Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 19

Внезапно что-то во дворе отвлекло оборотня. Тягучий, словно патока, страх наконец-то отпустил меня, и я, как утопающий в спасательный круг, вцепился в рукоять пистолета.

Какое-то наитие заставило меня потратить драгоценную секунду на то, чтобы схватить мелкий серебряный пятак и сунуть его в ствол пистолета. На этом мое время вышло, потому что ночной гость уже летел через комнату, прыгнув прямо с подоконника. Помещение заполнил тихий, но пробирающий до мозга костей рык.

Сноп огня ударил оборотня прямо в грудь, сбив направление прыжка. Монстр кувырнулся вниз, залетев под кровать и подняв ее вместе со мной. В следующее мгновение я сиганул к двери прямо с подскочившей кровати.

Уже намереваясь выбежать в прихожую, а через нее во двор, я услышал за спиной два разноголосых рыка и жуткий грохот. Любопытство почему-то оказалось сильнее страха.

Там, где еще недавно стояла моя кровать, в обломках дерева и облаке перьев ворочались два здоровяка. Причем оба с волчьими головами и волосатыми лапами, которые украшали длиннющие когти. Монстры рвали друг друга когтями и к тому же пытались достать соперника клыками, торчащими из вытянутых пастей.

Все, на этом мое любопытство иссякло, надеюсь, на долгие годы.

Как был в одних кальсонах, я выскочил во двор, даже не почувствовав мороза. Не знаю, что меня отрезвило – холод или вид тела, исполосованного чем-то острым и лежащего в большой луже крови. Этого товарища я не знал.

Вот теперь стало стыдно уже не юнцу, а кое-кому постарше. В доме осталась хозяйка, которая рупь за сто пойдет узнавать, что там за шум. Так что нужно возвращаться, да и звуков борьбы из дома уже не слышно.

Марфу Спиридоновну я перехватил возле дверей в свою комнату.

– Вам туда нельзя. – Взяв женщину под локоток, я перенаправил ее обратно через прихожую в ее часть дома.

Силком запихнув хозяйку в столовую, закрыл за ней дверь и быстро вернулся обратно. От выставленного перед собой пистолета толку никакого, но так было спокойней.

Ну и как это понимать? Я готов был увидеть все что угодно, но только не это. На куче мусора, прежде являвшейся моей кроватью, лежал вполне обычный мужик, а рядом присел знакомый глава казачьей троицы. Причем не оставалось никаких сомнений, что казак занимается мародеркой, выворачивая карманы трупа.

Он поднял голову и замер, глядя на меня.

Ну а чего тут такого? Все, что с бою взято, то свято, даже если не положено по всяким там полицейским уложениям. Мне важнее служить духу закона, а не его букве.

Так что я просто кивнул казаку и вышел из комнаты, для того чтобы вернуть на место опять полезшую в прихожую хозяйку.

Марфу Спиридоновну пришлось успокаивать почти полчаса. И в одних кальсонах делать это было очень неудобно. Так что появление околоточного Ивана Митрофановича я встретил облегченным вздохом. Передав его заботам хозяйку, вернулся в свою комнату.

Казака там уже не было, а вот труп остался. Так что пришлось одеваться, постоянно оглядываясь на тело: мало ли, ведь это же оборотень. В свете зажженной керосиновой лампы обстановка стала еще нереальнее.

Или нет? Если честно, теперь не поручусь ни за что, даже за здравость собственного рассудка.

Одевшись, я, не зная, что делать дальше, устало присел на стул у стола и тут же вскочил, когда в комнату вошел казак.

Нужно срочно узнать его имя и звание, а то как-то нехорошо получается.

Казак молча подошел к столу и положил на него стопку монет.

Ну ни фига себе уловчик! Одного взгляда хватило, дабы понять, что на столе лежат восемь золотых десятирублевиков.

– Сколько было всего? – сам не знаю почему, спросил я.

– Сто двадцать, – глухо и как-то раздраженно ответил казак.

Смотри ты, блюдет субординацию. Может, и не стоило брать эти деньги, но соблазн оказался сильнее осторожности.

Я кивнул, а затем, прижав к столу указательным и средним пальцем две монеты, подвинул их к казаку.

– Так будет вернее.

