Оборот второй. И пришел творец (СИ) - Криптонов Василий - Страница 2

— Пошли! — подхватил меня мужик под руку. — Спасибо тебе.

— За… ик! что? За что спасибо-то? — недоумевал я.

— Спас ты меня, — вздохнул мужик.

— А. Ну, это-то я запросто. Я вообще спасатель космического масштаба, во!

Мужик вытолкнул меня за дверь, запер её и сунул в руку ключик. Я положил его в карман брюк.

— Ты с отрядом пришёл? — спросил мужик. — С вами ещё девушка была, светловолосая такая.

— Угу, — кивнул я.

— Там она. — Мужик показал на дверь. — Давай, я тебя прислоню.

И прислонил, как обещал, к косяку. Сунул в руку бутылку, постучал громко в дверь и убежал. Вот урод… А мне теперь разгребай последствия.

Глава 2

Ждал я недолго. С той стороны двери послышалось ворчание, скрип кровати, шаги.

— Кого там ещё хрен принёс? — рявкнул голос Дианы.

— Это Костенька, — отозвался я.

— К… Кто?!

— Конь в пальто! — огрызнулся я.

Диана выругалась, куда-то отошла, чем-то пошуршала, и дверь, наконец, открылась. Я, не долго думая, ввалился внутрь. Ноги уже вообще не держали. Диана меня подхватила.

— Твою мать! — проворчала она. — Ты когда так нажраться успел?

— Я очень… ик! талантливый…

— Вижу, ага. — Диана вздохнула и подвела меня к койке, на которую я радостно и шлёпнулся. — Как же я с вами мучаюсь… Ты чего хотел-то?

Она отошла закрыть дверь, а я постарался сфокусировать взгляд. Диана была завёрнута в простыню, под которой, как подсказало мне сердце, ничего не было. Вернее, сердце усиленно сигнализировало о том, что там есть очень много чего интересного и хорошего, при том — ничего лишнего. Диана подперла дверь спиной и уставилась на меня, сложив руки на груди.

— Я хотел? — переспросил я и задумался. — Я хотел… Там, понимаешь, мужик был… В трусах… С бутылкой…

— Благословляю, — сказала Диана. — Главное, чтобы вы оба были счастливы, такое моё мнение.

Ага, шутки шутит. Как тогда, когда мы с Фионой нажрались, и ничего не было.

— Не смешно! — заявил я.

— А кто ж смеётся? Да я — сама серьёзность. В жизни главное вовремя определиться. И не позволяй, чтобы общество тебе диктовало, как жить. Я давно что-то такое подозревала. Неспроста же вы с Филеасом так спелись быстро.

— Дура! — прорвало меня. — Я к тебе не о том пришёл. Тут дело категорическое. У меня эти самые… ощущения! Нет… чувства, во!

— Понятное дело — так нахлебаться. У меня бы тоже чувства появились.

— Дык… На? — Я протянул ей бутылку.

Диана несколько секунд колебалась, потом, поморщившись, сделала шаг ко мне, взяла бутылку, глотнула из горлышка, поморщилась. Есть контакт!

— Костя, — сказала Диана, — давай ты выспишься, а потом мы поговорим. Окей?

— Нифига не окей, — мотнул я головой.

— Ну ладно. Жги, — вздохнула она.

— Ща зажгу. Бутылку дай.

— Хрен тебе. — Диана вместо бутылки показала мне средний палец, а куда бутылка у неё делась — этого я даже не заметил. Была — и нету. Волшебство, блин.

— Вот ты всегда так! — начал заводиться я. — Я к тебе — со всей душой! Другой бы прибил давно, ещё в Срани…

— В чём? — перебила Диана.

— В… Тьфу! В Серени! Это я так мир назвал, где Филеас, и жрать западло, только курить можно.

— А. Ну-ну. Прибил бы, и чего? Прибор бы тебя не послушался, так бы и подох там с голоду, как бобик бездомный.

— Да я тебе не о приборах говорю, — снова возмутился я. — Я — про чувства! Ты что, думаешь, мне оно надо было — с Альянсом ссориться? Да у меня — ик! — всё было! Мне гражданство дали, статьи списали. У меня Шарль был! А он знаешь, какой умный? Он — ваще всё знает! Летим, говорит, куда хочешь. Да это что! У меня — вообще принцесса была, самая настоящая. В любви клялась, на груди плакала, сама — учёная, как тот кот на цепи кругом, который не Фиона, хотя тоже песнь заводит. А я? Я — всё бросил. А ты?! Спит тут, одна, как дура, богиня, блин.

