Пестрота отражений (СИ) - Жукова Юлия Борисовна - Страница 40

— Ну я не знаю, в каких она с ним отношениях, — заметила Арай. — Но подругам точно покажет, я уверена. Пока она там была, Хотон-хон заходила. Даже парой слов с ней перекинулась. Ну как перекинулась… Купчиха, конечно, прямо ей ответить не посмела, только через меня.

— Отлично, — Исар теперь выглядел ещё более довольным, чем когда пришёл. — Очень удачно. Сегодня мне прямо боги улыбаются.

— Ну, — Арай глянула в сторону и вверх, показательно притворяясь, что ни на что не намекает, — удача взялась не на пустом месте.

Исар тут же обернулся к ней.

— Уж не ты ли сама Хотон-хон пригласила?

Арай улыбнулась, прикусив губу. Она знала, что Исару особенно нравится, когда она так делала.

— Приглашать её мне не пристало, да и времени на пустые визиты у неё нет. Но… Ты же знаешь этого Чачу, секретаря Ахмад-хона?

— Встречались, — кивнул Исар. — Он вчера плохо себя чувствовал, разве нет? Его Байч-Харах привёл…

— Да-да, он всё ещё лежит в интенсивной терапии, — подтвердила Арай. — И к нему приехала семья. У него жена на сносях.

— Серьёзно? — удивился Исар. — Я не знал, что он женат.

— Все удивились. Но ей буквально, может, несколько дней осталось носить, и живот ненормально большой.

Исар, который занёс руку указать на трактир, где собрался потчевать Арай, притормозил.

— Думаешь, что-то может пойти не так?

— Я-то ничего не думаю, я в этом пока ничего не понимаю, — пожала плечами Арай. — но Хотон-хон забеспокоилась и обмолвилась, что надо бы эту женщину осмотреть. В общем, я подумала и пригласила её пожить в моём доме несколько дней. У Чачи-то своего дома в столице нет, а на постоялый двор… да ещё беременной… сам понимаешь.

— Погоди, ты Чачину жену пригласила? Не Хотон-хон? — Исар выглядел совершенно сбитым с толку, и Арай порадовалась, что придумала подать ему эту историю под таким соусом.

— Говорю же, Хотон-хон просто так ко мне не пойдёт, — напомнила она. — А вот осмотреть эту Камышинку она пришла. Понимаешь?

Прошла пара секунд, пока Исар собрал в голове всю мозаику. Арай даже начала сомневаться, слушал ли он её. Отец вот частенько не слушал, хотя сам науськивал её собирать информацию.

— Ты её специально пригласила? — наконец выдохнул Исар.

Это было не совсем так. Арай предложила Камышинке с семьёй пожить у неё, потому что это решило бы проблему её размещения подальше от посторонних мужчин, а Арай не нравилось сидеть одной в пустом доме. Но она знала, что если бы у неё было время получше обдумать ситуацию, она вполне могла бы додуматься до такой схемы. Пусть без участия Шёлковой — о том, что она в столице, Арай не подозревала, но организовать, чтобы кто-то из соседей застал Хотон-хон у неё дома, вполне получилось бы. В итоге Арай только улыбнулась и отвела глаза, не подтверждая, но и не опровергая догадку Исара.

— Ты очень красивая, — выдохнул он, и Арай захотелось прыгать от радости. Это было почти так же здорово, как когда Хотон-хон, выслушав правильный ответ, говорила: «Соображаешь!» — но, конечно, Исару не пришло бы в голову хвалить женщину таким словом.

Довольные друг другом, они вошли в трактир. Арай позволила заказать себе рыбу. Она уже заметила, что Исару почему-то нравилось, когда она ела рыбу, хотя сам он предпочитал ягнятину или дичь. Арай против рыбы ничего не имела, она вообще была непривередлива в еде, но она никак не могла понять, что это значило для Исара. Стоили рыбные и мясные блюда в столице примерно одинаково, никаких поверий, связанных с рыбой, Арай не знала, а представлений о пользе того или иного продукта для здоровья у Исара не было.

— Вкусно? — спросил Исар, едва Арай успела проглотить первый кусочек.

— Конечно, — улыбнулась она. — Ты меня всегда очень вкусно кормишь.

Кажется, она переборщила. Во всяком случае, Исар смутился.

— Ну, я просто думаю… Ты же раньше у моря жила, наверное, часто рыбу ела. А здесь, в столице, трудно найти хорошую. Морскую, я имею в виду. Речная-то воняет.

