вы полностью свободны в своих решениях.

— Я могу идти? — не поверил Вершинин.

— Абсолютно верно. С одним условием.

— Значит, есть все же условие?

— А как вы хотели? Вы же под расстрельной статьей ходите. Но там, — Ким уважительно показал пальцем вверх, в направлении второго этажа, где, судя по доносящейся иногда ругани находился «обезьянник» для более серьезных преступников. — Там решили дать вам шанс за былые заслуги, майор. Вы сделали Феликса Деко носителем наших государственных секретов. Мы знаем, что он ещё ничего не докладывал своему начальству, но все может быстро измениться, и тогда жертв станет гораздо больше.

— Не понял. Каких жертв?

— Ваш француз должен умереть. Несчастный случай. Вы опасным расследованием занимаетесь, бандит может застрелить. У вас ведь есть пистолет. У лягушатников выпросили.

— У Деко семья. Дочь инвалид.

— И что? А у вас расстрельная статья. Хотите покрыть позором славную фамилию? Кто вам этот французишко? Расходный материал. Когда Париж захватывали, их тысячами в Сене топили.

— Неправда. Великий Лука вмешался.

— Правда или неправда, это уже история. Мне всякими теориями заниматься некогда, я пошел. Вы вольны поступать как хотите, только знайте, приду лия за вами вечером или не приду совсем зависит только от вас.

Вершинин смог разжать кулаки только когда Ким вышел. На ладонях остались кровавые отметины от впившихся ногтей.

Париж. 20 округ. Импассо де Бергамо. 29 июня 14.00

Основным желанием Вершинина в этот нехороший день стало желание, чтобы Деко умер сам. Брился и упал на бритву. Кость из лукового супа в горле застряла, перекрыв дыхательные пути. Ах, да, в луковом супе нет ничего кроме супа.

Инфаркт внезапный. Жена в плач, соседи ахают. Такой молодой, а Деко уже готовый.

Всем чаяниям специалиста из самой метрополии не суждено было сбыться. Ровно через полчаса после экзекуции Феликс Деко явился в комендатуру чисто выбритый и благоухающий местным парфюмом, кстати чрезвычайно вонючим и стойким.

Заходить он не стал, ожидая в своей букашке «Рено». На вопрос как здоровье, бодро ответил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Отлично. 8 раз!

Чем вызвал неподдельное раздражение. Однако, где бы его убить, прикинул Вершинин.

— Есть новости, — сообщил Деко. — Мы нашли гражданскую жену Сэма Зелепукина.

— Сожительницу, — поправил Вершинин. — Что еще предприняли?

— Установили скрытное наблюдение. Сэма там нет.

— Понятное дело. Он же не идиот.

20 район Парижа еще до БК считался неблагополучным. Вершинин готов был утверждать, что теперь неблагополучным считается весь Париж. Туристов тут давно не бывает.

Это было не совсем верно. С мигрантами разобрались в первую очередь. Кто не умер от мора, вроде как ниспосланного Великим Лукой, были экстрадированы на родину. Кто не захотел - поехали туристами на атомные свалки.

Преступность снизилась в разы, но не исчезла совсем. Огромной грыжей вылезла проблема наркомании и кормящейся на ней целой индустрией из бандитов, бизнесменов и членов правительства. Не долго сумняшась, их стали выявлять и понемногу расстреливать, и вешать. Вся эта кодла предпочла разбежаться, а наркоманы вымерли как динозавры. Нельзя сказать, что их не осталось вовсе. В Париже и сейчас довольно легко можно было достать дозу. Но очень дорого. Так что алкоголиков было больше.

Уголовников тоже прижали к ногтю. Рецидивисты массово померли на каторге. Остальным бездельникам прекратили дармовые выплаты, свели пособия к нулю-метод против лодырей отлично зарекомендовал себя в метрополии. Вся шелупонь предпочла из Парижа сбежать.

Но следы вакханалии никуда не делись.

— Еш твою меть! — вырвалось у Вершинина при виде 3-х этажного граффити на обветшалых стенах домов.

В основном там теснились беременные буквы, невесть что рекламирующие и скорее всего не имеющие смысла вообще. Были покрашены даже мусорные урны. Непонятно кому пришло в голову ползать в этом дерьме. Улица оказалась заляпана краской точно полы в мастерского художника. Только художник сошел с ума.

— Ваш человек мог позволить себе хату получше! — заметил Деко.

— Дурак ты! В хорошем районе его бы сразу вычислили. Там полно любовниц нашего начальства проживает.

Дверь в парадное закрывала добротная железная дверь с небольшим оконцем. Домофон функционировал. Деко нажал кнопку апартаментов на первом этаже.

— Открой, ключи забыл.

Ответил грубый мужской голос:

— Нашел консьержа, сучонок!

— Зайду-оторву тебе яйки на хрен! — заорал Деко. — Открывай, падла такая!

— Это ты, Берт? — неуверенно спросил мужчина.

— Нет, командировочный из России! — язвительно произнес Деко.

Дверь затренькала и открылась.

— Всегда надо говорить правду! Учись, Жак, пока я живой! — назидательно произнес Деко.

Глядя ему в спину, Вершинин невольно коснулся Беретты в поясной кобуре. 15 пуль калибра 9 миллиметров можно было выпустить одной очередью. Закрыть дверь, не входя и уйти. Видеокамер тут нет. И вечернее рандеву с «китайцем» не состоится. Вернется он в свою метрополию, напишет отчет, что все произошло из-за вербовки Сэма Зелепукина активистами Фаланги. Внесут Сэма в список?1 преступников государственного реестра, получит Вершинин свою премию и благодарность в деле.

А этот гадский папа Феликс Деко будет являться к нему по ночам, не давать покоя, расказывать пошлые анекдоты и спрашивать:

— А когда ты выпрашивал пистолету полковника Вильяма, ты знал, что меня из него пришьешь, а, Жак?

— Не называй меня Жаком! — крикнет он, а что на мертвяка сердиться, он все равно будет его так называть, пока они не встретятся где-нибудь на облаке.

Только Феликс как мученик попадёт в рай, а ему в другую сторону.

* * *

Сожительницу Сэма Зелепукина звали Коррин Клеман. 38 лет. Сын Даниэль, 8 лет. Вдвоем с сыном она проживала в скромной однушке.

— Сын Сэма? — спросил Вершинин, пока поднимались по лестнице, так как лифт не работал, и судя по безобразному виду, давно. — Не говори, что не сделали экспресс анализ ДНК, а то я перестану уважать ваши спецслужбы.