Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна - Страница 45

Взгляд Эссара сделался сумрачным и холодным. Он будто захлопнул перед моим носом невидимые двери. Стало неуютно. Отвернувшись, я несколько раз провела тряпкой в книжном шкафу, где недавно убиралась.

Через пару мгновений Эссар коснулся моего плеча и произнёс:

— Этого я пока исправить не могу. Америус следит, чтобы метки были проставлены. — Он немного помолчал, а потом произнёс: — Я испытываю стыд, когда приходится клеймить арестованных.

Удивлённо обернувшись, я посмотрела Эссару в глаза. Он не лгал. Я увидела в нём этот жгучий стыд и боль от необходимости причинять страдания сородичам. Возможно, даже ненависть к саму себе или той роли, что приходится исполнять.

Вряд ли Гастон говорил кому-то о том, что чувствует. Он не производил впечатление человека, привыкшего жаловаться или обнажать душу. Признание досталось именно мне. Доверие, от которого всё сжалось внутри, заныло старой раной. Я разом осознала всю безграничность беды, когда-то случившейся с Эссаром.

И от этого мне сделалось ещё хуже.

Я смотрела на мага и искала в себе хотя бы толику прежней ненависти. Было важно отыскать её именно сейчас, распалить, разжечь другое пламя, а не то, что терзало меня из-за близости Гастона. Гаса…

Желалось довериться, произносить это имя, видеть улыбку в ответ, ощущать тёплое внимание и нежность. Я была готова слушать, понимать и сочувствовать. Сердце переполнилось настолько, что к глазам подступили слёзы.

Я провела рукой по лбу: не заболела ли, нет ли лихорадки. Ничего такого я не обнаружила. В голове продолжали крутиться слова декана о метке.

— Пока нельзя? — переспросила я. — Вспомнила! Если найти формулу, то мы освободимся?

Эссар кивнул:

— Метки исчезнуть. Особые артефакты защитят от чар стихийников. Ошейник или новая метка не свяжут магию хаоса и волю отверженных. Борьба станет возможной.

— Вы всё время боролись? Искали эту формулу? — догадалась я.

— Делаю, что в моих силах, — он пожал плечами. — Ищу уже несколько лет. Констант Люик работал на факультете. Его лаборатория скрыта, а здание настолько древнее, что никто не в состоянии вспомнить каждый из закутков. Нет двери и ключа к ней.

Я испытала не меньший стыд, чем тот, о котором упоминал Эссар, но Дикий шип умеет признавать ошибки. Стоит сделать это прямо сейчас. Справедливость прежде всего.

— Простите, что называла вас предателем, — слова дались мне тяжело, но после сразу стало легче.

— Я предатель, — серьёзно ответил Гастон. — Пусть так и останется.

— Я никому не скажу, — улыбнувшись, пообещала я, захваченная идеей разыскать тайную лабораторию.

У меня появилась достойная цель и повод, чтобы задержаться в Академии.

— Достаточно, что знаю я…

Эссар печально посмотрел в окно, где виднелись статуя Глунадр и старые могилы. Оборвав фразу, он взялся за швабру и ведро, которое успел наполнить водой. Декан спокойно мыл пол, совсем сбив меня с толку. Не думала, что увижу такое, ещё меньше ожидала услышать правду.

— Констанс Люик не оставил записей? Мой опекун был учёным. Он записывал каждую мысль, не расставался с особой книжечкой и карандашом, — продолжая размышлять, сказала я и вернулась к уборке.

— Мне удалось примерно восстановить цепочку событий, — отозвался Эссар. — Чуть более двадцати лет назад Люик разработал первый артефакт, зачарованный особой формулой, и снял метки с магов факультета. Тогда произошло первое восстание отверженных.

— Первое? Значит, было и второе? — Я заинтересованно обернулась на декана, но он словно и не услышал моего вопроса.

Эссар громыхнул ведром и продолжил свою незамысловатую работу.

— Неудачное восстание. Стихийники уничтожили многих, подвергли пыткам, но так и не узнали, как хаотики сняли клеймо.

— Учёный сбежал?

— Был ранен, но скрылся где-то в городе. По записям старого декана нашего факультета я понял, что ключ от лаборатории Люик увёз с собой. Стихийники поймали Константа Люика и замучили в подземелье, но он ничего не сказал. Ключа при нём не было. Дверь зачарована, без единственно верного ключа мы её не откроем.

