Предать нельзя Любить (СИ) - Коваль Лина - Страница 17

Сумасшедший первый оргазм, который случился без его участия.

Тёма – моя семья. Единственная и главная. Так было и будет всегда. Другой у меня просто нет и, думаю, уже не будет.

Мне очень горько оттого, что получается… я его предала.

Предательство словно коршуном вокруг меня кружит. Должна была шпионить за Арсением, но изменила с ним своему практически единственному близкому.

Я вроде бы неплохая девушка. Абсолютно точно стараюсь быть неплохой… Но почему-то в последнее время совершаю ужасные поступки.

Из-за тяжелых мыслей я даже Москве как следует радоваться не могу.

- Пойдем? – тянет за руку Арсений. – Приехали.

Дверь передо мной распахивается, и я вижу прекрасный летний зеленый двор. Его обступают девятиэтажки красного цвета. Вокруг весьма ухоженно и чисто.

- Боже, Арсений Рудольфович, как здесь волшебно! Я именно так представляла себе настоящую Москву.

Долинский ждёт, пока водитель выгрузит наши чемоданы и тоже окидывает взглядом территорию двора, но без интереса.

- Это и есть настоящая Москва, - замечает он с видом экскурсовода. - Наш район должен был быть частью Университетского города, который строили пленные немцы, а закладывали этот архитектурный комплекс лучшие инженеры. По задумке здесь должны были жить юристы, дипломаты и профессура.

- Здорово, - произношу с восторгом. – А как ты… вы здесь оказались?

- Ты. Арина, - открыто улыбается Арсений. – Мне кажется, мы достаточно близко знакомы, чтобы перестать выкать и употреблять отчество.

Коротко киваю, краснея. То, с какой легкостью он все время вспоминает моменты нашей с ним близости, немного приводит в смятение.

- Квартира досталась мне от отца.

- Но он ведь жив? – удивляюсь и тут же спешу оправдаться. – Я читала его интервью и работы.

Это почти правда.

Информация о профессоре юридических наук Рудольфе Константиновиче Долинском была полностью отражена в красной папке, которую оставил мне Виктор Андреевич.

- Отец, слава богу, в абсолютном здравии, - Арсений пристально на меня смотрит, словно хочет разгадать и понять, стоит ли мне доверять. – Эту квартиру он переписал на меня в качестве некоего компромисса в момент бракоразводного процесса с мамой.

- Ого, – округляю глаза.

- Именно поэтому большую часть времени здесь живёт она.

По всей видимости, я бледнею на глазах, потому что сильная рука подхватывает меня под локоть и успокаивающе поглаживает нежную кожу.

- Трясёшься как воробушек, Ари, - склонившись к уху, хрипло шепчет Арсений и ведет горячими губами по моей щеке.

Боже.

Я с ног до головы покрываюсь сантиметровыми мурашками. Меня словно из стороны в сторону бросает.

Ари.

Ари.

Так меня никто и никогда не называл.

В детском доме величали Аринкой, иногда Заразой. Тёма почти всегда зовёт Кисулей. Виктор Андреевич просто Ариной или Аришей.

А Ари?!

Мне нравится, как это звучит именно его бархатистым голосом. Нежно и волнующе. Сексуально.

- Мама в очередном путешествии. Не переживай. У тебя будет отдельная спальня. Правда, ванная комната общая. Это ничего? – с улыбкой спрашивает бывший Дракула.

Он такой приятный, что я его давно разжаловала.

Всё больше глядя на него, я испытываю умиление и желание, а не страх и благоговение.

- Общая ванная комната? Потерплю как-нибудь, - пожимаю плечами.

Надеюсь, он не будет расхаживать по квартире полуголым? – думаю про себя и усмехаюсь, потому что с одинаковой силой я на это и рассчитываю.

Глава 18. Арина.

- И зачем я нужна была здесь? – непонимающе справляюсь, когда мы выходим из здания Черемушкинского районного суда.

На улице просто замечательно тепло и солнечно для конца лета. Вообще, мир сегодня необыкновенно яркий и вкусный.

Ощущение счастья не покидает с самого утра.

Мы пробыли в здании суда ровно пятнадцать минут, которые я лично просидела на стуле возле одного невзрачного кабинета. А когда мой начальник вернулся, незамедлительно потащил меня к выходу.

