Путешествие в страну смерти - Хэмбли Барбара - Страница 8

Крамер кивал, отрезвленный словами Эшера, и тот невольно задался вопросом: что Стритхэм сказал о нем этому юноше?

– А Эрнчестер?

– Эрнчестера вы не увидите.

Вид у молодого человека был озадаченный.

– Он еще и не на такое способен. – Эшер поднялся, оставив официанту пять франков, и двинулся к дверям. – Так что давайте сосредоточимся на Кароли. Сколько у вас денег?

Крамер моргнул.

– На железнодорожный билет и на завтрак хватит?

– Примерно так…

Когда они вышли из высоких дверей и оказались в пассаже, вновь пошел дождь и прекращаться не собирался. В галерее стало многолюдно. Преобладали господа с фондовой биржи и из близлежащих банков (все – в цилиндрах и дорогих пальто) и дамы в юбках, подобных блистающим цветам на фоне серого ливня, деревьев, темной почвы садов. Вскоре Эшер нашел то, что искал, – лавку ювелира. Крамер наблюдал в замешательстве, как Эшер покупает три серебряные цепи, – каждая длиной приблизительно восемнадцать дюймов. Торговец уверял, что серебро – чистое.

– Наденьте на шею. – Когда они снова оказались в пассаже, Эшер вручил одну из них Крамеру. Многие магазины были уже освещены газовыми рожками, свет из широких витрин мерцал на толстых звеньях. Крамер пытался открыть замок, не снимая перчаток. – Эрнчестер искренне убежден в том, что он вампир, – продолжал Эшер, застегивая другую цепь на запястье Крамера. – Так что, серебро может спасти вам жизнь.

– Он сумасшедший? Эшер отвлекся на секунду, взглянул молодому человеку в глаза – и снова сосредоточился на замочке второй цепи.

– Будьте с ним осторожны. – Цепочка туго облегла запястье. Крамер был хорошо упитанный молодой человек. – После наступления темноты не расслабляйтесь ни на секунду. Да, он сумасшедший, но это не значит, что он не сможет убить вас в течение нескольких секунд.

– Тогда, может быть, заглянуть в Нотр-Дам, купить распятие? – Крамер еще силился улыбнуться.

И Эшер вспомнил лейтенантика, судя по произношению, выходца из восточной Англии, с которым познакомился в вельде. Как его звали-то? Пинчхон? Прадлхом?.. Стойка «смирно», руки по швам, взгляд устремлен в пустыню цвета льва. Говорят, это всего лишь горстка фермеров, не так ли?

– Серебро их отпугивает, – сказал Эшер.

Крамер, казалось, не знал, что ответить.

Даже в Пале-Рояле трудно было во время дождя поймать свободный фиакр. Они высаживали седоков у метрополитена близ вокзала Сен-Лазар и сразу направлялись к отелю «Терминус».

– Может, поспрашивать возниц? – Крамер указал на стоянку, где, впряженные в двухколесные фиакры, мокли понурые лошади, в то время как люди, кутаясь во что попало, старались укрыться от дождя под деревьями.

Эшер покачал головой.

– Скорее всего он обратится в компанию грузовых перевозок. Ящик слишком велик. Лондонские четырехколесные повозки ещё могли бы его увезти, а парижские фиакры слишком легки для такой ноши. Но кое-что мы здесь проверим… – Эшер поднялся по серым гранитным ступеням отеля «Терминус» и пересек темный турецкий ковер, устилавший вестибюль. Крамер шел по пятам, как большой, хорошо выдрессированный пёс.

– Пардон, – сказал Эшер клерку по-французски с немецким акцентом. Вел он себя тоже как немец, держа плечи подобно офицерам из южной Германии, но ни в коем случае не с прусской окаменелостью. У Парижа долгая память, так что с подобной манерой поведения на помощь можно было бы не рассчитывать. – Я пытаюсь выяснить местонахождение моей сестры Агнессы. Она должна была прибыть сегодня дьеппским поездом, но мы не встретились. Затруднение в том, что я не знаю, путешествует ли она под нынешней фамилией, или же под фамилией своего первого мужа, который погиб в Кении…

Когда они с Крамером вновь пересекли площадь, Эшер сказал:

– Кароли зарегистрирован. Это хорошо. – Он проскользнул между ярко-красным электрическим трамваем и роскошным автомобилем и направился вверх по рю дю Ром. – Во всяком случае, один из своих титулов он указал. Теперь начинается самая скучная и выматывающая часть нашей работы…

– Протестую! – радостно сказал Картер, вздергивая воротник от холода. – Нет более скучной и выматывающей работы, чем прочесывать в день сотню парижских газет в поисках одной-единственной заметки, которая могла бы заинтересовать военное министерство. Так что приказывайте!

