Достаточно времени для любви, или жизнь Лазаруса Лонга - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 10

Лазарус фыркнул.

– Возможно, они действительно сумеют, сэр, – настаивал Везерел. – Я не могу утверждать обратное. В этом и заключается суть эксперимента.

– Сынок, ты что – дурак? Да нет, конечно, нет, иначе попечители уже освободили бы тебя от этой должности. Но... сколько, ты говоришь, тебе лет?

– Сэр, я моложе вас на девятнадцать столетий, – невозмутимо ответил Везерел, – и не стану ни в чем оспаривать ваше мнение. Но мой личный опыт не позволяет мне заранее утверждать, что эксперимент не удастся: я ни разу в жизни не видел демократического правительства, даже на других планетах, а их я посетил немало. Я только читал о них. И на основании прочитанного мог заключить, что подобные правительства никогда прежде не создавались народом, искренне верящим в демократическую теорию. Поэтому я не знаю, что у них получится.

– Хммм. – Лазарус казался разочарованным. – Айра, я собирался затолкнуть тебе в глотку все свои знания о таких правительствах. Однако ты прав – здесь ситуация новая – и мы не знаем, чем она разрешится. О, конечно, у меня есть определенные и достаточно обоснованные предположения – однако тысяча мнений не стоит единственного опыта. Это доказал еще Галилей, и у нас нет причин сомневаться. Ммм... все так называемые демократии, с которыми мне приходилось встречаться или слышать о них, были учреждены либо свыше, либо же сам плебс потихоньку начинал соображать, что голосованием можно добиться для себя и хлеба, и зрелищ – правда, не надолго, ибо такие системы обычно рушатся. Извини, но я не могу предвидеть исхода твоего эксперимента. Можно предположить, что полнится немыслимо жестокая тирания; мажоритарная система предоставляет сильным бессовестным личностям прекрасную возможность для угнетения ближних. Впрочем, не знаю. А сам ты как думаешь?

– Компьютеры утверждают...

– Айра, никогда не прислушивайся к компьютерам; самая сложная машина, которую способен построить человеческий разум, обладает всеми ограничениями, присущими этому разуму. Всякий, кто этого не понимает, забывает о втором законе термодинамики. Меня интересует твое собственное мнение.

– Сэр, я не могу сформировать свое мнение, у меня не хватает данных. Лазарус хрюкнул.

– Сынок, ты начинаешь стареть. Чтобы чего-то достичь, да просто, чтобы долго прожить, человек должен соображать, и соображать правильно... снова и снова, даже не имея достаточных данных для логического решения. Ты, кажется, рассказывал мне, как сумел меня обнаружить.

– Да, сэр. Документ этот, то есть ваше завещание, дал мне понять, что вы намерены умереть. Тогда, – помедлив, Везерел сухо улыбнулся, – мне не пришлось гадать. Два дня у нас ушло на поиски магазина, где вы купили одежду – чтобы понизить свой общественный статус и обрести здешний облик. Думаю, что поддельные документы вы купили как раз после этого.

Он сделал паузу. Лазарус молчал, и Везерел продолжил:

– Еще полдня ушло на то, чтобы разыскать магазин, где вы снизили свой статус еще больше и, похоже, перестарались: торговец помнил, что деньги у вас были. А поношенную одежду вы выбрали такую, что и новой-то она была бы хуже того, что была надето на вас. Конечно, он изобразил полное понимание ваших объяснений – дескать, для маскарада, – и закрыл рот на замок. Кстати, в его лавке сбывается краденое.

– Верно, – признал Лазарус. – Я постарался убедиться в этом, прежде чем войти в магазин. Но ты сказал, что он заткнулся?

– Пока мы не освежили его память. У барыги свои сложности, Лазарус: ему нужно иметь постоянный адрес. Иногда это вынуждает их быть честными.

– Да, я не осуждаю доброго дядюшку. Вина здесь моя, я допустил промах. Я устал, Айра, да и возраст давал себя знать – вот я и расслабился. Еще сотню лет назад я сделал бы все артистичнее – кто не знает, что куда сложнее убедительным образом понизить свой статус, нежели возвысить его.

– Думаю, что вам не стоит огорчаться – вы были достаточно артистичны, старейший, ведь вы водили нас за нос почти три месяца.

– Сынок, этот мир не ценит лучших намерений. Продолжай.

– А раз так, то следует применить грубую силу, Лазарус. Лавка эта находится в самой бедной части города. Мы оцепили весь район и проверили тысячи мужчин. Долго трудиться не пришлось: вас нашли в третьем клоповнике. Я сам обнаружил вас, потому что был в одном из отрядов. Потом генетические характеристики подтвердили вашу личность. – Айра Везерел чуть заметно улыбнулся. – Новую кровь мы начали вливать в ваши жилы еще до того, как генетический анализатор выдал результаты. Вы, сэр, были уже не в лучшей форме.

– Какая там, к черту, форма – я умирал, занимался своим собственным делом. Пример, достойный подражания, Айра. Ты понимаешь, какую грязную штуку со мной сотворил? Человеку не полагается умирать дважды, а я уже прошел все самое худшее и был готов к концу. И тут влезаешь ты. Мне еще не приходилось слышать, чтобы кого-нибудь реювенализировали насильно. Если бы я знал, что ты здесь переиграл все правила, я бы и близко не подошел к этой планете. Теперь мне придется все повторить заново; либо с помощью этой кнопки – а я всегда презирал идею самоубийства, – либо естественным путем. На это теперь потребуется много времени. Как там с моей старой кровью? Сохранили?

– Я выясню это у директора клиники, сэр.

– Ох. Это не ответ, и не пытайся мне лгать. Айра, ты ставишь меня перед дилеммой. Даже без полной обработки я чувствую себя много лучше, чем за последние сорок лет или даже больше... А значит, мне опять придется долгие годы влачить это скучнейшее существование или же нажать эту кнопку, когда тело перестанет протестовать. По какому праву ты, негодяй, вмешался... нет, у тебя не может быть права на это. Какие этические принципы заставили тебя помешать мне умереть?

– Вы необходимы нам, сэр.

– Это чисто прагматическая причина, к этике не имеющая отношения. Чувство необходимости в данном случае не было взаимным.

– Старейший, я внимательнейшим образом изучил вашу жизнь, насколько это возможно было сделать по архивным материалам. Похоже, вам часто случалось руководствоваться прагматическими причинами.