- Для чего? – повторяю вопрос, кусая губы.

Арсений неспешно проходится взглядом по моей молочной полупрозрачной блузке, заправленной в узкую серую юбку, ногам, обутым в бежевые шпильки, а затем его лицо озаряет мальчишеская улыбка.

- Это какой-то отдельный личный вид наслаждения, таскать тебя всё время за собой, моя маленькая двоечница, - невозмутимо произносит и добавляет: – Еще сам не разобрался.

Недовольно отворачиваюсь и тоже гашу невольную ухмылку. Долинский – хитрый жук. Всегда знает, как ответить так, чтобы у меня под ложечкой засвербило.

- Ты… сказал, что мы едем на три дня. У нас еще будут дела в суде?

- Не-ет, - говорит он, собственническим жестом приобнимая за талию. – Будем показывать твою необыкновенную красоту Москве, Плевако.

Закатываю глаза и застенчиво их отвожу.

Его рука обжигает кожу на пояснице и волнует кровь.

Я вторые сутки практически полыхаю.

Арсений все время до меня дотрагивается. Словно испытывает на прочность мои нервные влюбленные клетки. А сегодня утром, когда я выходила из ванной комнаты, снова поцеловал.

Ну что он за человек!?

- Давай заедем, переоденемся для вечера, Ари? Хочу тебе кое-что показать здесь симпатичное. Не такое, как ты, но всё же…

Мои щеки алеют от того, насколько приятно и волнующе. За мной никто и никогда в принципе не ухаживал, а уж получать такие откровенно восторженные комплименты от взрослого опытного мужчины – вообще в новинку.

- Как скажете, босс, - склоняю голову набок и исследую темно-синий строгий костюм, контрастирующий со стандартной белизной рубашки. – Только будет небольшое правило для вас.

- Правило? – иронично поднимает бровь и крепко сцепляет наши ладони за моей спиной. – Наглеешь на глазах, малыш.

- Я? – наигранно удивляюсь. – Вам показалось, Арсений Рудольфович.

Он пристально вглядывается в мои глаза, убирает руку и нежно отводит прядь волос, которую ветер отбросил на захмелевшее от ласковых слов лицо.

- Озвучь своё условие, мой юный недоюрист, - произносит тихо.

Давлю смешок и торжественно выговариваю:

- Это будет «правило небелой рубашки».

- Ого, - многозначительно цокает.

- Да, - легко пожимаю плечами.

- А что не так с белым цветом? – спрашивает непонимающе.

Очень мило опускает светло-синие глаза на свой деловой наряд. Наверное, впервые за всё время вижу что-то похожее на неуверенность в лице своего всегда организованного босса.

- С ним все так, но мы же собираемся отдыхать. Поэтому вы тоже переоденетесь, - замечаю, сдавливая мужскую ладонь.

Довольно скоро доезжаем до квартиры Долинского и обедаем вчерашним ужином. До сих пор не понимаю, как я смогла так быстро погрузиться в сон?

Мы приехали слишком поздно, решили заказать доставку из ресторана и разошлись по своим комнатам, чтобы разложить вещи. Спальня, которую Арсений выделил для меня, оказалась чем-то вроде гостевой. Когда моя голова коснулась мягкой подушки, я просто вырубилась, а Арсений, по всей видимости, вежливо решил меня не будить.

Проверяю телефон, на котором четыре пропущенных звонка от Тёмы. Мерзкое чувство стыда заставляет меня быстро отключить мобильный и убрать его в чемодан. Непременно поговорю с Тёмой по приезду. Он просто обязан меня понять. Я его люблю, но совершенно точно не так, как это видит он.

Для прогулки по Москве нахожу своё самое нарядное платье. Блестящая ткань обтягивает меня, словно вторая кожа, а вырез на груди заставляет немного засомневаться. Но особого выбора у меня нет. Распускаю волосы по плечам и обновляю макияж. Пристально анализирую цвет лица в отражении зеркала.

Мне даже дополнительные румяна не нужны. Глаза светятся от предвкушения.

В душе́ ангелы танцуют. Есть ощущение, что вот-вот случится нечто прекрасное. Невообразимое. Пожалуй, самое лучшее в жизни.

- Готова? – спрашивает Арсений, когда я выскальзываю из комнаты.