Среди нас (СИ) - Вальтер Макс - Страница 32

— Нам нечего тебе сказать, человек, — прорычал демон.

Казалось, что человеческая речь даётся ему с огромным трудом. Хотя тело подчинялось ему очень даже замечательно. Возможно, наш язык для него непривычен. А может, я снова что-то там себе придумываю или не до конца понимаю.

— Как вы проникаете в наш мир? Что вам от меня нужно? — вывалил я первое, что пришло в голову.

Я подумал: раз уж он хоть что-то произнёс, то и на это снизойдёт ответить. Но нет, демон вновь натянул на лицо презрительную ухмылку и уставился на меня немигающим взглядом. Ещё одна странность, которая вызывала у меня неприятные ощущения. Демон не моргал, совсем. Будто слеп и не чувствует сухости глаз.

— Ну, как хочешь, — пожал я плечами и снова накинул подушку ему на лицо.

Последний штрих — и тело Маркина выгнулось дугой, а из его рта вырвался крик, от которого я в очередной раз поёжился. Низкий, почти на пределе слышимости, он ощущался не столько ушами, сколько звучал где-то в кишках. Рустам раскрыл рот, да так широко, что казалось, вот-вот челюсть вывихнет. А затем из его пасти вырвалась тьма. Мощным фонтаном она ударила в потолок и растеклась по всей его площади. Свет померк, а низкий гул перешёл за пределы слышимости, но я был уверен, что он никуда не делся. Дом затрясло, будто он решил войти с ним в резонанс, или мне показалось… А затем позади что-то грохнуло. Да так сильно, что в ушах зазвенело, а перед глазами повисла белая пелена, и я перестал видеть. А ещё я был уверен, что в этот момент демон подох. Не знаю, вряд ли получится объяснить эти ощущения, но я словно почувствовал его боль и отчаяние. Такие эмоции бывают лишь перед неминуемой гибелью.

А потом я и сам едва не взвыл от боли. Кто-то очень сильный и знающий толк в причинении неприятных ощущений выкрутил мне руку в суставе и уронил меня на пол. Однозначно, дёргаться было плохим решением, и чей-то ботинок, прилетевший в лицо, быстро мне это объяснил. Уже угомонившись, я наконец понял, что произошло.

Похоже, мои заложники умудрились освободиться гораздо быстрее, чем я планировал. И да, грохот исходил не от того, что дом трясло, а от поступи тяжёлых ботинок по деревянной лестнице в подъезде. Ну а светошумовая, как оказалось, замечательно выводит из строя не только человека, но и убивает демона. Хотя для этого ему наверняка требуется освободить оболочку. Но это уже детали. Главное — не такие уж они и неуязвимые, какими хотят казаться. Да, процесс сложный и не всегда исполнимый, однако лазейка есть, что не может не радовать. И только ради этих знаний стоило рисковать.

— Чё пасть оскалил, гнида?— заметив мою ухмылку, поинтересовался один из бойцов в маске.

Жаль, ответить я уже не успел. Приклад, прилетевший в лицо, выбил из меня сознание.

Глава 12

Заключение

— Лицом к стене. — Надзиратель остановил меня у очередной решётки и разомкнул электронный замо́к. — Проходим.

Мы поднялись по лестнице, которая также закончилась стальными прутьями. Не дожидаясь приказа, я сразу занял позицию, глядя в стену, выкрашенную в казённый зелёный цвет. Однако сопровождающий всё равно произнёс наверняка уже давно набившую оскомину фразу. То же повторилось и у двери камеры. «Вот и всё, Могила, теперь здесь твой новый дом».

Ускоренная регенерация — это хорошо. В обычном состоянии я бы несколько дней мучился головной болью, да и блевал бы дальше, чем видел. Как правило, подобные контакты черепа с чем-то твёрдым и тяжёлым в девяноста процентах случаев обеспечивают сотряс. Впрочем, прекрасным моё самочувствие тоже не назовёшь. Однако последствия сошли на нет в течение нескольких часов. И слава богу, обошлось без извержения содержимого желудка над унитазом.

