Оракул петербургский. Книга 2 - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 22

И вот Муза смилостивилась и заявила:

– Аркадий Натанович, давайте говорить, как брат с сестрой, – ведь мы с вами оба чистокровных еврейских кровей. Правда, я из ашкенази, а вы, пожалуй, из сефардов.

Даже такой учености было многовато для Магазанника, но он милостиво и со значением утвердительно покачал головой – вперед-назад, вверх-вниз, как известная статуэтка – китайский болванчик. Муза же, пользуясь всеобщим замешательством, – ее словно прорвало, она давно, от души, как говорится, не общалась с русскими соплеменниками, – продолжала выдавать дефиниции:

– Сергеев, к которому и вы, кажется, относитесь с уважением, любил приводить некоторые исторические примеры, если хотите, из разряда генетической археологии. Его, в частности, сильно занимал вопрос: "Почему некоторые народы стирают напрочь свое генетическое лицо, другие – берегут его, как зеницу ока"? Любимый пример – славяне. Точное происхождение их, пожалуй, остается призрачным. Сергееву почему-то нравилось мнение Михаила Ломоносова о том, что славяне – это немцы-мигранты. Может быть, поэтому к ним так тянулись в дальнейшем немецкие переселенцы? Прилипали к ним и скандинавы – тоже по некоторым версиям отпрыски немецкого этноса. Но в том можно, при желании, конечно, увидеть тягу подобного к подобному. Внедрение же татарского генофонда – это уже явная интервенция отдаленных форм биологического родства. Но приходится признать, что на этом фоне и еврейский генофонд творил свою тихую, но заметную биологическую интервенцию. Причем, не только среди славян, а среди многих других народов.

– Попробуем теперь разобраться, – продолжала энергично Муза, – кому все это было нужно, выгодно, кто был творцом таких процессов? Для того, наверное, лучше всего обратиться к известной нам с вами, Аркадий Натанович, странице всемирной истории – к истории еврейства!.. Точно? Согласны?…

Магазанник утвердительно кивнул головой; Феликс от восторга свел глаза так, что смотрел практически в одну точку, расположенной где-то на музиной переносице, а, может быть, даже у себя на кончике носа. Прочие пассажиры-наблюдатели окончательно бросили пить и теперь уже, как глухонемые, пробовали читать мысли этой огненной женщины по губам, жестам, мимике, накалу повествования. Происходило восприятие какой-то отчаянной и увлекательной пантомимы – яркой, поучительной, эксцентричной! Большая половина салона уже была влюблена в Музу, другая – в тихую, но эффектную Сабрину.

Но Сабрине почему-то было грустно она вдруг ясно вспомнила еще один листочек из тетради Сергеева, – там грустило и сердилось немного странное стихотворение "Апокалипсис":

Сабрина задумалась, как бы выпала на мгновение из общей беседы. Ей казалось, что вся мирская суета определяется простыми правилами. Их Сергеев утверждал в этом стихе, он даже форму и ритм подобрал адекватный – грубоватый, суровый, простой, как стук колеса телеги по ухабистой дороге. Может быть и не стоит философствовать в этой части, – трудно поверить, что от длительности разговоров может что-либо зависеть в нашей жизни. Но в азартных беседах люди руководствуются иными мотивами, так и не стоит им мешать разгружать свою память и душу – все это лишь вариант самопсихотерапии.

Муза, между тем, ударилась в обобщения:

– Согласимся, что евреи – это народ, когда-то составлявший единую нацию с собственной территорией, языком и культурой. Народ боевой, умевший постоять за себя, обеспечить себе безбедное существование. Несмотря на это много тысяч лет тому назад основополагающие атрибуты нации были утеряны. Вспомним, как это случилось.

Муза придвинулась ближе к Магазаннику, чем к Феликсу, грызла его глазами, словно главного виновника происшедшего с несчастными евреями, и продолжала:

– Если хорошо перетасовать исторические данные, отжать их, то получается более-менее ясная картина: из Месопотамии (нынешний Ирак) в Землю Ханаанскую (приблизительно, территория нынешнего Израиля, Иордании, Ливана, части Сирии) двинулись переселенцы (их называли семитами или амореями, говорившими на хананейском языке). Переселенцы достигли границ Египта, перемешавшись с западносемитскими кочевниками. Из этого этнического конгломерата образовалась народность гиксосов. Они фактически захватили контроль над Египтом в 1655 году до новой эры и сохранили его до 1570 года. К этому времени очухавшиеся египтяне поперли их из страны. В Библии мы находим аналогичные указания, но, естественно, во взъерошенном виде. Авраам, например, по велению Божьему пришел в Ханаан и жил там со своими отпрысками, умудряясь не конфликтовать с местным населением. Его и подобных переселенцев аборигены называли "абиру" – "эбреу". По-русски такая языковая трансформация звучит, как "евреи". По Библии можно догадаться, что евреи бежали из Египта при фараоне Мернептаха (предположительно – 1220 год да новой эры). Выводил евреев из Египта с различными мытарствами Моисей: путь был ужасно трудным и долгим. На пороге Земли Обетованной Моисей скончался, передав Божьи Заветы еврейскому народу и вручив свой жезл Иисусу Навину. Расселение евреев происходило по семейным кланам и для сохранения некого их единения была создана надплеменная организация, привязка к единой идее, этническому стержню. Ученые называют такой род соглашений амфиктионией. Все объединялось единым ковчегом Завета.

Мужчины слушали рассказ внимательно, поражаясь тому, как много может быть запрятано в путаных серпантинах женской мысли. Ясно, что если коды женской логики потеряны для мужчин давно и окончательно, то и взаимопонимание простых мужчин и сложных женщин практически невозможно. Муза же не собиралась никого разуверять в прочности или порочности женской логики. Она просто промочила горло из стакана с прохладительным напитком и продолжала:

– Пропустим долгие страницы жизни образовавшегося нового государства Израиля (это было Северное еврейское царство), заметим только, что основательного расцвета оно достигло, пожалуй, в период царствования Ахавы. Тогда Израиль доминировал в жизни народов довольно обширного региона. В Южном царстве – Иудее к этому периоду возникли основательные трудности, виной которых была, как это не странно, женщина – Гофолия, дочь Ахавы и Иезавели, жены царя Иорама. Свирепая Гофолия сумела с помощью мастерских интриг извести всю царскую семью и захватить власть. Но, пытаясь утвердить порядки, традиционные для Северного царства, она вызвала бурю возмущения и открытый протест, за что и поплатилась головой. Конец Израиля наступил в тот исторический период под натиском ассирийцев (722 год до новой эры). Тогда свершилось "изгнание десяти северных колен"… Иудея, как известно, в тот период устояла, пожалуй, только потому, что полностью подчинилась Ассирии. Затем, набравшись сил, сумев восстановить национальный и религиозный дух, царь Изекия потеснил влияние ассирийцев. Поразительно, но между делом был проведен знаменитый Силоамский тоннель, действующий поныне.