Новая Инквизиция V (СИ) - Злобин Михаил - Страница 3

Дамы немного помолчали, пребывая каждая в собственных мыслях. И только лишь спустя несколько минут тишины мама подняла перед лицом свой бокал:

— Давай выпьем за тех, кто как никто другой достоин нашей любви. Но, к сожалению, для нее не создан. Не чокаясь…

Глава 2

— Гишта-а-ап! Ко мне! БЕГО-О-ОМ!!!

Истеричный рёв генерала небесным громом пронзил привычную суету широких коридоров ФСБН. Заслышавшие его служащие, пугливо втянули головы в плечи и ускорили шаг. Они стремились подальше убраться от эпицентра грядущей бури. Молодые офицеры так и вовсе трусливо разбегались по кабинетам, уподобляясь перепуганным первоклашкам, завидевшим хулиганов.

— ГИШТАПА КО МНЕ! Где этот старый п… полковник⁈ — лютовал Крюков, цербером мечась по этажу.

— Что стряслось⁈

Командир батальона боевой инквизиции возник из-за поворота. Как всегда насупленный, хмурый, с огромными почти черными синяками под глазами.

— Ты еще смеешь у меня такое спрашивать⁈ — прорычал генерал, с силой хватая подчиненного под локоть. — Что там у тебя за дерьмо в подразделении происходит⁈

— Мне не сообщали ни о каких инцидентах, — удивленно, но все еще сдержанно ответил комбат.

— Ну так я тебе сейчас расскажу…

Константин Константинович увлек Гиштапа в первый попавшийся кабинет и грубо приказал сидевшим внутри сотрудникам выметаться к чертям. Спорить с начальством никто не посмел. И все без исключения фээсбээновцы, гремя стульями и толкаясь в проходе, в кратчайшие сроки испарились из зоны видимости.

— Мятеж у тебя в батальоне, Петрович! Понял, ты⁈ — выплюнул в лицо пожилому офицеру Крюков. — Из двухсот пяти инквизиторов, заступающих на дежурство, больше сотни подняли оружие против моего порученца!

— Из-за Факела? — полуутвердительно спросил старик.

— Именно! Долбанутый Жарский, судя по всему, верховодит этим восстанием! Твои бойцы отказываются выходить на дежурство! Ты понимаешь, насколько это серьезный залёт для всех вас⁈

— А для вас? — иронично поднял седую бровь полковник. — Я же говорил, что не надо рубить с плеча. Факел после своих похорон стал в ГУБИ легендой. Но вы меня не захотели слушать…

— Ты с больной головы на здоровую не перекладывай! — заскрипел зубами руководитель. — Хочешь на меня свалить вину за данное ЧП⁈ Это ты своими заигрываниями с инквизиторами похерил всю дисциплину! Пустил по звезде воспитательную работу! И у тебя еще хватает наглости…

— Так на кой ляд ты меня держишь, товарищ генерал, если я настолько хреновый командир⁈ — угрожающе сощурил глаза Гиштап, нисколько не испугавшись гнева высокого начальства.

— Слушай сюда, полковник, — грозно зашептал Крюков, борясь с бурей эмоций, — сейчас ты бросаешь все и едешь на развод нарядов, понял⁈ Пусть твои сумасбродные птенцы тебя хоть в куклу превращают, но чтобы уладил всю херню в течение часа! Если информация об инциденте просочится куда-то дальше, то я просто боюсь представить, что бу…

Речь Константина Константиновича прервали торжественные раскаты государственного гимна, грянувшие из кармана кителя. Генерал осекся на полуслове и отчетливо побледнел. Дрожащими пальцами он выудил мобильник и с нескрываемым страхом взглянул на экран.

— Канцелярия президента звонит… — траурным тоном изрек он. — Ну все, кабзда нам…

— Разрешите выполнять приказ? — совершенно спокойно отнесся к этому комбат. — Или уже никуда ехать не надо?

— А? — заторможено оторвался от созерцания разрывающегося телефона руководитель. — Нет-нет, езжай. Вряд ли это нас уже спасет, но все-таки…

Скривив губы, Гиштап молча покинул кабинет, оставив генерала одного. А тот, сделав несколько глубоких вдохов, нашел в себе силы ответить на вызов.

— Генерал-майор Крюков, слушаю! — обманчиво уверенно отрапортовал он в трубку.

