Оракул петербургский. Книга 1 - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 24

Одно ясно, главная ставка была сделана на организацию собственной "футбольной команды", почти что клуба по интересам. В нее последовательно собиралось всякой твари по паре. Их объединяло одно – страстное желание занять то место под солнцем, которое, судя по справедливости, не должно было им принадлежать. Для того, чтобы прорваться в клан профессуры, прежде всего, у гроба учителя была произнесена такая прочувствованная речь, что братья по крови рвали на себе волосы, а некоторые были близки к самосожжению. Далее начинался откровенный заказной футбол.

Никогда не стоит забывать, что наука – это не спорт, не игра, а интеллектуальное откровение, построенное на индивидуальных восторгах людей, удовлетворяющих свое любопытство за счет государства. Именно так угодно Богу пестовать своих немногочисленных белых ворон, рассеянных его волею по свету.

В футболе же широко применяются иные методы: здесь действует пас в одно касание, обманный финт, игра в стенку, незатейливое жульничество и многое другое, никакого отношения не имеющее к чистой науке. "Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие" (1-е Иоанна 3: 4).

Подобных футболеров, азартных спортсменов, проще говоря, интриганов, всегда было много по всей земле, их много и в России тоже. Когда такая братия прорывается в администраторы от науки, то можно смело заказывать свечи и заупокойную службу по научным святыням. Слишком разные, несоизмеримые установки, движут заурядными проходимцами и творцами истинной науки. Потому первые никак не могут командовать вторыми – они изгадят все сверху донизу. "Иисус же сказал им вторично: мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас" (От Иоанна 20: 21). Будем надеяться, что пошлет Он их далеко и надолго.

В конце концов, страшного в таком наезде на северную столицу упадочных мигрантов с футбольно-спортивной выправкой ничего нет – на все воля Божья. Но такие люди, занимая не свое место, отбирают его пусть у слишком расслабленных, но, безусловно, более талантливых потомственных петербуржцев. Так происходит разграбление потенциала науки, вообще, и деградация петербургской интеллигенции, в частности. Словно, не в бровь, а в глаз выскочили вещие слова: "Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы" (От Луки 17: 37).

Правая рука профессора – другая птица (с печатью порока, замеченного еще акушеркой, принимавшей трудные роды), доцент Соловей В.В. – тот был просто банальным проходимцем, если не разбойником-кровопивцем. Он годами жил и столовался у своего прежнего шефа. Но после смерти кормильца, Соловей в знак благодарности, конечно, исключительно на память, основательно подчистил его квартиру, умыкнув часть недвижимости.

Параллельно предприимчивый малый сплетал скоротечные брачные узы, в результате которых у поверженных дам отсуживалась часть жилплощади. Здесь работала формула: "С миру по нитке – голому рубаха". Испытанный прием проходимцев, – ранение непрочных сердец молодящихся старушенций, – широко пользовал ученый-альфонс. Побед было много – серьезным будет и возмездие. "Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце" (Псалом 72: 7).

Чему удивляться? – если годами профессию медиков держать на голодном пайке, то кто же будет поступать в медицинские институты? Видимо, туда пойдут не лучшие из лучших. Известно: "Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом не верен и во многом" (От Луки 16: 10).

Вот наконец надвинулась на толпу белых халатов главная бюрократическая жрица или, если угодно, местная царица Клеопатра (в миру – Елена Владимировна Записухина). Видимо, Чистяков ради ее прихода затягивал священнодействие. Из-за плеча сладострастной выглядывала напуганная мордашка Вадима Генриховича Глущенкова – очевидно, он был уже приближен к знатному телу и последовательно осваивал роль оруженосца. В миру у Клеопатры, конечно, иное имя, соответствующее ответственной должности – заместителя главного врача по медицинской части.

Такое имя, безусловно, знаковое, символичное, если учитывать, что в переводе с греческого Елена – это факел, свет. А свет в сочетании с отчеством Владимировна демонстрирует установку на владение большой властью. Глядя на "королеву" ощущаешь восторги уже трансцендентного уровня. Однако в рядовой жизни все опошлено: даже космогония превращается в бульварную эстетику.

