ЛСД – мой трудный ребёнок - Хофманн Альберт - Страница 21

Для начала химического анализа я располагал около 100 г сушёных грибов вида Psilocybe mexicana, выращенных в лаборатории профессора Хайма. Мой лабораторный ассистент, Ханс Чертер, который на протяжении десятилетнего сотрудничества стал очень умелым помощником, в совершенстве знакомый с моей манерой работать, помог мне в опытах по экстракции и изоляции. Поскольку не существовало никаких сведений относительно действующего вещества, которое мы искали, опыты по изоляции следовало проводить, основываясь на свойствах фракций экстракта. Но не один из различных экстрактов не проявил чётких эффектов, которые могли бы указать на присутствие галлюциногенных веществ, ни у мышей, ни у собак. Поэтому возникло сомнение, что грибы, выращенные и высушенные в Париже, все ещё действовали. Это можно было установить только путём испытания грибов на человеке. Как и в случае с ЛСД, я самостоятельно осуществил главный эксперимент, так как для исследователя неприемлемо просить кого-то другого провести эксперимент на себе, необходимый для его собственных исследований, особенно, если он влечёт за собой, как в данном случае, определённый риск.

В этом эксперименте я съел 32 сушёных гриба Psilocybe mexicana, что составило 2.4 г. Это количество считалось средней дозой, используемой курандеро, согласно сообщениям Уоссона и Хайма. Как показывает следующий отрывок из отчёта об эксперименте, грибы проявили сильное психотропное действие:

Спустя 30 минут после того, как я принял грибы, внешний мир претерпел странную трансформацию. Все приняло мексиканские черты. Поскольку я совершенно чётко осознавал, что именно моё знание о мексиканском происхождении гриба привело меня к мексиканским сюжетам в моем воображении, я умышленно пытался увидеть окружавшее меня таким, каким я знал его в нормальном состоянии. Но все сознательные усилия увидеть вещи в их привычных формах и цветах оказались напрасными. С закрытыми или открытыми глазами я видел только мексиканские мотивы и цвета. Когда врач, наблюдавший за экспериментом, наклонился надо мной, чтобы измерить давление, он превратился в ацтекского жреца, и я не удивился, если бы он вытащил обсидиановый нож. Несмотря на серьёзность ситуации, мне было смешно видеть, как германское лицо моего коллеги приобрело чисто индейское выражение. На самом пике интоксикации, примерно спустя 1.5 часа после приёма грибов, натиск внутренних картин, состоявших в основном из абстрактных узоров, быстро менявших форму и цвет, достиг такой угрожающей степени, что я боялся, что меня засосёт в этот водоворот цветов и форм, и я растворюсь в нем. После примерно шести часов этот сон закончился. Субъективно, я не имел понятия, сколько длилось это состояние. Я чувствовал, что моё возвращение к повседневной реальности было возвращением домой из странного фантастического, но в то же время реального, мира, в старый и знакомый мир. Этот эксперимент показал, что человек реагирует более чувствительно на психоактивные вещества, чем животные. Мы уже пришли к такому выводу после экспериментов с ЛСД над животными, как описывается в одной из предыдущих глав этой книги. То, что наши экстракты не действовали на мышей и собак, объяснялось не неактивностью грибов, а недостаточной реакцией лабораторных животных на этот вид активных соединений.

Поскольку испытание на людях было единственным методом, которым мы располагали, чтобы определить активные фракции экстракта, у нас не осталось другого выбора, как провести эти испытания на самих себе, чтобы продолжить нашу работу и довести её до успешного завершения. В только что описанном эксперименте сильная реакция, длящаяся несколько часов, вызывалась 2.4 г сухих грибов. Поэтому, впоследствии мы использовали образцы, соответствующие только одной трети этого количества, а именно 0.8 г сушёных грибов. Если эти образцы содержали активное вещество, они производили только слабый эффект, который прерывал работу на небольшое время, но этот эффект был достаточно определённым, чтобы недвусмысленно отличать друг от друга фракции, содержащие активные вещества и неактивные фракции. Несколько сотрудников и коллег добровольно стали подопытными кроликами для этой серии тестов.

