Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 77

Коготь задохнулся от удивления:

– Так я… так это…

Ну вот что ты будешь с ним делать? Вроде шатуны должны быть ребятами независимыми и дерзкими, но привычка к покорности слишком долго вбивалась в наш народ кнутами и сапогами. Коготь попытался брякнуться на колени, но, увидев мой свирепый взгляд, явно вспомнил, что я из Новгорода, и по-военному вытянулся в струнку.

– Так, с этим решили, – недовольно проворчал я, поворачиваясь к лежащему на траве Кочевряжу, который уже пришел в себя, но особо не шевелился под тяжелой ногой Евсея. – Теперь ты, рыба моя быстрая. Скажи-ка, мил человек, откуда ты такой шустрый взялся? Кто тебя с духами подружил?

– Мамка обучила, – присел наркобарон местечкового розлива, когда Евсей убрал ногу с его груди. – Ведуньей она была, вот и подсказала слово верное.

Шатун быстро пришел в себя и даже сумел пригладить ладонями мокрые волосы. Наверняка прическа была его гордостью – моложавый мужик явно имел популярность у провинциальных мещанок. Эдакий Николай Басков, только чуть покарябанный парочкой шрамов, которые только добавляли ему брутального шарма. Работа у шатунов вредная и целостности шкурки не способствует.

– Хорошая у тебя мамка, и делу толковому обучила. А дурь ядовитую детям подсовывать тоже она наказала?

– При чем тут дети? – искренне удивился Кочевряж.

– А то ты не знаешь, что только за прошлый год в Империи от пыльцы загнулось больше сотни подростков.

– Врешь! – пораженно выдохнул красавчик.

– А в харю сапогом? – тут же отреагировал Евсей на хамство шатуна.

– Простите, ваше благородие, я же не знал, что ее деткам дают.

Ну не совсем деткам – травится в основном золотая молодежь, да и приведенную статистику я из пальца высосал, но рассказывать об этом горе-плантатору не собирался. Да и не верил я в его покаянное удивление.

– Сами нюхают, но недорослям разве ума вставишь, вон твой товарищ – на что здоровая орясина, и тот не удержался.

– Не товарищ мне эта крыса, – прорычал Кочевряж, ощерившись в сторону Когтя.

– Не любишь его? – с притворным участием спросил я и тут же зло добавил: – А я вот тебя не люблю, от слова совсем. И с удовольствием утопил бы в том болоте. Но ты будешь жить, потому что мне нужнее те, кому ты сдаешь товар в Омске.

– То серьезные люди, и тебе до них не добраться, офицеришка.

Смотри ты, узнал, несмотря на мой гражданский наряд.

– Тебя же нашел, вот и до них доберусь, – криво ухмыльнулся я на его ярость.

– Не доберешься, потому что я не крыса и не дурак.

– Загремишь на каторгу, – попытался надавить я на шатуна, но безуспешно.

– И там люди живут, – фыркнул Кочевряж. – Да и не за что меня на каторгу конопатить. Нету такого закона. Так что хоть режьте, а ничего я не скажу.

– Режьте, говоришь? – оживился Евсей и потащил из ножен любимый кинжал.

Кажется, он даже провел частичную трансформацию лица, но это я отметил лишь краем сознания, потому что думал совсем о другом.

Кто же это такой умный проконсультировал шатуна насчет ущербности местных законов? Генерал-губернатор обещал похлопотать у императора насчет введения запрета на дурманящие средства, но это дело очень нескорое.

Наглое выражение на морде шатуна и злость на несовершенство законов вывели меня из душевного равновесия.

– Подожди, – бросил я оборотню и быстрым шагом направился ко входу в землянку.

Так, что тут у нас? Мешочки и туески. Я начал с туесков. В первом были какие-то ягоды, во втором неизвестные мне листья, а вот в третьем обнаружился тонкий серебристый порошок. Его я узнал сразу, как и идущий от туеска запах. На поверку еще в четырех аналогичных емкостях находилась пыльца, и денег все это стоит немало. Но мне много не нужно. Подхватив один туесок, я вышел наружу и недобро улыбнулся шатуну:

– Ну, раз закона за пичканье людей пыльцой нету, то и хорошо. Евсей, подержи-ка этого хитрована.

Казак быстро все понял и резко схватил дернувшегося шатуна за волосы. Я сначала хотел сыпануть пыльцы ему в морду, но побоялся, что она попадет на руку казака. Так что щедро насыпал этой дряни на траву и кивком призвал Евсея к действиям.

