Долгая дорога домой (СИ) - Костелоу Дайни - Страница 51

— Еще пару метров, — сказал Марсель, распахивая калитку, но для Жоржа это было не легче, чем пара миль.

Он привалился к воротному столбу, и Марсель одним быстрым движением подхватил его и занес в конюшню. Там он положил брата на солому, и Жорж потерял сознание.

Устроив брата поудобнее, Марсель снял с него порванные штаны, чтобы осмотреть рану. Нога была действительно перебита, и белый осколок кости пробил кожу. Марсель на поле боя видал раны и похуже, намного похуже. Нормальный доктор вычистит и выпрямит ногу без особых хлопот, но без врача, как понимал Марсель, Жорж с этим ранением может и не выжить. Даже малые раны очень быстро становятся серьезными.

Марсель посмотрел на него. Надо ли пытаться доставить брата в какую-нибудь городскую больницу? Нет, это для него точно будет означать смерть.

«Значит, я приведу врача сюда», — решил Марсель. Он вспомнил, что, когда они болели, мать всегда приглашала к ним доктора Симона, и сейчас Марсель гадал: в Париже ли тот или, как многие, поспешно уехал из города, когда разразилась гражданская война?

Жорж по-прежнему лежал без сознания. И Марсель прикинул: если прямо сейчас отправиться за доктором и тот придет немедля, то обработать рану удастся раньше, чем Жорж очнется.

Вдруг Марселя пронзила мысль об Элен и Жанно. Занимаясь братом, он совсем не думал о детях. Забыл о том, что они должны быть здесь и ждать его. Потом до него дошло, что калитка была заперта, но это, конечно, не явилось бы преградой для мальчишки. Он в секунду перелез бы через забор. Так где же они?

Жорж застонал, и этот звук заставил Марселя принять решение: надо идти за доктором Симоном сейчас же, а калитку, уходя, оставить незапертой, чтобы дети могли войти, когда вернутся. «Если вернутся», — мелькнула мысль, но Марсель тут же ее отогнал. Вернутся, конечно. Жанно не дурак, наверняка они где-нибудь залегли и выжидают, когда на улице станет поспокойнее. Конечно, было непонятно, можно ли положиться на Жанно в плане заботы об Элен, но других вариантов все равно не было. Марсель не знал, где сестра, и ничего не мог для нее сделать. Сейчас надо было заняться Жоржем.

Дом доктора выглядел так, будто в нем никого нет, но Марсель, постучав в парадную дверь и не получив ответа, обошел вокруг и стал стучать с черного хода. Окна были зашторены, но Марселю показалось, будто за ними мелькнул свет, и он продолжал стучать, пока наконец внутри не послышалось едва уловимое движение и кто-то не спросил тихим голосом:

— Кто там?

— Марсель Сен-Клер! — ответил Марсель. — Я к доктору Симону. Мой брат был ранен во время обстрела, и ему нужна помощь.

Звякнула цепочка, лязгнули открываемые засовы, и дверь открылась. Перед Марселем стояла пожилая женщина в ночном колпаке и в наброшенной на ночную рубашку шали. Марсель узнал мадам Иветт, домоправительницу доктора. Но она его не узнала и при виде мужчины в форме национального гвардейца попыталась захлопнуть дверь. Но Марсель оказался быстрее и сумел вставить в дверь сапог.

— Мадам Иветт, доктор дома? Нужна его помощь.

— Вы не Марсель Сен-Клер! — воскликнула женщина. — Я знаю, как он выглядит, и вы совсем на него не похожи.

Марсель пропустил ее слова мимо ушей.

— Мой брат Жорж ранен при обстреле, — сказал он, — и ему необходима срочная медицинская помощь. Будьте добры сказать об этом доктору Симону.

В этот момент доктор появился за спиной домоправительницы.

— Иветт, кто это? — спросил он.

Марсель, опередив ее, сам рассказал про Жоржа.

— Говорите, ранен в ногу?

— Да, и рана выглядит серьезной.

Доктор Симон кивнул и, проверив саквояж — все ли в нем есть, что может понадобиться, — поспешил за Марселем на авеню Сент-Анн.

По дороге доктор сказал:

— Я знал, что братья Сен-Клер в армии, но слышал, что вы пропали без вести.

— Какое-то время пропадал… — начал Марсель.

—..А теперь вернулись, — договорил за него доктор. — Ис маскировкой. Какое у вас задание, я спрашивать не буду.

Марсель долю секунды не мог понять, что говорит доктор Симон, потом до него дошло: врач считал, что Марсель все еще служит в правительственных войсках и только переоделся гвардейцем.

Он решил не рассеивать это заблуждение.

