Сказка - Кинг Стивен - Страница 121

— В прежние времена меня иногда вызывали сюда, — сказал Фрид. — К судьям, к персоналу. Чтобы лечить порезы, переломы, разбитые головы и все такое. Те соревнования были не похожи на Честные игры, убийство ради убийства, но (последовало слово, которого я не понял) была довольно грубой.

Остальная часть нашей веселой компании столпилась внизу лестницы. Мы не могли позволить себе остановиться, но нам (и мне) нужно было узнать, что впереди, поэтому я попросил Дока говорить побыстрее.

— Мы не пользовались этим туннелем, чтобы попасть на Поле Монархов, но часто пользовались им, когда уходили. Всегда, если Эмпис проигрывал и это приводило толпу в ярость.

— «Убить судью»[239], — сказал я.

— Что?

— Нет, ничего. А куда ведет этот выход?

— К Троллейбусному дому, конечно, — Фрид выдавил слабую улыбку. — Потому что, как ты понимаешь, когда Эмпис проигрывал матч, было разумно убраться из города как можно скорее.

— А как далеко этот дом от главных ворот?

Фрид сказал то, что я хотел услышать и боялся, что не услышу.

— Довольно близко.

— Тогда пошли, — сказал я. И чуть было не добавил «топ-топ», но удержался. Это было гнусное детское словечко из языка наших тюремщиков, и я не хотел повторять их фразы. Мы покончили с семью из них. Неважно, как все обернется в конце тоннеля, но пока мы их обыграли.

— У кого еще есть ведра с водой? — спросил я.

Таких оказалось шесть, но ни одно из ведер не было полным. Я попросил, чтобы те, у кого были ведра, шли сразу за мной. Мы бы использовали все, что у нас имелось, а потом сделали бы то, что смогли.

Мы поднялись еще на один лестничный пролет, и Аммит, все же запыхавшийся к тому времени, как мы добрались до верха, передал Фрида Йоте. Фрид простонал:

— Оставьте меня здесь. Я все равно уже не жилец.

— Побереги дыхание, чтобы остудить твою кашу, — проворчал Глаз. Он мог говорить про кашу — как в сказке о Златовласке и трех медведях — но мог и про суп.

Коридор теперь поднимался вверх так же круто, как тот, что вел на поле. Я надеялся, что скоро мы доберемся до конца, потому что запас горючего в фонаре почти иссяк, и свет тускнел. Потом справа от нас я услышал за кафельной стеной какое-то царапанье. Совсем близко. Я вспомнил, как обреченно бежал к городским воротам, спотыкаясь о надгробия, и волосы у меня на шее встали дыбом.

— Что это? — спросил Куилли. — Это звучит как…

Он не закончил, но все знали, на что это похоже: на пальцы. Пальцы, тянущиеся из земли, когда ты проходишь мимо.

— Я не знаю, что это такое, — сказал я. Что, скорее всего, было неправдой.

Эрис сказала:

— Когда его разум мутится — я имею в виду Элдена — мертвые встают из могил. Так я слышала. Может быть, это просто байка, чтобы напугать детей. Но даже если это правда, я не… Не думаю, что они смогут сюда забраться.

Я не был в этом уверен. Я видел поднимающиеся из земли руки мертвецов, возвращающихся в мир живых, и слышал леденящий душу скрежет ржавых петель, как будто что-то жаждало вырваться из склепов и гробниц.

— Это крысы, вот и все, — это был Мезель, пытавшийся выглядеть авторитетным. — Может быть, полевки. Или хорьки. Все остальное — просто байки, чтобы пугать детей. Как она и говорит.

Я действительно не думал, что они смогут пробиться сквозь кафельную стену, но все равно обрадовался, когда мы оставили царапанье позади. Если бы там и впрямь находилось кладбище, то я имел хотя бы приблизительное представление о том, где мы находимся, и в этом случае мы действительно были уже близко к воротам.

Когда мы добрались еще до одной лестницы, крутой и длинной, фонарь стал гаснуть.

— Бросьте меня, — простонал Фрид. — С меня хватит.

— Заткнись, или я тебя заткну, — выдохнул Глаз и начал подниматься по лестнице с Фридом на руках. Я пошел за ним, остальные последовали за нами. Наверху оказалась небольшая комната со скамейками по обе стороны и дверью. Она была заперта, и на этот раз не изнутри — это было бы слишком просто. Ручка заржавела, Аммит схватился за нее, повернул и со всех сил дернул. Она осталась у него в руке.

— Черт! — он выронил ручку и уставился на свою кровоточащую руку. — Глаз, иди сюда! Давай высадим ее!