За это время меня успели перевести в область и надёжно заперли в СИЗО. Планировать побег из заведений подобного типа — занятие бесполезное. По крайней мере, я даже близко не понимал, как такое можно исполнить. Эта система отрабатывалась веками, и выбраться из неё возможно разве что по счастливой случайности. Прецеденты, конечно, есть, вот только они единичны. Да и, как правило, подобные дыры в системе охраны быстро закрываются, а тюрьмы становятся ещё более надёжными. Более верный способ выбраться из заключения — во время транспортировки. И то для этого требуются союзники на воле, а таковых, увы, у меня нет. Я с большим трудом могу представить отца Владимира, который совершает разбойный налёт на колонну с автозаком.

Камера представляла собой слегка вытянутое помещение с окном на противоположной стене. Две двухъярусные шконки с одной стоны и аналогичные — с другой. В центре стол, вдоль которого расположились скамьи, наверняка намертво прикрученные к полу. И… вот это ни фига себе сюрприз — телевизор!

Будущие соседи в количестве четырёх человек. Один увлечённо смотрит в экран телевизора, двое вяло играют в карты, последний лежит на шконке. Точнее, лежал. Как только за моей спиной лязгнул замок, он тут же подорвался с места и начал пристально меня осматривать. И делал это крайне навязчиво. Заложив руки за спину, он гусём выхаживал вокруг меня и, казалось, даже принюхивался. Разве что за спину не зашёл, потому как я слегка отступил, не оставляя ему пространства для манёвра.

— Эт чё, народ? — откровенно кривляясь, заговорил он, — К нам, кажись, первоходку подселили⁈

Двое, что сидели за столом, даже бровью не повели, как перекидывались в карты, так и продолжили. Смотрящий телевизор, впрочем, тоже не сильно оживился, даже голову в мою сторону не повернул. Но хотя бы отреагировал на фразу сокамерника.

— Угомонись, Фитиль, — спокойным, даже несколько усталым голосом произнёс он.

— В смысле, Хрящ⁈ А кто же тогда желторотого будет порядку учить?

— Начальство его к нам не просто так подселило. Ты не хуже меня знаешь, что первоходам к нам нельзя, а значит, они его сломать хотят. Или ты горишь желанием красным помочь?

— Ты чё, Хрящ, я такого не говорил…

— Угомонись, — сухо повторил Хрящ, и Фитиль молча вернулся на шконку.

При этом одарил меня таким взглядом, что я невольно поёжился. Нет, я их не боялся и понимал, что в случае угрозы смогу в течение пары секунд всех положить. Однако ситуация всё равно неприятная. Кто знает, что они могут ночью устроить. Я при всём желании без сна больше двух суток не продержусь. А их четверо, им вполне по силам по очереди дежурить, пока мой организм не отключится. Убивать тоже не вариант, так я в этих стенах ещё меньше продержусь.

Хрящ оторвался от голубого экрана и уставился на меня с безразличным выражением на лице. Я всё ещё не произнёс ни слова и тоже рассматривал своих будущих соседей. Было уже очевидно, что этот самый Хрящ — старший. Едва он обратил на меня свой взор, двое за столом тут же бросили карты и тоже уставились в мою сторону.

— Ну, и кто ты такой? — всё ещё изображая безразличие, спросил Хрящ.

Выбритый до блеска череп, худое вытянутое лицо, губы тонки настолько, что их едва видно. Глаза маленькие, прямой строгий нос и волевой подбородок. Такой способен во время обеда вонзить нож в горло, а затем не моргнув глазом вернуться к трапезе. При этом продолжит использовать тот же нож в качестве столового прибора. Однако кое-что в нем меня очень даже порадовало: наколка на груди. Типовой храм с куполами и крестами — правильными крестами. А значит, он останется человеком при любом раскладе, и с ним точно получится договориться.

— Человек, — пожав плечами, ответил я.

— Я вижу, что не собака, — произнёс он и глубоко, не спеша, затянулся табачным дымом. — Что такого ты начальству сделал, что они тебя к нам подселили?

— Свободных мест больше не нашлось.

— Да у нас половина корпуса пустует… — подорвался было Фитиль, но, поймав на себе ледяной взгляд Хряща, быстро заткнулся и вернулся на место.

— Странно, — лениво продолжил старший. — Люди говорят, что ты мента на тот свет отправил и троим портреты подрихтовал.

— А ты что, каждому слуху доверяешь?