Казак понятливо кивнул и ткнул шатуна лицом в кучку пыльцы. В последней попытке избежать приема своего же товара Кочевряж дунул на пыльцу, которая тут же поднялась облачком и поплыла по воздуху. От этого стало только хуже, потому что на обратном вдохе шатун втянул в себя изрядную порцию наркоты. К тому же казак еще несколько раз ткнул его мордой в остатки дури.

– Хватит, – остановил я оборотня.

Кочевряж завыл, катаясь по траве и пытаясь стереть ладонями с лица остатки пыльцы, но это ему уже не поможет. От такого зрелища во мне что-то шевельнулось, но я тут же вспомнил Витьку Стахова, словившего передоз еще в мои студенческие годы, а также едва не убитую семью Когтя, да и тех, кто скрывался за безликими цифрами хоть и выдуманной мною, но не такой уж далекой от истины статистики. Поэтому нечто шевельнувшееся в душе быстро затихло.

По заверениям изучавших данный вопрос докторов, в себя Кочевряж придет часа через два, так что пока можно заняться базой. Но сначала чуток испортим ему кайф. Шатун развалился на траве и глупо улыбался.

Я присел рядом с горе-плантатором и тихо сказал:

– Вот ты дурачок, Кочевряж, неужели мамка не говорила тебе, что все духи берут за свои услуги больше, чем им было обещано. За сделанное они стребуют с тебя душу. Я бы на твоем месте больше никогда не подходил ни к пруду, ни к луже. А еще, вон слышишь, кажется, через кусты к нам лезет леший. Уверен, явился по твою душу.

Находись Кочевряж в здравом уме – он лишь улыбнулся бы моим инсинуациям, но сейчас огонь его паранойи раздувался мехами наркотического угара.

Шатун задергался и попытался на четвереньках рвануть через поле дурман-цветов, но Евсей вновь прижал его к земле и начал сноровисто связывать.

Оглянувшись, я увидел осуждающий взгляд своего нового подчиненного.

– Ты, Коготь, на меня волком не зыркай, а лучше семью свою чудом спасшуюся вспомни. Мы тут не в бирюльки играем.

Коготь ничего не сказал, лишь угрюмо кивнул.

Через полчаса содержимое землянки горело ярким пламенем, которое вырывалось из двери и узкой отдушины. Стало жарковато, у меня даже возникла мысль подсушить мокрую после купания одежду, но вслед за пламенем потянулся и какой-то совсем уж ядовитого цвета дым. Не хватало нам еще надышаться этой дряни.

– Уходим, – приказал я подчиненным.

Коготь двинулся первым по уже пройденной нами тропе. Евсей взвалил на плечи тихо подвывающего Кочевряжа и направился следом.

Обратный путь мы прошли без проблем, и даже леший не стал нам мешать. Загрузившись в паромобиль, я облегченно вздохнул – все же хорошая у меня машинка. Вокруг болото и тина, а внутри сухо и комфортно. Ощущение портила лишь мокрая одежда.

Евсей привязал пребывающего в прострации Кочевряжа к сиденью и уселся напротив него. Коготь остался в пассажирском отделении, явно переваривая наш с ним разговор. К тому же он явно боялся, что я прикажу ему выбросить узелок с цветочком, который он все еще хранил за пазухой.

Да и пусть – обратную дорогу найду и без посторонней помощи.

Нашел, причем ни разу не сбившись, так что через час мы подкатили к нашей каланче, где я вымылся в душе и благодаря заботам Чижа оделся в чистое.

Красота!

К этому времени Кочевряж немного пришел в себя и уже был готов к дальнейшему разговору.

– Ну что, наркобарон, едрить тебя через коромысло. Понравилось нюхать эту дрянь?

Все еще не отошедший от пережитых кошмаров шатун резко замотал головой.

– Тогда говори, пока я не подсадил тебя на эту отраву. Еще пару раз – и будешь сам ее нюхать, пока не сдохнешь.

Конечно, я не собирался марать себя таким поступком, да и пыльцы у меня уже не было ни грамма, но Кочевряж об этом не знал. Опиумная пыльца давала привыкание уже со второго приема, но поначалу шансы вывернуться еще были. Вон Коготь как-то соскочил, правда, через жуткий запой, который и смягчил ломку.