Ржевский 7 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 5

— Двадцать пять тысяч. — Потомок гусара безмятежно облокотился о конторку и, словно копируя скандального предка, нахально подкурил толстенную заграничную сигару от деревянной спички.

В принципе, представителям высшего сословия, выступающим в роли свидетелей, законы не писаны. Но такое?

— Что-что? — служитель юстиции мгновенно вскинулся, как сторожевой пёс на чужака.

— Золотом, — веско добавил блондин, улыбаясь как можно простодушнее. — Полновесным, четыре девятки, стандарт Соты. Не тем, которое в пробу через раз не попадает, — он явно намекал на периодические «просчёты» столичного монетного двора. — Мы в Свободной Зоне только его, четыре девятки, для расчётов используем.

— Простите. — Веретенников задумчиво поправил очки. — Я не понял.

— Вы сказали: «Свидетель, ваш аргумент⁈». Я и говорю: двадцать пять тысяч. Золотом. — Маргинал с наслаждением затянулся. — Бабло побеждает зло, — он весело покосился на сотрудников третьего отделения.

По залу поплыл запах дорогущего табака.

Глава 3

— Вы бы не могли пояснить свою мысль подробнее? — Веретенников предсказуемо заинтересовался, даже документы куда-то под стол забросил. — Вы что, сейчас предлагаете взятку⁈

— Боже упаси. Как можно. — Ржевский честно-честно захлопал глазами и подтверждающе кивнул.

Но жесты в протокол не подошьёшь.

— Как свидетель защиты, прошу выпустить невинных девиц под залог! А деньги от меня принять в качестве компенсации державе за потраченное время, — продолжил похабно ухмыляться маргинал. — И за усилия её служащих.

Было кристально ясно: он имеет ввиду, что другая (более значительная, кстати) сумма прибудет по первому слову судьи туда, куда тот скажет. И разумеется, на этот раз уже не в государственный бюджет.

— Ваша Честь! — вскинулся было представитель третьего отделения, возмущённый творящимся на глазах беспределом.

— Молчать! — отмахнулся в его адрес неожиданно подобревший к подсудимым Веретенников. — Продолжайте, пожалуйста, Дмитрий Иванович! — добавил он в другую сторону заботливо и ласково.

— Я надеюсь, скромные финансы возместят вовлечённым структурам Фемиды понесённые издержки, — многозначительно поиграл бровью придурковатый блондин. — Ведь что ни говори, маги армейского корпуса вместе с уважаемыми правоохранителями одно дело делают, — он издевательски поклонился в сторону офицеров. — Пострадавших же в итоге не было? Давайте считать всё недоразумением? Ну и замнём его дружно! — он нарочито энергично потряс в воздухе сжатыми ладонями.

— А вы уверены в аккуратности вашего подсчёта? — словно что-то припомнив, спохватился судья. — По сумме никаких накладок быть не может? — он тоже многозначительно подвигал бровями.

Репутация одной гусарской фамилии на ниве денег, что и говорить, в Столице всё же была спорной. Как и в прочих местах.

— Слово Ржевского, — потомок одиозного кавалериста неожиданно стал взрослым и сдержанным.

Под удивлёнными взглядами правоохранителей он решительно извлёк из болтающегося за спиной рюкзака два мешочка и глухо бухнул ими о трибуну:

— Собственно, у меня всё с собой! — он распустил горлышко одного из них. — Можем пересчитать перед внесением в кассу уважаемого высокого суда!

В солнечном свете, проникавшем в помещение через огромное окно, блеснуло чистое золото.

На втором кошеле была демонстративно проставлена цифра «150 000». И текст: «Вас ни к чему не обязывает!».

Следом имелась чернильная маго-банковская печать, подтверждавшая высочайшую пробу металла.

— Ой, один кошелёк не сюда, — ненатурально спохватился маргинал, убирая второй мешок обратно. — По ошибке достал: он случайно за руку зацепился. — Блондин опять честно-честно похлопал глазами, не сводя их с судьи.

Вид при этом негодяй имел настолько простодушный, что от него тошнило.

Не первый год служившие офицеры, разумеется, отлично наблюдали: холодный взгляд Ржевского цепко фиксировал глаза судьи. И мимику.

Веретенников, в свою очередь, весьма напоминал хищную птицу на охоте: ось его внимания была неотрывно прикована к кожаному мешку и банковским знакам на нём.