Псилоцибин и псилоцин Благодаря этим достоверным испытаниям на людях мы смогли изолировать активные вещества, сконцентрировать их и превратить в химически чистую форму при помощи новейших методов сепарации. Два новых вещества, которые я назвал псилоцибин и псилоцин, были получены в форме бесцветных кристаллов.

Эти результаты были опубликованы в марте 1958 в журнале Experientia, в сотрудничестве с профессором Хаймом и моими коллегами доктором А. Браком и доктором Х. Кобелём, которые предоставили большое количество грибов для этих исследований после того, как они существенно улучшили методику выращивания грибов в лаборатории.

Некоторые из моих сотрудников – А. Й. Фрей, Х. Отт, Т. Петржилка и Ф. Трокслер – в дальнейшем участвовали в следующем этапе этих исследований, определении химического строения псилоцибина и псилоцина и последующем синтезе этих соединений, результаты которого были опубликованы в 1958 году в ноябрьском выпуске журнала Experientia. Химическое строение этих соединений заслуживает особого внимания в нескольких отношениях. Псилоцибин и псилоцин, как и ЛСД, принадлежат к индольным соединениям, биологически важному классу веществ, встречающихся в растительном и животном мире. Отдельные химические свойства, общие как для веществ, содержащихся в грибах, так и для ЛСД, указывают на то, что псилоцибин и псилоцин находятся в близком родстве с ЛСД, не только по своему психическому действию, но и по своей химической структуре. Псилоцибин является сложным эфиром фосфорной кислоты от псилоцибина; таким образом, это первое и до сих пор единственное найденное в природе индольное соединение, содержащее фосфорную кислоту. Остаток фосфорной кислоты никак не влияет на его активность, поскольку не содержащий фосфорной кислоты псилоцин проявляет такую же активность, как и псилоцибин, но этот остаток делает молекулу более стабильной. В то время как псилоцин легко разрушается кислородом воздуха, псилоцибин достаточно устойчив.

Псилоцибин и псилоцин обладают химическим строением, очень сходным с нейромедиатором серотонином. Как уже упоминалось в главе об опытах над животными и биологических исследованиях, серотонин играет важную роль в химическом регулировании функций мозга. Оба вещества, содержащиеся в грибах, так же как и ЛСД, в фармакологических экспериментах с различными органами блокируют эффекты серотонина. Другие фармакологические свойства псилоцибина и псилоцина тоже сходны с ЛСД. Основное различие состоит в количественной активности в экспериментах с человеком и животными. Средняя действующая доза псилоцибина или псилоцина для человека составляет 10 мг (0.01 г); соответственно эти вещества в 100 с лишним раз менее активны, чем ЛСД, для которого 0.1 мг считается высокой дозой. Более того, эффекты этих веществ длятся лишь от четырех до шести часов, что намного короче, чем эффекты ЛСД (восемь-двенадцать часов).

Полный синтез псилоцибина и псилоцина, без использования грибов, мог бы стать методом, позволяющим производить эти вещества в больших количествах. Синтетическое производство дешевле и целесообразнее, чем экстракция из грибов.

Поэтому и были осуществлены изоляция и синтез этих веществ, а с ними и разоблачение волшебных грибов. Было выяснено химическое строение и стало возможным синтетическое производство в пробирке тех соединений, чьи удивительные эффекты заставляли индейцев на протяжении тысячелетий верить, что в этих грибах пребывал бог.

Какой же прогресс в научных знаниях был достигнут этими исследованиями? По существу, когда все, что можно, уже сказано и сделано, мы лишь можем утверждать, что тайна удивительных эффектов теонанакатля была сведена к тайне эффектов двух кристаллических веществ – поскольку эти эффекты наука не в силах объяснить, она может только их описывать.