Диана слушала меня внимательно. Я же замолчал, смутно почувствовав, что потерял нить разговора. Какой там нить… Я целый канат просрал, с места не сходя. Зачем про принцессу-то погнал? Сейчас меня отсюда вообще ссаными тряпками прогонят, и поделом идиоту.

— В общем, я всё сказал, — подытожил я своё невразумительное выступление. — А тебе — лишь бы Збышеки всякие, духами побрызганные. Тьфу!

— Ты мне давай, поплюйся тут ещё, — буркнула Диана, но как-то без гонора, чуть слышно.

— И поплююсь, — кивнул я. — Ты мне — в душу, я тебе — в комнате. Спарвер… Срав… Справедливо!

— Костик, — чуть не ласково позвала Диана, — хватит чушь пороть. Ты обо мне вообще ничего не знаешь.

— И чё? — пожал я плечами. — Я и про Сансару вашу ссаную ничего не знал. Разобрался же? Скажи, что я летаю хреново!

— Не скажу…

— А чё тебе ещё надо?

Диана хмыкнула:

— Чего мне надо? Да мне много чего надо, если хочешь знать. А вот что нафиг не надо — так это большая и чистая любовь до гроба. Время не то. Мне помощники нужны, а не отношения. У меня, если вдруг не заметил, ни кола, ни двора, ни флага, ни родины, постоянно агенты на хвосте, и вообще в любой подворотне зарезать могут. Что меня, что тех, кто со мной. Хочешь меня ненавидеть — пожалуйста. Хочешь свалить — ради бога. Но вешать на меня больше, чем я утащить смогу — не надо. Ну не виновата я, что на тебя духи́ не подействовали! Так бы прочихался часов за восемь — и забыл, как про страшный сон.

Под конец речи она, кажется, даже психанула. А я неожиданно начал трезветь. Ну, по крайней мере, пока сидел неподвижно, вроде всё чётко соображал. Как шевельнусь — заштормит, наверное, знатно.

В общем, мне сделалось стыдно. И чего я сюда припёрся? А, да, я ж не сам, меня мужик притащил. А я просто пьяный фигню нёс. В принципе — ничего страшного вроде не сказал. Слёз не лил, в ногах не валялся, вены не резал.

— Разговор нелепый, когда ты в таком состоянии, — сказала Диана, — но сам настоял. В общем, у меня всё просто. Я тебе могу предложить только партнёрство, шестьдесят на сорок. Договорились?

Она протянула мне руку. Я тупо на эту руку смотрел. Затошнило. Причём, не от выпивки.

— Либо так, либо разбежались, — добавила Диана. — Подумай. Я никогда и никому такого не предлагала. Сама не знаю, что из этого получится.

Партнёрство, значит… Ну а что? Какие у меня варианты? Пока Шарля не найдём — так и так рядом с ней держаться.

— Пятьдесят, — сказал я.

— Щас! — возмутилась Диана.

— Минимум! Со мной ещё Фиона.

— Я бы этого алкаша вообще скинула при первой удобной возможности.

— Русские своих не бросают, — заявил я. — Пятьдесят на пятьдесят, и точка.

Покривившись, Диана вздохнула:

— Ладно. Хрен с тобой, золотая рыбка. — Мы пожали руки, и Диана дёрнула меня, поднимая на ноги и возвращая вертолётики в голове. — Мир?

— Угу, мир, — вяло кивнул я. — Дружба. Жвачка. Я, собственно, чего и приходил-то.

— Да, я так и поняла. Ладно, дуй к себе, партнёр. Комнату найдёшь?

— Обижаешь!

— Обижаю не так, салага.

Тут она была права. Обижала она действительно не так.

Я вернулся в комнату, которую мужик оставил нам с Фионой. Сделал круг по комнате и, не найдя второй кровати, рухнул рядом с вырубленной наглухо кошкодевкой. Задумался, закрыл ли я дверь. Мысль была настолько увлекательной, что я с ней и уснул, несмотря на храп тян, который всё сильнее напоминал уютное кошачье мурчание.

Проснулись мы одновременно — будто толкнул кто. Я почти протрезвел и сразу смекнул, что темно и прохладно. Наверное, на дворе стояла осень, либо ранняя весна — не заметил как-то, по деревьям. Днём-то вроде припекало, а как солнце зашло — тот ещё колотун. У Фионы стучали зубы.

— К-к-костя?

— М? — лениво откликнулся я.

— М-м-между нами… Между нами…

— Между нами — тишина, — зевнул я. — Небо, полное дождя…

— М-между нами ничего не было?

— Ну как же «ничего»? Говорю ж — небо.

Голова, что характерно, почти не болела. Только кружилась немного. Эх, и хорошее же пиво в этом мире! По-моему, одно такое пиво оправдывает вообще всё, что угодно, любые страдания.