Любовь без обязательств (СИ) - Коваль Лина - Страница 24

- Не знала, что вы знакомы.

- Еще раз напомню, что я юрист. А у них с женой длительные судебные тяжбы, которые обсуждает весь деловой мир города.

- Я думала, что все закончено, - говорю между делом, разделывая рыбу на тарелке.

- Он выиграл последнее заседание, но она подала очередную апелляцию. Обиженная женщина – полнейшее зло.

- Да уж…

Меня немного развозит от шампанского на голодный желудок, поэтому я продолжаю тему.

- Есть вариант, что она все же выиграет?

- Судебный процесс может по-разному развернуться, поэтому не знаю. Вряд ли, конечно, кардинально что-то уже изменится.

- Ясно, - киваю.

- Еще шампанского? – спрашивает он, широко улыбаясь.

- Нет, Арс, - убираю свой бокал. – Мне хватит.

- Окей. Я не настаиваю.

Прикрываю глаза, перед тем как собраться с силами и выдать следующую фразу:

- Мне не очень понятен твой выбор расположения наших номеров на ночь. Чтобы убрать все недомолвки, хочу сразу тебя предупредить. Заводить новые отношения, тем более в таком близком ключе я пока не планирую. Если тебя это расстраивает или обижает, прости.

- Ого, - выдает Арсений восхищенно. – Вот это речь.

Пожимаю плечами, отводя глаза.

- Расслабься, Ксюш. Номера взял единственные свободные в субботу. Ты мне очень нравишься, но я не собираюсь тебя насиловать или как-то принуждать. Если тебя это оскорбило, прости. Мы можем вернуться в город.

- Даже не знаю. - раздумываю.

- Но я бы хотел, чтобы ты осталась. Завтра здесь будет какой-то праздник, посвященный Дню народного единства. Организаторы обещали, что будет весело.

После недолгих раздумий соглашаюсь и остаток вечера мы к этой теме больше не возвращаемся. Несмотря на позднее время, позволяю себе десерт с чаем и хатем мы расходимся каждый по своим номерам.

Следующий день проходит действительно отлично. Праздник проводят на улице, повсюду витают ароматы жареного мяса, печеных яблок и сахарной ваты. Аниматоры развлекают отдыхающих выступлениями. На улице морозно, но я словно этого не замечаю, потому что впервые за два месяца целый день не вспоминаю о темных кофейных глазах, которые прочно поселились в моей голове.

Арсений ведет себя очень внимательно. Никаких намеков и лишних прикосновений, чем окончательно заставляет меня расслабиться и выдохнуть его присутствии. Его природная вежливость и сдержанность – это то, чего, наверное, мне не хватало. Он словно всегда на шаг впереди обстоятельств. Помимо этого, у него отличные манеры.

Он мне действительно нравится. Искренне.

Собравшись поздним вечером, выезжаем обратно в город. Рядом с моим подъездом темно и пусто, машина подъезжает к самому входу и Арсений разворачивается ко мне, заглушив двигатель:

- Спасибо за выходные.

- Тебе спасибо. Я отлично провела время, давно так не веселилась.

Он внимательно разглядывает мое лицо и берет за руку.

- Я тебя не тороплю. Но хочу, чтобы ты знала. Френд-зона – это не совсем то, на что я в итоге рассчитываю. Ты очень сексуальная красивая девушка, но я готов ждать. Пока будешь готова ты.

- Поняла, - улыбаюсь и наклоняясь целую его в щеку на прощание. Нос тут же покалывает от приятного мужского запаха его кожи и лосьона для бритья. Этот запах не отталкивает, но и не вызывает каких-то бурных реакций в груди.

- Напиши, как зайдешь в квартиру.

- Хорошо.

- Я позвоню завтра, если будет время между заседаниями. Возможно, получится на неделе заехать к тебе в торговый центр. Пообедаешь со мной?

- Конечно. Буду ждать. – заверяю его и выхожу из автомобиля.

Открыв дверь в квартиру, тут же пишу ему смс и получаю ответное:

«Ок. Сладких снов, принцесса»

Быстро разбираю вещи из сумки, принимаю душ и забираюсь в кровать. Перематываю прошедшие выходные в голове, пытаясь заглушить тоску, которая всегда приходит ночью в этой постели, где спал он...