Выходец из Соты жизнерадостно потрусил кошель и гнусно ухмыльнулся. Внутри банковской упаковки призывно звякнул драгоценный металл.

Судья вздрогнул, выпрямился, и сглотнул слюну. Худой кадык двинулся вверх-вниз:

— Возможно, суд и согласится с вашим предложением залога! — Веретенников стремительно впадал в задумчивость, не отрываясь от блеска золота, видневшегося из горловины. — Суд размышляет!

— Сволочь продажная, — скрипнул зубами начальник территориального отделения в чине подполковника, закусывая нижнюю губу. — Беззаконная.

При упоминании беззакония с трибуны ещё раз глумливо фыркнул Ржевский. Даже игриво подмигнул, тварь.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ⁈ — столичный судья тоже отлично знал, как на подобное реагировать. И слух имел на зависть. — ПОВТОРИТЕ!

— Я… Это мысли вслух. — Сотрудник третьего отделения не сдержал гримасы.

Он тоже выпрямился, поднял подбородок и сейчас смотрел на вершителя справедливости с презрением и разочарованием одновременно.

— Давно в тюрьме не сидел? — прошипел судья на весь зал, сверля взглядом правоохранителя. — Так я тебе мигом устрою!

— За что? — жандарм не спорил, не ругался, флегматично уточнял.

— Найду, — пообещал Веретенников. — Был бы человек, а дело найдётся.

— А-га-га-га-га!.. Говорят, эта фраза обычно в обратную сторону звучит! — заржал с трибуны Ржевский. — Говорят, это любимая пи*делка охранки, когда они, нарушая законность, оказывают противоправное психологическое давление на подследственных!

— Слышь, ты!.. — Жандармский ротмистр вскинулся, обращаясь к блондину.

Завершить фразу не вышло, поскольку маргинал перебил, презрительно махнув рукой:

— Иди *****. — Затем он с безмятежным видом обратился к судье. — Ваша честь, Изначальные Соты в моём лице искренне восхищены вашей принципиальностью и бескомпромиссностью на ниве защиты справедливости! — отродье кавалериста энергично зааплодировал сам себе в ладоши и «случайно» встряхнул рюкзак.

Золото в большом мешке звякнуло ещё раз.

— Дуэль!.. — лицо оскорблённого жандарма стало похоже цветом на свёклу. — Ржевский, тварь! Убью!.. Дуэль!

Не дожидаясь ответа, офицер рванул из ножен клинок и решительно дернулся со скамьи в сторону прохода.

— Соси лыжу, — ещё более небрежно отмахнулся потомок гусара. — Я в Столице по другим делам. И ковырялку свою убери, мудак, а то ты её сейчас у меня вместе со своими руками проглотишь! Люди вокруг!

Товарищи правоохранителя схватили его вчетвером, лишая подвижности и жёстко вырывая из рук оружие.

Присутствовавшие на заседании зеваки опасливо шарахнулись в стороны.

— Ваша Честь, прошу меня извинить. — Подполковник поднялся и коротко поклонился. — Корпус не будет терпеть подобного, — он зло махнул рукой в сторону блондина. — Ржевский! Это вызов на дуэль! Ты нас хорошо слышишь⁈

— Да слышу, слышу, — презрительно отмахнулся маргинал ещё раз. — Не ори, как в жопу ужаленный.

— И от меня тоже вызов! Если выживешь после первой дуэли, тебя проткну я! — старший офицер предсказуемо закусил удила после такого.

— Х** тебе в сраку, чтобы голова не качалась! — удивился выходец из армейского сословия. — Ты сейчас доп*здишься, мудила! Вы у меня сейчас эти шашки своими жопами жрать будете, если не уймётесь! Проткнёт он меня. Слова подбирай, козляра!

На мгновение в зале повисла тягучая липкая тишина.

Блондин хозяйственно затянул шнуровку на первом мешке, глухо бухнул на конторку трибуны свой рюкзак и решительно засобирался вниз, в сторону прохода, ведущего к жандармам. Он на ходу засучивал рукава.

— А ну порядок в зале! — рассвирепел тем временем судья. — Закон для всех один! В кандалах в Сибирь поедете, в шахте кирками тарахтеть! — обращался он почему-то исключительно к представителям третьего отделения.