Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 33

— А-а… — затянул Гирин, соображая. — А я думал, муть такая… Со дна.

Час спустя в конусе света отливала лишь кристально чистая вода — необъятная пустота вокруг пугала. Мичман поежился, и Эдик бросил через плечо:

— Вань, надень, что потеплее. Плюс десять!

Моряк послушно натянул «кусачий» бабушкин свитер. Старая боялась, что внучок простудится на Северном флоте.

— Вижу дно!

Гирин жадно вгляделся в кругляши иллюминаторов.

— Дно чистое, светлое, табачного цвета, — бормотал Иван Сергеевич, наговаривая в диктофон. — Твердый диатомовый ил. Температура воды за бортом — плюс шесть…

Темно, холодно, но жизнь не сдавалась. Местами голое дно расцветало, будто клумбами — в слабом течении колыхались сиреневые, красные, желтые актинии. На редких камнях покачивали венчиками морские лилии, из норок высовывались розовые щупальца офиур, а крупные алые голотурии задирали, словно хвосты, длинные мясистые выросты.

Ослепленный прожектором, завис удильщик, похожий на луковицу, ощерил тонкие стеклянные зубы.

Эдик переговорил с «Богатырем» по ультразвуковому телефону, и покивал, как будто его могли видеть наверху.

— Вышли правильно, — сказал он, включая двигатели. — Сейчас пройдем метров двести на зюйд-ост, и чуток спустимся…

«Поиск-6» поплыл по-над дном, ослепительно-белым.

— Это тот самый «снег», — разговорился Иван Сергеевич. — Микроскопические скелетики отмершего планктона оседают на дно, откладываясь по паре сантиметров за тысячу лет!

На белейшем фоне резко выделялись угольно-черные глыбы лавы, блестящие, как антрацит. На обломках прижились губки, похожие на фарфоровые тюльпаны, а причудливые горгонарии простирали окаменевшие, мраморно-перламутровые ветви.

— Виргулярии! — ткнул пальцем океанолог, указывая на еще одну неведому зверушку, похожую на гнутую пружину, вылезшую из старого дивана.

— Вы лучше вперед гляньте, исследователи, — заворчал пилот.

Иван глянул. Впереди проступал ровный склон серого цвета… Да какой склон! Борт это!

— «Энтерпрайз»! — выдохнул мичман.

— Сейчас мы его… Иван Сергеевич!

— Готов! — обронил ученый, подсаживаясь к рычагам манипулятора.

Батискаф подвсплыл, шаря прожекторами по необъятному борту авианосца. Блеснули обломки лееров, и стайка огромных креветок порскнула в стороны.

— Выходим к палубе…

Палубный настил вставал дыбом, заворачиваясь исковерканными броневыми листами, или чернел выгоревшими провалами.

— Вон лифт!

— Ого! — не сдержался Гирин. — Там вроде самолет застрял!

— Еще какое «ого!», — жадно заурчал Эдуард. — Ф-15 «Си Игл»! От-тлично… Засекреченные устройства связи и передачи данных, система боевого распознавания… Да просто материал крыла! Инженерам всё сгодится… Та-ак…

«Поиск-6» медленно приблизился и замер. Прожектор выбил блик от фонаря. Иван вздрогнул… Нет, это не летчик, просто тень наложилась…

Палубный истребитель сильно помял крыло, запутавшись в тросе аэрофинишера. Потому и не выпал за борт.

— Иван Сергеевич, крепим такелаж! — отрывисто велел пилот.

— Есть!

Шарнирный манипулятор двигался, как живой, цепляя зацепы, и надо было поглядывать на оператора, на его напряженное лицо и капельки пота на лбу, чтобы понять, кто тут жив и умен.

— Готово! — выдохнул Иван Сергеевич. — Всё, ждем «Крюка»!

— А мы его заметим? — озаботился Гирин.

— Кого? — не сразу понял Иван Сергеевич. — А-а! Нет, тезка, наш «Крюк» — глазастый! Это такой подводный робот. Он бы и без нас нашел авианосец, но так быстрее.

— Американцы уже перебросили в Салалу свой «Элвин», — сказал Эдик, разворачивая батискаф. — Завтра они будут здесь…

— А мы уже тут! — захихикал ученый, потирая ладони. — Кто первым встал, того и тапки!

Подъем из глубины длился часами, но мичман не скучал — погружение множило мысли и рождало фантазии.

