Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия - Страница 44

Пусть произошедшее и не принесло мне особых проблем, для себя я сделала весьма важные и необходимые выводы. Во-первых, Пандора медленно, но, верно, сходит с ума и, во-вторых, игнорировать это больше не предоставляется возможным. Я покусилась на самое важное — её статус — и этого она мне ни за что не простит. Теперь рыжеволоска возьмётся за дело всерьёз и использует всё своё влияние, дабы выставить меня из дворца как можно быстрее и эффективнее. Нужно приготовиться к тому, что следующий её шаг не будет идти ни в какое сравнение с обвинениями в краже украшения и хранении оружия (чуть позже я обязательно расскажу о конце той истории).

А теперь, пожалуй, вернёмся к правильной хронологии.

После произошедшего на укрытой одуванчиками поляне я просто до безумства сильно переживала за Ната. Взгляд, которым он провожал меня, всё никак не выходил из головы, и по телу бежали мурашки от одной только мысли о том, что он может натворить в таком состоянии. Конечно, догадаться о его ревности не составило большого труда. Вот только как вообще можно было приревновать меня к Сирилу? Разве не очевидно на клеточном уровне, что каждая улыбка, подаренная ему мною, — ложь в чистом виде?

Целый день я упорно сражалась со своими страхами, но под вечер они всё-таки одержали надо мной верх. Я отлично знала, что после произошедшего совершать ночные вылазки вдвойне опасно, однако, поделать с собой тоже ничего не могла — я должна была его увидеть.

Уговорить Вика подменить меня за ужином было не трудно, так как, рассказывая о том, сколь сильная меня брала усталость, я ни капельки не врала. В преддверии ночи, убедившись, что о моей персоне все (большинство так точно) успели забыть, я направилась прямиком к дворику с колодцем-туннелем. Сейчас уже трудно вспомнить, чтопроисходило дальше, так как в голове ярко отпечатались лишь два образа: каменная кладка колодца с шершавым мхом, встречающимся то тут, то там, и вслед за ней живая изгородь, скрывающая вход-выход в туннель от ненужных и любопытных глаз.

В тот день о встрече с Натом я не договаривалась, но, несмотря на это, ничуть не удивилась, застав его ждущим меня, на нашем излюбленном месте, — как-никак, интуиция с самого начала твердила о том, что он обязательно здесь будет. Однако, похоже, и интуиция Ната утверждала примерно тоже самое, поскольку в уставившихся на меня глазах не было ни капельки удивления. Странно, правда? Я и он знаем друг друга даже лучше, чем самих себя. Слова, сказанные им после крепких объятий, лишь подтвердили все мои предыдущие мысли.

— Я верил, что ты придёшь.

— А я знала, что ты это сделаешь. Ведьты же дурак, Нат Орсон. И как у тебя только получается вести за собой тысячи людей, но при этом оставаться таким идиотом?

В ответ я получила лишь одну-единственную печальную улыбку.

— Раз ты здесь, значит, твоя авантюра, как и множество других до этого, завершилась успехом, не правда ли? Я и не сомневался в том, что у тебя всё получится. Волновался — это да, но ни капельки не сомневался. Поэтому-то кое-что тебе и принёс.

Нат засунул руку в громадный рюкзак, спрятанный за небольшим камнем, и достал оттуда нечто аккуратно обёрнутое в подарочную упаковку. И где он только смог её раздобыть? Нат не перестаёт меня удивлять. Когда же свёрток перекочевал ко мне в руки, я уже примерно догадывалась о том, что именно в нём находится, но, несмотря на это, посмотрела на Ната с немым вопросом в глазах и, лишь получив его уверенный кивок, потянула за нежно-розовую ленту.

В моих руках было самое прекрасное платье из всех, что я уже видела, да и, уверена, из всех, что мне только предстояло увидеть. Оно было настолько великолепным, что руки тряслись от одного только прикосновения, а мозг упорно продолжал отрицать факт того, что предназначалась эта красота ни кому бы то ни было иному, а именно мне. Да. Это оно. Именно то, что я и хотела. Хотя о чём это я? Оно куда лучше всего, что я только могла себе вообразить.