Когда они дошли до конюшен, доктор Симон сразу занялся Жоржем. Тот уже пришел в себя и лежал на соломе, гадая, где Марсель. Просто бросил его? А дети? Где они?

Этот вопрос он и задал сразу, как увидел Марселя за спиной доктора.

— Расскажу, когда доктор с тобой закончит, — ответил Марсель, не желая обсуждать эту тему при посторонних. — Главное сейчас — это тебя залатать.

Доктор Симон снял пальто, закатал рукава и сказал, глядя на пациента:

— Будет чертовски больно, но сделать это необходимо. Иначе вы, быть может, никогда не сможете ходить. — Он обернулся к Марселю: — Попрошу вас принести чистой воды, а потом подержать вашего брата.

Он стал промывать рану. Потом, вытащив из саквояжа шины, занялся обломками кости. Когда он начал их перемещать, Жорж снова потерял сознание, предоставив доктору возможность спокойно поставить кости на место.

— Боюсь, что у него навсегда останется хромота, — сказал доктор Марселю, когда закончил, — но ходить он должен. Может быть, с тростью. — Доктор поднял голову и спросил: — А кто тут есть, чтобы за ним ухаживать?

— Никого, — ответил Марсель. — Мои родители, слава богу, все еще в деревне. Слуги уехали с ними, а я должен вернуться в свою часть.

— Я мог бы порекомендовать хорошую женщину, которая приходила бы за ним ухаживать, — предложил доктор.

— Тут трудность в том, — осторожно начал Марсель, — что этот дом… он используется. Армия… понимаете?

— Конечно, конечно, — поспешно ответил доктор. А потом, подумав минуту, сказал: — Если его перенести ко мне домой, мадам Иветт была бы рада за ним ухаживать, а я имел бы возможность наблюдать за тем, как идет выздоровление.

В тот же день пришли два человека с носилками и отнесли Жоржа в дом доктора. От детей не было ни слуху ни духу, так что Марсель оставил для них калитку незапертой. А сам он должен был вернуться в часть, защищать баррикады, построенные наспех, когда французская армия ворвалась в город. Все, что Марсель мог, он сделал. Дети исчезли, и им он сейчас ничем помочь не мог. Жорж в хороших руках и в последнем бою участвовать не будет. Марсель знал, что в этом бою коммунаров ждет поражение. Он сильно сомневался, что сам уцелеет, и до своей гибели хотел сделать еще одно дело. По дороге в часть он пошел к дому, о котором ему рассказал Жанно. Дверь оказалась не заперта, и Марсель вошел в коридор без стука.

«Комнаты Гастона слева от входа. Если его там не будет, держи ухо востро: он может быть в погребе, где держал Элен. И с бабой его тоже будь осторожен, если она там есть, — предостерегал Жанно. — Она, как тебя увидит, сразу может за нож схватиться».

Дверь налево была приоткрыта, будто здесь кого-то ждали. «Да, он сейчас может меня ждать», — подумал Марсель. И снова без стука толкнул дверь и вошел.

В комнате воняло — жутчайшее сочетание фекалий, мочи и гниющего мяса. На кушетке в углу, опираясь спиной на подушку, полулежал мужчина, ноги которого были накрыты измазанным кровью одеялом. В основном запах исходил от него. Услышав, что кто-то вошел, он открыл глаза и увидел нацеленный прямо на него пистолет.

Если бы Марсель не знал, кого ищет, он бы не узнал Гастона Дюрана. Очень мало в этом бледном как смерть человеке осталось от здоровенного буйвола, готового пожертвовать своими товарищами, чтобы выбраться на свободу или использовать одиннадцатилетнюю девочку для собственного удовлетворения. Лицо Гастона высохло, борода поредела и поседела, сквозь нее просвечивала бледная кожа, красные глаза слезились, из угла рта свисала лента слюны.

— Ну что, Дюран, ждал меня? — спросил Марсель, с отвращением глядя на это подобие человека.

— Сен-Клер… — протянул Гастон. — Убивать меня пришел, да? — Он натянул губы поверх почти беззубых десен. — А я с твоей сестренкой отлично поразвлекся. Она тебе рассказала? Не всегда делала, что ей говорят, но под конец научилась… — На миг застыв от приступа боли — гангрена делала свое безжалостное дело, — Гастон с вызовом крикнул: — Давай, чего медлишь! Стреляй в меня! Окажи услугу. — И отпрянул, сжавшись, когда Марсель взвел курок. Но выстрела не последовало. — Сдрейфил, да? — скривился Дюран. — В беспомощного стрелять не можешь? Да если бы кто с моей сестрой делал то, что я делал с твоей, я бы его пристрелил как собаку.