Ржевский 7 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 2

— Снимаю шляпу, — серьёзно кивает Суровцев, используя моё собственное выражение. — Кстати, знаете, почему мы не смогли запуститься раньше вас? Именно с этой идеей?

— Инерционность вашей структуры? — предполагаю. — Рынок только сейчас созрел, а у вас бюрократия принятия решений на месяцы?

— И это тоже, но не только. Гарантии.

Какое-то время барабаним пальцами по столу оба.

— Мы в правлении не смогли придумать, чем прогарантировать сделки в период будущей политической нестабильности, — продолжает потомок сослуживца пращура. — А изящное решение типа слова Ржевского никому из финансистов в голову прийти не могло… Занятная политическая гарантия.

— Кто чем богат, — дипломатично скругляю углы. — У меня кроме честного слова и карабина на момент создания биржи других активов не наблюдалось. Пришлось выкручиваться тем, что было.

— Вы отлично выкрутились. Насколько знаю, налёт Шереметьевых с целью изъятия ценностей доверившихся вам ювелиров ничем не закончился, — банкир пытливо смотрит мне в глаза.

— Как сказать, — возражаю сварливо. — Имение сожгли к е*еням, — загибаю первый палец. — Деда чуть не угробили, молчу про японских рабочих, — второй. — Один церковный артефакт п*здом гавкнул, — третий. — Ещё — мои нервы, поскольку своих женщин на земле не обнаружил, когда прибыл.

— Если не секрет, а что или кого застали?

— Только трупы и развалины. Причём трупы по большей части фрагментированные, не целыми, к-хм, конструкциями.

— Понял. Дмитрий Иванович, вы хотите конвертировать свои биржевые активы в ликвидные счета у нас?

— Это раз, — подхватываю. — Два: я хочу застраховать приобретаемые мною этажи, для чего хотел бы на свои деньги учредить свою же страховую компанию.

На самом деле это начинание Далии. Она здорово озаботилась построением имиджа своей страны и себя лично тут, потому на проекте страхового бизнеса буквально настаивала. Пусть это и чистый убыток, говорила она, но оно же — инвестиция в её имя.

— От чего страховка? — мрачнеет собеседник. — Ваши этажи в Столице же в течение месяца у вас отберут! Пункт двадцать шестой Хартии Соты: вы поделили участок и переписали часть на Шу Норимацу. Соответственно, все ваши бывшие и будущие активы тут переходят в собственность государства.

Так. Кажется, он думает, что я хочу жухнуть через страховую компанию кого-то — оттого и напрягся.

— Именно, — киваю с безупречным хладнокровием. — На то и расчёт. Потому страховая компания будет принадлежать моей супруге: чтобы потери страховщика по моей вине остались внутри семьи и материально не пострадало никакое лицо снаружи. Ни физическое, ни юридическое.

— Понял, — его взгляд светлеет, а физиономия удивляется. — Если не секрет, могу спросить имя супруги? Такой страховой платёж, — поясняет он, — весьма ощутим для любого бюджета. Мне интересно с профессиональной точки зрения, прошу понять правильно.

— А-ха-ха-ха-ха, — без разбега начинают опять ржать Барсуковы. — А у него не одна жена, а несколько. Пха-ха-ха-ха-ха, Ржевский, ну давай, назови имя!

— В данном случае речь идёт о Далие бинт Файяд аль-Футаим, — усилием воли заставляю себя не обращать внимания на неприлично ведущих себя сестёр.

Говоря прагматично, для них наш совместный поход в спальню был и так огромным прыжком через собственную голову.

Подобные волевые усилия требуют некой эмоциональной разрядки, которая сейчас, очевидно, имеет место быть. В их исполнении.

Вскидываюсь от резкого звука упавшего на пол карандаша.

— Как?.. — потомок сослуживца предка выглядит так, словно Далия перед ним лично появилась из воздуха. — Слухи ходили, — Суровцев неожиданно краснеет и смущённо коситься на кузин. — Что у вас с ней роман. Но брак⁈ Вы перешли в их веру⁈

— Пха-ха-ха-ха-ха! — уже совсем неприлично веселится Виктория.

— А-ха-ха-ха-ха, — вторит ей рефреном Наталья.

Они обе синхронно подпирают подбородки ладошками и восхищённо хлопают глазами, ожидая моего ответа.