— Вижу, тебе нравится, — сказал Нат, доставая из рюкзака пару красных туфель на небольшом каблучке и ставя их к моим ногам. — Не хочу хвастаться, но достать всё это для меня стоило просто невероятных усилий. Однако теперь я действительно уверен в том, что исполнил твою просьбу полностью: это лучшее платье, которое только способно сотворить человечество.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Радость, благодарность и счастье закрутились внутри живота в какой-то безумный водоворот и, потеряв всякий контроль над собой, я потянулась к Нату. Он не стал сопротивляться. Я обняла его, прижала к себе и поцеловала. В щёчку, само собой. Не буду отрицать: в какой-то момент у меня появилось желание коснуться его губ своими, но, слава всему, я вовремя вспомнила обо всех нежелательных последствиях этого действия.

Мой друг улыбнулся и достал из кармана куртки нечто маленькое, но весьма элегантное. Это была небольшая заколка ярко-бардового цвета в форме цветка с идеально выраженными тонкими линиями. Моё сердце забилось чаще, но вовсе не от того любящего прикосновения, которым Нат прицепил кроваво-красную заколку к белоснежным волосам. Нет. Я просто подумала о том, сколь сильно эта нежная роза напоминает ту, другую, которую я всегда ношу при себе — дикую и скрывающую в себе лезвие не тупее косы смерти.

— Ты об этом, конечно, не просила, — слегка застеснявшись начал Нат, — но, увидев её, я не смог пройти мимо. Подумал, что на тебе она будет цвести ещё краше. И не ошибся.

Подушками пальцев я прикоснулась к тонкой работе действительно умелого мастера. Моя роза не была такой изящной и элегантной: в подарке Ната чувствовалось аристократическое величие и благородство. Идеально для бала королей.

— Спасибо тебе, Нат. Правда, спасибо, — поблагодарила я его, не представляя, что ещё можно сказать.

— Не за что. Я рад, что смог тебе хоть чем-то помочь. Однако, должен признать, зависть меня чуть ли не до косточек пробирает: ужасно несправедливо, что твари увидят тебя в этом наряде, а я — нет.

Слегка засмеявшись, я развернула платье во всю длину и приложила к себе. В то время, когда, слегка пританцовывая, я спрашивала Ната о том, идёт ли мне цвет, он не сводил глаз с моего лица, а его голова вертелась из стороны в сторону вместе со мной.

— Ты прекрасна, — сказал он в конце концов с весьма умиротворённым видом.

После этого мы ещё слегка поболтали. В основном о будущем, так как о прошлом за столько лет уже давно успели наговориться. В промежутках Нат рассказал о том, как именно ему удалось достать это платье. Оказалось, что, получив мою просьбу, он тотчас разослал жучков по всему миру с «заданием первоочерёдной важности», название которого никак не сопоставлялось со смыслом. Однако наши люди привыкли доверять Нату и поэтому с серьёзностью отнеслись даже к такому пустяковому делу, как поиск платья. Спустя несколько дней один из членов группировки доложил, что среди людей, которых он прямо сейчас ведёт к базе, есть кое-кто, работающий в прошлом одним весьма известным французским модельером (даже Нат вспомнил, что где-то уже слышал его имя). Итого: тому парню сказали приступить немедленно и буквально за пару часов обеспечили тканями с разрушенной швейной фабрики, отобранными, знающими своё дело людьми незадолго до этого. За два дня бессонной работы ему удалось создать то, что сам же он назвал «творением всей своей жизни» и «пламенем, освещающим тьму». Нат получил свёрток лишь сегодня и, подумав, что это судьба, сразу же отправился на наше, давно оговорённое, место встречи.

Прошёл час, и я поняла, что пора возвращаться (даже пятиминутное отсутствие в тот день было в разы опаснее, чем обычно). Попрощавшись с Натом и спрятав обновки под юбку, приготовилась отправиться в обратный путь, однако неожиданно для себя была остановлена фразой, которую уже давно не ожидала услышать.

— Не уходи. Я не хочу тебя отпускать.

— Мы проходили это множество раз, Нат, и я искренне надеялась, что подобных разговоров у нас больше не будет, — сдержать вздох разочарования мне так и не удалось.