Бегущая могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт - Страница 84

Других новостей немного. Фрэнки замолчали. Все еще пытаюсь найти замену Литтлджону. Уордл может знать кого-нибудь, и я пытаюсь договориться об интервью.

Не забывай: как только тебе надоест, скажи, и мы приедем и вытащим тебя.

С x

В отличие от записки Райана, записка Страйка принесла некоторое утешение, потому что Робин все время думала о том, что же ей делать, чтобы сохранить вымысел о Терезе. Она отщипнула зубами крышку от ручки и начала писать ответ Страйку, извиняясь за отсутствие конкретной информации, но говоря, что не хочет уезжать с фермы, пока у нее не будет чего-то, что сэр Колин мог бы использовать против церкви. Закончив письмо благодарностью за шоколад, она написала быстрое сообщение для Райана, вложила в пластиковый камень фонарик и ручку, затем разорвала их письма и обертку от шоколада. Вместо того чтобы разбросать осколки по лесу, она просунула руку под колючую проволоку и бросила их на дорогу, где их тут же унес ветерок. Робин смотрела, как белые пятнышки исчезают в темноте, и завидовала им, что они избежали фермы Чепменов.

Затем она проделала обратный путь через шепчущий лес, слегка дрожа, несмотря на то, что под спортивным костюмом была надета пижама, и снова отправилась через поле.

Глава 42

Девять на пятом месте означает:

Дыня, покрытая листьями ивы.

Скрытые линии…

Дыня, как и рыба, является символом принципа тьмы.

И-Цзин или Книга Перемен

Робин уже почти дошла до пятистворчатых ворот, когда услышала голоса и увидела фонари, раскачивающиеся в проходе между мужским и женским общежитиями. В ужасе она пригнулась за изгородью, уверенная, что ее пустую кровать обнаружили.

— …проверьте нижнее поле и лес, — сказал голос, который показался ей голосом Тайо.

— Он не успел уйти так далеко, — сказал второй мужской голос.

— Делайте, что вам говорят, — сказал Тайо. — Вы двое займитесь комнатами уединения, всеми.

Человек перелез через пятистворчатые ворота, раскачивая фонарь, едва ли в десяти футах от того места, где присела Робин. В свете фонаря, который то приближался, то удалялся от нее, она увидела короткие дреды того самого чернокожего, который отчитал Вивьен за фразу “идите в ад”.

— Бо! — крикнул он, устремляясь к лесу. — Бо, где ты?

В панике Робин только через несколько секунд сообразила, что ищут вовсе не ее, но положение оставалось опасным. Женщины, конечно, долго не проспят, и если поисковики войдут в ее общежитие в поисках неизвестного Бо, то вскоре обнаружат, что пропал не один, а двое. Дождавшись, пока голос и огни поисковой группы стихнут, Робин быстро перелезла через пятистворчатые ворота и присела за кустами, когда из ближайшей отхожей комнаты появился Цзян, тоже с фонарем в руках. Когда он скрылся в темноте, Робин подкралась к задней стене женского общежития и поняла, что по двору спешат еще люди с фонарями, а значит, шансов проникнуть через дверь незамеченной у нее нет.

Как можно быстрее и тише пробираясь сквозь деревья и кустарники в задней части общежитий, она направилась в старую часть фермы, где было много укромных мест, и вскоре оказалась у задней части полуразрушенного сарая, который всегда был заперт. Знакомая со старыми фермерскими постройками, она нащупала путь вдоль задней стенки, пока ее пальцы не нашли именно то, на что она рассчитывала: щель, где деревянная доска сгнила, а соседнюю можно было протолкнуть внутрь, чтобы получилась достаточно большую щель, в которую она смогла протиснуться, зацепившись волосами и больно оцарапав тело.

В сарае было сыро и затхло, но света было больше, чем она ожидала, благодаря щели в крыше, через которую проникал лунный свет. Он освещал старый трактор, сломанные сельскохозяйственные инструменты, штабеля ящиков и куски изгороди. Что-то, несомненно, крыса, метнулось в сторону от незваного гостя.

Фонари, пробивающиеся сквозь щели в деревянных стенах сарая, отсвечивали золотом. Голоса, близкие и далекие, все еще кричали: “Бо? Бо!”