— Чего уставились⁈ — взвиваюсь в воздух в искреннем возмущении. — Уж вы-то обе сегодня всё видели в деталях и подробностях! Без каких-либо искажений и недоговорок!

— Вот не надо инсинуаций, Дим! — не прекращая заливаться, отмахивается рыжая магесса огня. — Лично я ничего не видела! Ты меня спиной развернул, наклонил и…

— Тс-с-с-с-с! — блондинка в броске через стол накрывает её рот ладонью. — Это наше деликатное, — стремительно покраснев, бросает она банкиру.

Ну да, они же и раньше были знакомы.

Ха, кажется, сейчас будет то, что Шу Норимацу называет «отольются кошке мышкины слёзки».

Если я хоть чуть-чуть понимаю в кузинах Барсуковых (а я понимаю, потому что знакомы мы теперь более чем тесно), пора забросить ногу за ногу и приготовиться наслаждаться спектаклем.

— А ты что-нибудь заметила? — со свойственной её стихии прямотой спрашивает Вику Наташа. — Это он меня сзади! А ты же вроде к нему лицом лежала? На спине?

— А-га-га-га-га, — теперь моя очередь радоваться жизни, веселиться происходящему и смеяться.

Водница ухитряется побагроветь ещё сильнее, хотя казалось бы, куда круче:

— Дура! — бросает она сестре обиженно.

Огневик присоединяется ко мне и тоже беззастенчиво ржёт:

— Вик, колись! Он тебе что, не туда попал⁈ А-ха-ха-ха-ха, шутка! — магесса наклоняется через стол и хлопает по плечу банкира Суровцева. — Знаете, если мой мужик — Ржевский, я на досуге решила: во всём ему буду соответствовать и слов больше не хочу подбирать. Эй, сестра, не напрягайся, а то морщины появятся. Пха-ха-ха-ха-ха…

Глава 2

— Мне несколько неловко, — откровенно говорит Суровцев огневику после её непристойных двусмысленных намёков, сделанных сестре при посторонних. — Господину Ржевскому я, разумеется, завидую из-за такого обилия прекрасных спутниц; но сам являюсь продуктом воспитания другой культуры.

— Вы это к чему? — Наташа на мгновение прекращает хохотать.

— Извините, вы бы не могли подобные темы при мне не поднимать?

— Простите вы меня, — магесса жизнерадостно вытирает влагу из уголка глаза. — С кем поведёшься, от того и…

—… наберёшься! — как-то слишком поспешно торопится выпалить Виктория, опять в броске через стол накрывая ладонью рот кузины. — А ну замолчала!

В ответ рыжая выстреливает ей под нос кукишем, причём делает это на автомате:

— Ой. — Наталья начинает радоваться жизни ещё сильнее, откидываясь на спинку стула. — Рефлекс сработал, извини! А-ха-ха-ха-ха, Ржевский, это всё ты виноват!

На мне скрещиваются три пары глаз.

Интересно, а я тут причём.

— Сироту все обидеть норовят, — замечаю спокойно.

После этих слов присутствующие заходят на новый круг ржания, даже Суровцев.

— Я уже связался с представителями гильдии ювелиров, — сообщает банкир примерно через минуту всеобщего веселья.

— Каким образом? — у меня сегодня вечер удивлений.

— По бесшумке же, — удивляется в ответ и он. — Я — менталист низкого ранга, мыслительные процессы могу параллелить.

Понял. У него их контакты были из собственного досье (потому что я не давал).

— Можем продолжать деловой разговор? — уточняю. — Там на вопросы нормально ответили?

— Да. Если не секрет, — финансист колеблется, но тем не менее спрашивает. — Какой именно процент биржевого брокера вы удерживаете в свою пользу?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь.

Когда тебе платит каждый, вступающий в сделку (а счёт их идёт уже на сотни), ставка комиссии по определению тайной быть не может.

Поскольку не один десяток гильдий в курсе — из их членов вычитается.

— От ноль-один до ноль-девять процента, — отвечаю чистую правду. — Зависит от группы товара либо от вида валюты. Если валютная или товарная пара рискованная, ставка выше.

По лицу собеседника вижу: это была проверка на искренность. Брокерский процент он уже и сам обходными путями выяснил, потому что поболтал наверняка не только с Черятовым и Виттоном.