Сергеев всегда уважал шизофренический полет мысли, сродни действию ума Петра Чаадаева: художественный вымысел в его голове переплетался с философией, социологией, психологией и откровенным мистицизмом. Взглянув внимательно на Записухину, он попытался представить себе ее девичью фамилию, – все свелось к психологической конвергенции. Сергеев вдруг совершенно ясно прочитал у нее на лбу фамилию – Филимонова. Но Филимон – это же один из семидесяти Христовых апостолов. Его имя переводится на русский, как любимый, целуемый. Как может уживаться это с порочностью и бездарностью нынешней Записухиной?

Помог гениальный Плутарх, – он просто выбросил из рутины дальних веков воспоминание о том, как родился Великий Рим на нашей Земле. Теорий на сей счет было много, но одна из них гласила: кучка спасшихся от разгрома троянцев скиталась по морю на корабле и бурей была прибита к незнакомому берегу. Утомленные плаванием и качкой жены воинов не желали больше подвергать себя риску и трудным испытаниям.

Одна из них – находчивая Рома ночью сожгла корабли и странникам пришлось основать здесь город, названный в ее честь Римом. Но чтобы ублажить мужей женщины быстро освоили обычай целовать в губы своих близких родственников, особенно законного супруга. В размягченном ласками мужском сердце просыпалось прощение. Предательство, обман, интрига – окупались ласковым поцелуем. Вот в чем философия Записухиной-Филимоновой.

Догадка размотала фантазию Сергеева еще дальше. После внимательного всматривания в черты лица Елены Владимировны, ему почудилось, что у этой особы генофонд сильно отдает помесью монголоидной и европеоидной рас. Прямые темные волосы, темные глаза, несколько уплощенное лицо, узкий нос, намек на эпикантус – все это подтверждало догадку. Ханты, манси и прочие – одна компания. Конечно, вмешались и славянские вкрапления, сформировавшие и особенности макросемьи языка – скорее, угро-финской или самодийской.

Сергеев напряг память и закопался в географию Уральской области: здесь располагались три городка, собравшие под крыши своих домов 42% населения. Промышленность – машиностроительная, пищевая, легкая; сельское хозяйство ударяет по пастбищному мясо-шерстному животноводству и по зерновым (пшеница) культурам. Почему-то вспомнилось традиционное – уральские гуси, особая порода, выведенная еще в семнадцатом веке: гусак весит до семи килограммов, а гусыня – до пяти. Знатно! Вот откуда у Записухиной походка гусыни и страсть к мелким пощипываниям без особого прогнозирования последствий таких действий.

Прислушавшись к ее говорку, он понял, что скорее всего все сходится к, так называемой, Уральской расе. Конечно, даже безусловна, она выходец из маленького городка Южного Казахстана – например, из нынешнего Уральска. Вот куда, оказывается, занесло ветвь Филимоновых. Уральск основан в 1584 году, а с 1613 года переместился на современное место, на берег реки Урал. До 1775 года поселение называлось Яицкий городок.

Но главное, безусловно не форма, а содержание: Сергееву почему-то представилась Елена в окружении двух младших сестер – Натальи и Татьяны (такие имена больше всего вязались с остатками славянской спеси). Она, бесспорно, верховодила ими, раздавая затрещины дворовым мальчишкам-забиякам. Родители, безусловно, были врачами, уважаемыми людьми в Уральске, – отсюда истоки гонора и самоуверенности старшей дочери, выбор профессии.

Плутарх замечал: "Царь молосский Аидонея назвал свою жену Персефоной, дочь – Корой, а собаку – Кербером". Елена по собственной инициативе взвалила на себя сразу три трудных роли – Персефоны, Коры и Кербера! Она умело пользовалась открывшимися новыми возможностями. После успешного окончания школы № 3, путь был прямым – в Актюбинский медицинский институт. Там трудились профессора из Москвы и Саратова, – они несли с собой не только знания передовых медицинских школ, но и чисто азиатскую культуру, хорошо уживающуюся с уральским этносом.