Робин осталась на месте, боясь пошевелиться, чтобы не сбить что-нибудь. Теперь она заметила кучу личных вещей высотой почти с нее саму, наваленную в углу и покрытую толстым слоем пыли. Здесь были одежда, сумки, кошельки, обувь, плюшевые игрушки и книги, и Робин с ужасом вспомнила виденную фотографию кучи обуви, принадлежавшей расстрелянным в Освенциме.

Искатели снаружи ушли дальше. Полная любопытства к этим старым вещам, Робин осторожно перелезла на перевернутую тачку, чтобы осмотреть их. После трех недель, в течение которых она не видела ничего, кроме оранжевых спортивных костюмов и кроссовок, не читала ничего, кроме церковной литературы, было странно видеть разные виды одежды и обуви, не говоря уже о старой детской книжке с яркими красками.

Что-то тревожное, даже жуткое было в этой куче старых вещей, выброшенных, казалось, с небрежным презрением. Робин заметила одну туфлю на каблуке, которую когда-то, возможно, очень любила и берегла девочка-подросток, и плюшевого игрушечного кролика, мордочка которого была покрыта паутиной. Где были их хозяева? Через минуту-другую ей пришло в голову возможное объяснение: тот, кто покидает ферму тайком, ночью, вынужден оставить личные вещи в шкафах.

Она потянулась к старой сумке, лежавшей на самом верху кучи. Когда она открыла ее, в воздух поднялось облако пыли. Внутри не было ничего, кроме старого белого билета на автобус. Она положила сумку на место и заметила ржавый край прямоугольной красной жестянки из-под печенья с надписью “Животные Барнума”. Она любила это печенье в детстве, но уже много лет не вспоминала о нем. Увидев упаковку в таком странном контексте, она с особой остротой вспомнила о безопасности своего семейного очага.

За сараем раздался голос “БО!”, заставивший невидимую крысу скрестись и метаться в тени. Затем где-то вдалеке раздался женский голос:

— Я ЕГО ПОЙМАЛА!

Робин услышала путаницу голосов: одни выражали облегчение, другие требовали узнать, как “выбрался” Бо, и решила, что лучший выход — выйти из сарая и претвориться, будто она все это время искала Бо.

Она сделала пару шагов назад к щели в задней стене и остановилась, оглянувшись на пыльную груду старых вещей, охваченная желанием заглянуть в жестянку из-под печенья “Животные Барнума”. Озябшая, нервная и измученная, она не сразу поняла, почему подсознание подсказывает ей, что присутствие жестянки на ферме — это странно. Потом до нее дошло: здесь был полный запрет на сахар, так зачем кому-то понадобилось везти сюда печенье? Несмотря на то, что нужно было срочно присоединиться к искателям снаружи, пока ее отсутствие не заметили, Робин быстро перелезла обратно на тачку и вытащила жестянку из кучи.

На крышке были изображены четыре цирковых зверя в клетках и воздушные шары, а внутри золотого круга было написано “85-летие”. Робин открутила крышку, ожидая, что жестянка окажется пустой, так как она была очень легкой, но все оказалось наоборот: внутри лежало несколько выцветших полароидов. Не разглядев в тусклом свете, что на них изображено, Робин вынула их и засунула в лифчик, как она делала это ежедневно со своими камешками с датами. Затем она закрыла крышку, вставила жестянку на место, поспешила к щели в задней стене сарая и протиснулась обратно на улицу.

Судя по отдаленному шуму, доносившемуся со двора, почти все на ферме уже проснулись. Робин пустилась бегом мимо столовой и храма и присоединился к толпе, состоявшей в основном из одетых в пижамы, в тот момент, когда все внимание было приковано к Мазу Уэйс, стоявшей между гробницами Украденного и Золотого пророков в длинном оранжевом одеянии. Рядом с ней стояла Луиза Пирбрайт, державшая на руках сопротивляющегося малыша в пеленках, который, как догадалась Робин, и был тем самым сбежавшим Бо. Кроме хныканья ребенка, стояла полная тишина. Мазу едва ли нужно было повышать голос, чтобы ее услышали все собравшиеся.

— Кто дежурил в детском общежитии?

После некоторого замешательства к толпе подошли две девочки-подростка: одна с короткими светлыми волосами, другая — с длинными темными локонами. Последняя плакала. Робин, наблюдавшая за происходящим сквозь гущу голов, увидела, как обе девочки, словно отрепетировав это движение, упали на колени и поползли к ногам Мазу.