Арай застыла с куском во рту. Так он думал, что она скучает по домашней еде?

На самом деле Медведь всегда очень старался показать окружающим, какой он успешный и богатый, а потому ели они дома почти исключительно мясо, причём желательно такое, что не каждый день купишь. Медведь затаривался им на ярмарках и хранил в большом морозильнике, но гостям всегда заливал, что ему только утром привезли свеженькое. Только пожив с Исаром, Арай узнала, каковы на вкус действительно свежие продукты.

Рыбу же, которой на побережье было завались, и которую можно было купить на каждом углу за спасибо, Медведь считал ниже своего достоинства. Поэтому, когда Арай научилась перелезать через забор, а потом и утягивать у отца из карманов мелочь — по чуть-чуть, чтобы он не заметил, — жареная рыба и ракушки стали для неё вкусом свободы. Это было то малое, что она могла сама себе купить по собственному выбору, и что не пришлось бы потом прятать или объяснять, придумывая на ходу сомнительные истории. Съел — и нету, не подкопаешься.

Исар, конечно, всего этого знать не мог. Но он подумал — нашёл время и уделил внимание тому, что могло понравиться Арай. Она с трудом проглотила, чувствуя, что краснеет.

— Ты очень добрый, — с чувством сказала она. Этого было непростительно мало, чтобы объяснить Исару, какое место он занимал в её, Арай, жизни. Вдаваться в подробности было страшно и стыдно — несмотря на заверения Хотон-хон, Арай вовсе не хотела показаться странной. Но Арай нужно было озвучить ему свою просьбу, а к ней нельзя было перейти вот так посреди обмена комплиментами. Надо было как-то подвести разговор, зайти с правильной стороны. И, может быть, настала пора выяснить, какую именно странность Арай Исар сочтёт наименьшим злом.

— Знаешь, — продолжила она, поднимая на него серьёзный взгляд. Исар сидел неподвижно, ничего не ел и счастливо улыбался. — Ты… говори мне, если я что-то ещё могу для тебя сделать. Я с радостью…

Улыбка его погасла.

— Ты ничего мне не должна, — сказал он со вздохом и подковырнул ленточку мяса с рёбер птицы, которую заказал.

Либо взаимовыгодное соглашение, либо обоюдная приязнь, — вот как сказала Хотон-хон. И, судя по всему, вариант с соглашением можно было отмести. Неужели… не она одна странная?

Чувствуя, как ужасно горит у неё лицо, Арай осторожно повернула свою лодку в другое русло.

— Я… не потому, что должна, — произнесла она, впившись взглядом в образ мужа, готовая в любой момент табанить. Но Исар вдохнул приоткрытым ртом — неслышно, но так, будто впереди замаячило что-то волнующее. — Мне… просто нравится, — продолжила Арай, как будто прощупывала дно шестом прежде чем выпрыгнуть за борт. Исар, казалось, был готов её принять. — Нравится делать тебе приятное.

Она чувствовала себя так, будто и впрямь ухнула из нагретой лодки в холодную воду, — и задержала дыхание: выплывет или потонет?

Губы Исара пару раз дёрнулись, как будто он не мог решить, улыбнуться или сказать что-то, но потом он протянул руку и ухватил её пальцы, испачканные в рыбе.

«Вытащит, — поняла Арай, внутренне ликуя. — Я не утону».

— Лапушка, — вымолвил наконец Исар, хотя уголки его губ по-прежнему не определились, — да мне лишь бы улыбку твою раз в день увидеть.

Арай почувствовала, что улыбается, испугалась, что это выглядит делано — как на заказ, но справиться с собой не смогла.

Они сидели так молча, сцепив руки, пока подавальщик не отвлёк их, выставив между ними высокий чайник. Опомнившись, оба отпрянули и занялись опустошением своих тарелок. У Арай горели щёки и пальцы, а Исар незаметно подвинул под столом ногу так, чтобы касаться её колена. Только когда с едой было покончено, он попытался возобновить разговор на безопасную тему.

— Репья сегодня судили. Штраф и увольнение.

— Он сознался? — уточнила Арай. Она верила Чикиру, но подтверждение всё равно не помешает.

Исар кивнул.

— Он не очень умный, как мне показалось. Сначала ещё как-то отнекивался, мол, не видел, не брал, а потом Ахмад-хон его немного спровоцировал…