Небесный фермер (Farmer in the Sky) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 7

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Он повернулся, и тут я не выдержал.

– Джордж! Он остановился.

– Ты больше не любишь Анну, да? – крикнул я. Отец побелел. Шагнул ко мне, остановился.

– Билл, – тихо сказал он. – Вот уже несколько лет я ни разу не поднял на тебя руку. И сейчас впервые мне захотелось влепить тебе оплеуху. Мне показалось, что он так и сделает. Я стоял и думал: если он до меня дотронется, он будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Но отец вышел из комнаты и закрыл дверь. Я опять принял душ, просто так, и улегся спать. Около часа я ворочался, вспоминая, как отец чуть не ударил меня, и отчаянно призывая Анну, чтобы она подсказала, что же мне делать. Потом врубил светомузыку и смотрел на огни, пока не заснул. За завтраком мы не разговаривали, да и не ели почти. Наконец отец сказал:

– Билл, я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнее. Ты не сделал ничего такого, что могло бы оправдать мое поведение, я не имел права так разговаривать с тобой.

– Ничего, все нормально, – ответил я и добавил: – Боюсь, я тоже наговорил лишнего.

– Что наговорил – это полбеды. Хуже то, что ты мог так подумать. Билл, я всегда любил Анну и сейчас люблю ее не меньше, чем прежде.

– Но ты сказал… – Я запнулся. – Нет, до меня, видно, не доходит…

– Что ж, это более чем естественно. – Джордж поднялся из-за стола. – Билл, церемония назначена на три часа. Ты сможешь одеться и быть готовым где-то к двум? Я замешкался.

– Нет, Джордж, вряд ли. У меня уйма дел. Он ничем не выдал своих эмоций.

– Понимаю, – сказал он бесстрастно и вышел. Через пару минут отец уехал из дома. Еще через несколько минут я позвонил к нему в контору. Автоответчик промурлыкал: «Хотите оставить сообщение?» Я не хотел. Я решил, что Джордж заедет до трех домой, и вырядился в свой парадный костюм. Даже помазался отцовским кремом для бритья. Он не приехал. Я без конца названивал в контору, но в ответ слышал неизменное: «Хотите оставить сообщение?» Тогда, стиснув зубы, я набрал номер миссис Кеньон. Никто не взял трубку. Там тоже никого не было. Время медленно, но неумолимо ползло вперед, а я ничего не мог поделать. Наконец пробило три. Отец где-то сейчас вступал в законный брак, но я не знал где. В полчетвертого я вышел из дома и отправился в кино. Вернувшись домой, я заметил, что на автоответчике горит красная лампочка. Нажал на клавишу и услышал отцовский голос: «Билл, я пытался связаться с тобой, но тебя не было дома, а ждать я не мог. Мы с Молли уезжаем в короткое путешествие. Если понадобится, звони в Чикаго до востребования – мы будем где-то в Канаде. Вернемся в четверг вечером. До свидания». Запись закончилась. В четверг вечером! А старт в пятницу утром.

Отец позвонил мне от миссис Кеньон – то есть от Молли – в четверг вечером. Мы оба разговаривали вежливо, но натянуто. Да, сказал я, у меня все готово, надеюсь, они хорошо провели время. Да, сказал он, неплохо, а теперь они ждут меня у Молли, чтобы завтра с утра всем вместе тронуться в путь. Я ответил, что, к сожалению, не знал о его планах, а потому купил себе билет до Мохавского космопорта и забронировал номер в отеле «Ланкастер». Как же быть? Отец задумался, потом заметил:

– Похоже, ты стал совсем самостоятельным, Билл.

– А как же!

– Хорошо. Тогда встретимся в порту. Хочешь поговорить с Молли?

– Нет-нет, просто передай ей привет от меня.

– Благодарю, непременно передам. – И он повесил трубку. Я побрел в спальню, взял рюкзак – пятьдесят семь и пятьдесят девять десятых фунта. Не прибавишь даже лягушачью икринку. Комната была совсем голой: единственное, что в ней осталось, это моя скаутская форма. Взять ее с собой я не мог, а выбросить не хватало духа. Я понес было форму к мусоросжигателю, но по дороге передумал. Когда нас взвешивали, я набрал сто тридцать один и две десятых фунта вместе с одеждой. Но в последние дни у меня появились проблемы с аппетитом. Я встал на весы – сто двадцать девять и восемь десятых. Схватил скаутскую форму и взвесился с ней – сто тридцать два с половиной. Уильям, сказал я себе, никакого ужина, завтра утром никакого завтрака и ни капли воды. Свернул форму и взял ее с собой. В квартире не осталось ничего, кроме моего несъеденного ужина в холодильнике – приятный сюрприз для новых жильцов. Я вырубил все электроприборы, кроме холодильника, и запер за собой дверь. Странное было ощущение: сколько себя помню, мы всю жизнь прожили здесь – Анна, Джордж и я. Я спустился в подземку, пересек город и пересел на линию, ведущую в Мохаве. Через двадцать минут я был уже в отеле «Ланкастер» в Мохавской пустыне. Номер, забронированный мною, оказался койкой в бильярдной комнате. Пришлось спуститься к портье выяснять отношения. Я сунул ему под нос карточку, в которой черным по белому было написано, что мне оставлена комната. Он взглянул на карточку и заявил:

– Молодой человек, вы когда-нибудь пробовали разместить в отеле шесть тысяч человек одновременно? Я признался, что не пробовал.

– Тогда радуйтесь, что вам досталась койка. В вашей комнате поселилась семья с девятью детьми. Я повернулся и пошел восвояси. Отель очень напоминал дурдом. Даже если бы я не дал себе торжественного обещания не ужинать, мне это все равно не грозило. К столовой невозможно было подобраться ближе чем на двадцать ярдов note 7 . Под ногами путалась малышня, сновавшая туда-сюда и оравшая во все горло. В холле на полу сидели семьи эмигрантов. Я поглядел на них и подумал: интересно, из какой помойки их всех выгребли? В конце концов я улегся на свою коечку – и тут меня начал донимать голод. Стоила ли форма, которая мне явно не пригодится, таких жертв – это вопрос на засыпку. Если бы у меня была с собой продовольственная книжка, я, наверное, встал бы в очередь в столовую. Но мы с отцом уже сдали книжки. Правда, у меня осталось немного денег. Можно было поискать какого-нибудь свободного торговца; говорят, они обычно так и роятся возле отелей. Но отец считает, что «свободный торговец» – неправильное название. На самом деле они просто спекулянты, а у спекулянтов порядочные люди никогда ничего не покупают. Да и как их искать, этих торговцев, кто бы подсказал. Я встал, выпил воды, снова лег и заставил себя расслабиться. В конце концов мне все же удалось заснуть. Снился мне клубничный торт со взбитыми сливками