А стоило ему вновь оказаться под солнцем, на палубе «Богатыря», то он далеко не сразу привык к свету, теплу и шуму — холодная безмолвная прорва цепко держала сознание…

…Блестящие канаты мерно наматывались на гигантский барабан, виток к витку.

— Вон он, вон он! — загалдели матросы, тыча пальцами в прозрачные воды.

Смутная тень «Си Игла» оформилась в крылатый силуэт, и вот острый нос самолета показался из воды. Покачиваясь, истребитель повис над морем, истекая струями, и вот сместился, обессиленно лег на палубу.

— Инженеры уже прилетели, — заговорил Эдик за спиной мичмана. — Разберут, распотрошат, и будут вдумчиво ковыряться в военных тайнах…

Он рывком стянул с себя свитер, и блаженно зажмурился, подставляя лицо и грудь жаркому светилу.

— А пусть не лезут! — ухмыльнулся пилот батискафа, и подмигнул мичману.

Глава 13

Суббота, 18 апреля. День

Байконур, площадка № 81

— Готовность десять минут! — металлически лязгнул интерком, и пульс у Почтаря участился. Надо же… Третий полет, а всё, как впервые.

Космодромная команда заперла люк, перекрывая ветер, гулявший по степи, но травяной дух всё еще витал по кабине.

Кубасов поерзал в кресле бортинженера.

— Никак не могу привыкнуть, — пробурчал он, — что ТКС стыкуется задницей!

Почтарь смешливо хрюкнул.

— Привыкните, Валерий Николаевич! — жизнерадостно сказал он. — Я-то с самого начала на «Лучах», «Союз» только в макете видел. Да нормально всё… Постажируетесь — и пересядете в кресло командира!

— Что-то мне подсказывает… — мрачно заворчал Кубасов. — Это мой последний полет. Возраст, Паша, возраст! «Вверх таких не берут», хе-хе…

— Да ладно вам!

Успокаивая старшего товарища, Павел немного гордился своим новым статусом. Командир-то он! Пилотируемому варианту ТКС года три всего, а он уже и на «Луче-1» слетал, и на «Луче-2» инженерил. Теперь, вот, и вовсе в «капитаны» выбился.

Понятно, что сразу не освоишься. ТКС вдвое длинней «Союза», а тяжелей — втрое…

Интерком отчетливо щелкнул.

— Ключ на старт! — глухо пробубнил руководитель пуска.

— Есть ключ на старт! — браво отрепетовал Кубасов.

— На борту порядок, — солидно доложил Почтарь. — К старту готовы.

— Внимание! Протяжка один.

— Есть протяжка один!

Павел представил себе, как в этот самый момент тысячи датчиков шарят по огромному телу ракеты, выискивая малейший, микроскопический разлад.

«И не найдут! Тьфу-тьфу-тьфу…»

— Продувка.

— Есть продувка!

Зачмокали пневмоклапаны, прошипел, просвистел по магистралям аргон. Чисто!

— Ключ на дренаж.

— Пуск!

— Протяжка два.

— Есть протяжка два!

Почтарь быстро облизнул пересохшие губы. Минута до старта…

— Контакт «Земля — борт»!

— Зажигание!

— Предварительная…

К ушам притек чудовищный грохот огня, бьющего из дюз. Передвижная ферма обслуживания разъезжается по рельсам, бросая ракету висеть на столбах пламени.

— Промежуточная… Главная… Подъем!

«Поехали!» — детское ликование рывком смело мысли и загасило тревоги. Ракета качнулась, зависла на два удара сердца — и потянула, потянула вверх.

— Подпрыгивает «Пятисотка»… — выдавил Кубасов, одолевая перегрузку. — Тангаж и рысканье в норме…

Павел хотел было ответить в манере старого космического волка, но лишние «же» наседали, давили бесцеремонно и тяжко, застя свет, оттягивая щеки.

— Полет устойчивый, — упрямо просипел Павел. — Давление в камерах сгорания — в норме…

Вторая ступень, отделяясь, увесисто дала под зад.

«Вверх, вверх, до самых высот…»

— Есть сброс обтекателя…

— Триста двадцать секунд… Активный участок полета завершается.

Небо в иллюминаторе потемнело, словно в грозу, наливаясь чернотой. Занялись первые звезды.

— Есть отделение корабля от носителя!

«Земля… Кака-ая… Круглится…»

— Пятьсот тридцать секунд. Полет нормальный, — скучный голос Кубасова разрушил весь «романтизьм». — Корабль вышел на полярную орбиту.