Глаз передал Дока Фрида Каммиту и Куилли, потом встал рядом с Аммитом. Пламя внутри фонаря вспыхнуло в последний раз, как последний вздох умирающего. На мгновение я увидел наши тени на белой плитке, а потом мы погрузились в кромешную тьму. Джая застонала.

— Ну, вместе! — зарычал Аммит. — На счет «три» бей так сильно, черт возьми, как ты когда-либо бил по чему-то в своей гребаной жизни! Один… два… ТРИ!

На мгновение появилось немного света, когда дверь содрогнулась в своей раме, потом мы снова оказались в темноте.

— Ты ведь можешь ударить сильнее, гребаный… — Козел? Мудак? Я слышал одновременно то и другое, слова накладывались друг на друга. — На счет три! Один… два… ТРИ!

Замки на двери, должно быть, были крепкими, потому что они выдержали. Не выдержали петли, которые поддались, и дверь с грохотом отлетела назад. Йота и Аммит, спотыкаясь, вылетели наружу. Глаз упал на колени, и Аммит рывком поднял его на ноги. Мы все поспешили за ними.

— Слава высшим богам! — воскликнул Окка. Его голос эхом отозвался из какого-то огромного пространства: ва-ва и гам-гам. Мгновение спустя нас окутало облако кожистых крыльев.

Эрис и Джая завизжали в совершенной гармонии. Они были не единственными, кто кричал; я думаю, большинство из нас вопили от ужаса. Я знаю, что тоже кричал. Я выронил фонарь, чтобы прикрыть голову, и услышал, как он разбился о каменный пол.

— Это летучие мыши, — прохрипел Фрид. — Обычные летучие мыши. Они тут гнездятся…, — он закашлялся и не смог закончить, но указал вверх, в переплетение теней.

Аммит услышал его и проревел:

— Летучие мыши! Они не причинят вам вреда! Стойте на месте и гоните их прочь!

Мы стали размахивать руками, и я понадеялся, что это не мыши-вампиры, потому что они были огромными, как те, в туннеле между Иллинойсом и Эмписом. Я мог мельком видеть их, когда они метались и пикировали над нами, потому что слабый свет — наверное, свечение лун сквозь облака — проникал через ряд маленьких окон наверху. Видел я и большинство своих товарищей, все они махали, как безумные. Каммит и Куилли несли Фрида, поэтому не могли махать, но сам Док слабо шевелил руками, хоть это и вызывало у него бурный кашель.

Колония мышей устремилась прочь, обратно к потолку огромного помещения, в котором мы оказались. Эта часть Троллейбусного дома, по-видимому, была гаражом. Там аккуратными рядами стояло по меньшей мере двадцать троллейбусов. Спереди у них были написаны пункты назначения: ПРИБРЕЖЬЕ, ДЕСК, УЛЛУМ, СЕВЕРНЫЙ ТЕЙВО, ЮЖНЫЙ ТЕЙВО, ЗЕЛЕНЫЕ ОСТРОВА. Дуги на крышах, предназначенные для подачи электроэнергии от проводов (большинство которых теперь валялись на улицах), свисали безвольно и уныло. На боках тех машин, что я мог видеть, золотыми буквами были выведены слова, явно вышедшие из моды в Эмписе: ДРУЖБА, ПОДДЕРЖКА, ДОБРОТА и ЛЮБОВЬ.

— Как нам выбраться отсюда? — спросил Стакс.

Эрис спросила:

— Ты умеешь читать?

— Не хуже любого пахаря, — ворчливо ответил Стакс. Конечно, я бы тоже злился, если бы мне пришлось придерживать щеку рукой, чтобы еда не выливалась наружу.

— Тогда прочти это, — сказала Эрис, указывая на высокую центральную арку на дальней стороне гаража.

Над аркой было написано «ВЫХОД».

Мы прошли через арку — тринадцать пока не пойманных беглецов следовали за своим ничего не знающим принцем. Перед нами простиралось помещение, почти такое же большое, как гараж, с рядом чего-то похожего на билетные кассы с одной стороны, и чередой небольших арок с нарисованными на них пунктами назначения с другой. Стекла в окошках касс были побиты, гигантская бабочка в центре разбита на куски, а фреска с монархами забрызгана краской, но вандалам не удалось избавиться от всех бабочек: высоко вверху потолок был выложен ярко-желтыми плитками с монархами на каждом из них. Эта красота, которую подручные Элдена не смогли уничтожить, принесла мне утешение, и, если я был прав, поблизости могло быть кое-что, что можно было использовать.