В ответ получил молчаливый кивок, и монеты мгновенно исчезли со стола. Остальные шесть монет, греющих душу своим весом и блеском, перекочевали в карман моего кителя.

– Подожди, – остановил я собравшегося уходить казака. – А что писать в отчете об этом?

Для уточнения поводил растопыренной пятерней перед своим лицом.

– Ничего, – чуть подумав, ответил казак. – Один человек напал на вас, а знакомый и вполне обычный казак пришел на выручку и помог одолеть супостата.

Что самое интересное, казак говорил о своих метаморфозах без особой таинственности, а сокрытие мистических деталей дела представлял как нечто маловажное.

– Помог, – саркастически хмыкнул я.

– Это был сильный зверь, – серьезно сказал мой спаситель, – я мог его и не заломать, не пульни вы серебром.

Казак вышел из комнаты, а я озадаченно почесал в затылке.

Эвона как. Веселенькие дела творятся в милом городе Топинске.

Едва мы с казаком утрясли нюансы, в мою комнату ворвалась куча народу. Первым вбежал чем-то взбешенный Дмитрий Иванович.

– Ты цел? – спросил он, явно сдержав желание ощупать меня руками и ограничившись пристальным взглядом.

– Ни царапины. Даже порты менять не пришлось.

Начальник облегченно вздохнул, затем махнул рукой и приказал одному из городовых доставить меня в управу. Честно говоря, ситуация меня немного напрягла, но нервное напряжение отступило, когда городовой привел меня в комнату для дежурных, а не в одну из камер.

Пожелав мне спокойной ночи, провожатый ушел, а я уснул, едва голова коснулась подушки на потрепанном и продавленном диване.

Глава 6

Это утро встретило меня не очень приветливо, особенно удручало осознание того, что спокойной и сытой жизни в доме Марфы Спиридоновны пришел конец – она, да и я сам, не захотим продолжать наше соседство.

Будильником послужили сменяющиеся городовые. Тот, кто отправлялся домой, смотрел на меня хмуро. Ему хоть по уложению и не дозволялось спать на дежурстве, но наверняка диванчик был продавлен не просто так. Так что моя персона на этом самом диванчике не могла радовать дежурных по определению.

Ничего – благодаря предприимчивости казака мне есть чем расплатиться за ту же гостиницу. Кстати, нужно нормально поблагодарить своего спасителя. Первым делом я расспросил о казаках у Лехи, который примчался ни свет ни заря, явно услышав о ночном происшествии. Начал он, конечно, с вопросов, но, получив лишь скупые объяснения, вынужден был делиться полезной для меня информацией. Моего спасителя звали Евсей Петрович Волканов.

Знаковое, скажу я вам, имечко.

Чин он имел старшего урядника. Два его помощника ходили в звании приказных казаков и звали их Григорий и Демьян. Кто из них кто, разберусь позже. Леха лишь уточнил, что у Григория имеются усы.

Вторым посетителем был доктор, который выглядел совсем уж хрестоматийно – круглые очки, чуть взъерошенные волосы и бородка клинышком на лице с тонкими аристократическими чертами. Говорил он с ярко выраженным эстонским акцентом.

Ян Нигульсович Вяльпе осмотрел меня и, не найдя серьезных повреждений, выдал пакетики с порошками, которые, по его словам, способны восстановить мое душевное равновесие.

Перед его уходом я сумел получить разрешение осмотреть тело напавшего на меня убийцы, правда, доктор при этом был удивлен и слегка раздражен.

И только через час, когда я перебрался в кабинет, дав под запись Лехе показания, и уже начал думать, что делать с помятым мундиром, ко мне подошел третий посетитель. Именно подошел, хотя и мог вызвать к своему столу.

Леха верно прочитал выражение лица начальника и тихо смылся, промямлив что-то о необходимости посетить архив.

– Игнат Дормидонтович, – обратился ко мне следователь, встав перед моим столом. Мне тоже пришлось вскочить на ноги. – Я должен принести вам свои извинения.

– Ну что вы…

– Не перебивайте, – чуть качнув головой, остановил меня Бренников. – Я не поверил вам, как того требовал мой долг, и позволил чувству личной привязанности повлиять на мои служебные обязанности. В итоге это едва не стоило вам жизни.