Тоску и одиночество.

Глава 29. Ксения.

Ноябрь пролетает незаметно и остается самым неоднозначным месяцем на моей памяти.

Во-первых, это связано с моей работой у психотерапевта Анны Владимировны, и тем, что мы начали работать с темой моих родителей.

Долгие годы мне казалось, что я совершенно спокойно реагирую на то, что происходило со мной в детстве. Рассказывая о нём другим, все время удивлялась их реакции и злости на мать с отцом. Потому что для меня это было обычно.

Данность.

Это моя жизнь. Она такая и другой я не видела.

Как мы выяснили, под своей неуверенностью и принятием я скрывала тонну грязи, злости и непонимания, почему именно со мной это произошло. До двадцати восьми лет я просто прикрывала эти чувства тем, что это якобы нормально.

Нормально не любить своего ребенка.

Нормально не интересоваться своей дочерью.

Нормально принять чужую точку зрения и жить с этим.

Последнее может и правда, но это должно быть осознанным решением. К которому я теперь стремлюсь.

Из памяти начинают выплывать случаи, которые скрывало моё подсознание.

Например, как в восемь лет мама забыла поздравить меня с днем рождения.

Бабушка в тот день испекла торт, позвала моих одноклассниц. А я просто сидела у телефонного аппарата... До сих пор отчетливо помню его в мельчайших деталях. Как сейчас. Телефон был ярко-красный, со старинным дисковым набором белого цвета. А справа на тяжелой трубке длинная тонкая царапина, которую я гипнотизировала весь свой восьмой день рождения.

Я так и не попробовала торт.

Одноклассницы ушли ближе к вечеру. А я уснула на коврике возле телефона…

Мама позвонила только через два дня, сказав, что у нее совсем вылетели даты из памяти. Она просто забыла. Замоталась. Пообещала привезти подарок в следующий раз.

Надо ли упоминать, что и про это она забыла? В случае со мной ее память всегда была избирательной.

Я снова и снова проживаю все ситуации и, самое главное, в моменте наконец-то разрешаю себе ненавидеть своих родителей и злиться на них.

А еще оплакиваю ту восьмилетнюю девочку, спящую на коврике у телефона…

Её недолюбили, недодали ласки, тепла… Но она проросла сквозь жизненный бетон и превратилась во взрослого хорошего человека. Который может сейчас сам себя полюбить и подарить тепло в первую очередь себе.

А не кому-то, чтобы получить очередную чайную ложку этой самой любви. Не ждать, что тебя погладят по голове.

Самой себя погладить.

Во-вторых, ноябрь этого года запомнится мне встречами с Арсением. Его забота и внимание оказываются нужными именно сейчас, в этот момент. Мы много разговариваем, гуляем, ужинаем или обедаем. Наверное, несмотря на его речь в машине в тот вечер наши отношения больше напоминают дружеские.

Он много рассказывает о себе. О работе, семье, проблемах и увлечениях. Рядом с ним я открываюсь для себя с новой стороны. Как друг. Как женщина. Как человек.

Мне комфортно с ним. Я чувствую себя защищенной.

Вместо очередной субботней совместной прогулки, приходится на этот раз отправиться в гости к Громовым. Мирон приболел, и Настя избегает длительного нахождения на морозном воздухе.

Так как несколько дней назад впервые выпал снег решаю, что безопаснее будет отправиться на такси.

Подруга встречает с опухшими невыспавшимися глазами.

- Привет, Ксюш, - говорит она грустно.

- Боже, что с тобой? – обеспокоенно смотрю ей за спину.

- У Мирошки температура. Я просто перенервничала. Когда он болеет меня все время штормит.

- Все будет хорошо, - успокаиваю ее.

Ребенок спит в своей кроватке после приема жаропонижающего, и я увожу Настю на кухню. Она выглядит совсем потерянной, поэтому сама ставлю чайник и слушаю ее переживания.

Сквозь разговор думаю о том, что мы не можем выбирать семью, в которой родились. Это нам неподвластно. Мы не можем исправить поступки своих родителей и своё детство. Но мы точно обязаны излечиться во благо своих детей, чтобы из поколения в поколение не проходить одни и те же жизненные уроки.