Эшер усмехнулся и взошел на крыльцо скромной гостиницы, втиснувшейся между табачной лавкой и какой-то конторой.

Слышу глас храбреца и настоящего агента?

Он почти уже забыл тот дух товарищества, что объединял сотрудников секретной королевской службы… А малъчик, между прочим, имел задатки. Жаль только, что у него не было наставника получше, чем этот Стритхэм.

Снова став страсбургским немцем, Эшер обратился к дежурному клерку с очередной байкой – на этот раз не о потерявшейся сестре, но о пропавшем багаже (ящике полутораметровой длины с кожаной обивкой и железными обручами). Вокзальная неразбериха, неправильно обозначенный адрес… Нет? Нет. Может быть, герр посоветует к какой местной компании по перевозке грузов стоит обратиться? Городской справочник, что и говорить, приобрести недолго, но вряд ли он поможет в данном случае…

– Есть список фирм, мсье, который мы используем, когда клиент везет такого рода багаж. Не у каждой компании есть телефон, но у нас тут имеется кабинет с телефонным аппаратом…

– Чудесно! Герр столь добр! Конечно, каждый звонок будет оплачен! Пожалуйста, примите в знак признательности…

– Теперь действуйте, – мягко сказал Эшер, когда клерк вышел, оставив их вдвоем с Крамером в обшитом деревом кабинетике. – Компании, у которых нет телефона, вам придется посетить лично. Я сейчас возвращусь к отелю «Терминус» и постараюсь не спускать глаз с Кароли. Там есть кафе на углу рю д'Амстердам и Гаврской площади, а напротив, на рю дю Ром, – другое. Оба просматриваются со стоянки кебов. Я буду в одном из них. Если вы меня там не застанете – значит я следую за Кароли. В любом случае вы меня ждете там. Последний поезд на Лондон отбывает от вокзала Сен-Лазар в девять. Постараемся встретиться в полдевятого. Идет?

Крамер кивнул:

– Идет. Было весьма любезно с вашей стороны ввести меня в курс…

Эшер безнадежно покачал головой, встал и достал из кармана перчатки.

– Не позволяйте им вас заметить. Но и не теряйте их из виду. Все куда серьезнее, чем вам кажется.

Ответом была ребяческая улыбка:

– Я буду стараться…

Эшер взял потрепанный коричневый саквояж, с которым таскался весь день, и кивнул:

– А большего никто из нас сделать и не сможет.

Уже на лестнице он приостановился и оглянулся, дабы удостовериться, что тучный сотрудник уже расположился перед аппаратом, положив на колено список телефонных номеров. «И даже нет денег, чтобы нанять кого-нибудь получше!» – подумал он чуть ли не с отчаянием. Париж не был горячей точкой. Все опытные работники Департамента сейчас либо в Ирландии, либо на индийской границе.

Он почти вернулся домой.

И что теперь? – спросил он себя – Преследовать Кароли самостоятельно? Или вернуться в Департамент и выполнять все их приказы, как выполнял прежде?

Тогда какая разница?

Огромная, – подумал он с горечью. – Однако и в том, и в другом случае делать придется одно и то же.

Душа ныла, как старая рана перед штормом.

В кафе на углу рю д'Амстердам Эшер заказал черный кофе и приготовился ждать. Газету он читать не мог, поэтому попросил официанта принести ручку с бумагой и, внимательно следя краем глаза за стоянкой такси, развлек себя игрой, состоявшей в угадывании состоятельности, рода занятий и семейных связей выходящих с вокзала пассажиров. Не столь систематически, как это проделывал мистер Холмс Конан Дойла, зато с обостренным привычкой чутьем агента. Место как нельзя лучше подходило для этой полезной забавы. Эшер насчитал три немецких диалекта, пять итальянских, венгерский, голландский и добрую дюжину разновидностей французского. Прошла пара, беседующая по-гречески. «Брат и сестра», – предположил он, исходя из характера беседы и сходства черт. Чуть позже появилось маленькое японское семейство. Однажды, – подумал Эшep, – мне придется выучить и этот язык.