— Здравствуйте, Константин Константинович. Это срочный звонок, с вами желает говорить президент Российской Федерации. Подготовьте, пожалуйста, ручку, бумагу и обеспечьте приватность предстоящей беседы. Рядом с вами никого не должно находиться. В течение минуты дождитесь соединения. Спасибо.

— Есть! Жду.

В динамике заиграла ненавязчивая мелодия, но офицер практически не слышал ее из-за шума в ушах. Сердце колотилось так громко и сильно, что заглушало любые звуки. И от этого руководитель ФСБН чуть не пропустил момент, когда музыка прервалась и к нему обратился строгий требовательный голос:

— Константин Константинович, что происходит⁈ — с ходу затребовал объяснений глава государства. — Что за непонятные слухи ползут по столице про ваши подразделения⁈

— Разбираемся, товарищ главнокомандующий! — браво отчитался фээсбээновец. — Командир батальона боевой инквизиции уже отправился к месту событий. О процессе переговоров с личным составом будет докладывать мне персонально!

— Генерал, я требую, чтобы вы мне рассказали всю предысторию этого демарша! Как так вышло, что лояльные ликвидаторы в одно мгновение превратились в бунтовщиков? Это ведь правда, что они отказались приступать к исполнению обязанностей?

— Так точно! Пока я вам могу назвать только предварительную информацию и собственные догадки, но…

— Короче, Константин! Сжато, быстро и лаконично! Я жду!

Офицер выпустил набранный в грудь воздух, а потом полушепотом ответил:

— Жарский…

— Что Жарский? — не понял собеседник.

— Этот инквизитор находится в самом центре мятежа. Он его идейный вдохновитель, если не сказать лидер. После известных нам с вами событий и награждения звездой героя, Факел стал для сослуживцев кем-то вроде кумира и иконы. По крайней мере, такую версию мне озвучил Гиштап…

— И что? Мне все еще решительно неясно, с чего вдруг…

— Я приказал задержать Жарского, — перебил президента Крюков. — У меня появились основания полагать, что он причастен к серии тяжких преступлений, совершенных в последние месяцы…

Генерал принялся поспешно выкладывать свои подозрения и наблюдения, словно козыри в решающей карточной партии. А когда закончил, то затаил дыхание, пережидая гнетущую тишину на другом конце провода.

— У меня нет слов, — произнес наконец глава государства спустя длительное время. — Это катастрофа, Константин Константинович. А как же наши планы на майора Жарского?

— Мне нечего ответить, — украдкой перевел дух фээсбээновец, осознав, что головомойка откладывается. — Сначала нужно дождаться вестей от Гиштапа…

— Понятно! — в телефонной трубке что-то хлопнуло, будто президент стукнул кулаком по столу. — Организуйте мне встречу с Факелом. Я хочу с ним говорить лично! Лицом к лицу!

— Что⁈ — опешил Крюков. — Но он же инфестат! Это слишком опасно! Мы не имеем понятия, что у мятежников на уме!

— Я не спрашивал вашего мнения, генерал-майор, — ледяным тоном приструнил служащего собеседник. — Мы с вами долго откладывали этот шаг и смотрите, к чему пришли! Недопонимание между государством и нашим самым боеспособным подразделением по борьбе с неживой угрозой чревато настоящим расколом! И это в такой тяжелый период, когда давление со стороны радикальных инфестатов возрастает!

— Но…

— Я все сказал! Работайте, Константин Константинович. В кратчайшие сроки я назначу руководителя оперативного штаба по решению возникшей проблемы. С вами свяжутся.

— Есть, товарищ главнокомандующий…

Присланный Крюковым офицер пребывал в полном и беспросветном шоке. Или вернее сказать: охреневании. Он пугливо жался и сутулился, пока мои братья выдворяли его и конвоиров с территории опорного пункта. Теперь в мою сторону никто из них не рисковал даже смотреть, не говоря уже о чем-либо большем.

Однако не меньшая степень ошеломления красовалась и на лице дежурного по батальону. Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его разрывали на две части инстинкт самосохранения и служебный долг. И если первый требовал от него немедленно свалить от целой толпы вооруженных ликвидаторов, то второй предписывали проявить самоотверженность и пресечь беспорядки. Да вот только как? Проще остановить танк голой задницей, нежели сотню боевых инквизиторов в полном облачении…