— Ключ?! — Я невольно прижала руку к груди, где под блузой прятала странное наследие неизвестного папаши.

Это слишком невероятное совпадение, чтобы быть правдой! Неужели я снова ошиблась?!

Раненый маг хаоса, которого мама прятала в трактире, мог оказаться кем угодно. Отец не вернулся. Он не исполнил данного обещания, потому что… Погиб? И что мне теперь делать с этим предположением?

Я была не готова.

— А могила? Где похоронили Люика? — хрипло спросила я; во рту разом пересохло.

— Ничего не осталось. — Эссар сжал челюсти, будто и ему это доставляло боль. — Захватчики уничтожили тело.

Понадобилось несколько минут, прежде чем я смогла говорить:

— Если ключ вдруг найдётся?

Пока не стоило обнадёживать Эссара, поэтому я промолчала о своём необычном украшении.

— Лаборатория скрыта где-то в лабиринтах факультета, — мрачно бросил Эссар. — Без нужной двери ключ бесполезен.

Я закончила выставлять книги с подоконника на полках, полюбовалась результатом. Не задумываясь, воскликнула:

— Поэтому вам нужны планы?!

— Планы? — у Гастона приподнялись брови, а лицо стало напряжённым.

Выходит, выдала себя. Придётся выкручиваться.

— Я услышала… Не нарочно… Только что-то про бумаги. Мне стыдно. Могу в наказание убраться в соседней комнате, — быстро затараторила я.

— Там моя спальня. — Он криво улыбнулся.

— А-а…

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, на время прощаясь с тяжёлым прошлым.

Успокоившись, Эссар уже серьёзно сказал:

— Не верю, что согласился на приманку в ловушке. И как вам удалось уговорить меня?

— Я умею убеждать, — с гордостью ответила я, вздёрнув подбородок.

— Вероятно, от этого я и лишился последних мозгов — выставил студентку вместо наживки.

— Славная будет рыбалка, — беззаботно заключила я.

38

С сожалением я поняла, что в кабинете декана убирать больше нечего. Мы одновременно окинули взглядом мебель, пол, стены и вопросительно переглянулись.

— Спасибо за помощь, Кирстен, — сдержанно произнёс Эссар, возвращаясь к образу строгого наставника. — Я провожу вас. Не время в одиночестве бродить по факультету. К тому же ловушка для мерзавца…

За распахнутым окном сгущался сумрак, ночная прохлада заполнила кабинет, — долго же мы провозились! Или не слишком и торопились расстаться в этот вечер. Так или иначе, вышло неплохо.

Гастон надел сюртук, застегнул на все пуговицы, окончательно потеряв прежнюю теплоту и уютность. Прямой, суровый, потемневшие глаза цвета мокрого камня, а всё равно притягательный, волнующий и близкий. Как мало мне понадобилось, чтобы вовсе потерять голову: несколько часов совместного дела и откровенный разговор. Дикий шип осуждающе смотрела на меня из прошлого, а я не хотела терять ощущение тихой радости, заполнившей сердце.

Было жаль расставаться, но я нуждалась в уединении. Слишком много неожиданных открытий, мыслей и чувств. Я повторяла про себя имя отца — Констант Люик. Не верила… Надеялась… Пыталась представить, каким был этот учёный, придумавший защиту для магов хаоса и потерявший жизнь ради сохранения тайны. Не предатель, каким я его считала — отважный маг, погибший от рук стихийников. Вот кого я продолжала ненавидеть всей душой.

Я мечтала найти лабораторию, использовать артефакты и бок о бок с Гастоном Эссаром бороться за свободу сородичей. Теперь я верила, что декану хватит решимости возглавить новое восстание.

Я глубоко задумалась, и Эссар позвал меня:

— Кирстен? — прозвучало мягко, заинтересовано, обволакивающе.

— Проводите, — отодвигая фантазии в сторону, согласилась я. — Хотя так мы вряд ли поймаем крупную рыбу. То есть призрака.

— Преступник будет наказан, — твёрдо сказал Эссар. — И лучше, если вам не придётся в этом участвовать.

Я знала, что декан не забывает о смерти маленькой колдуньи. Он несколько раз проводил опросы студентов, обследовал парк вокруг корпуса и здание, насколько это было возможно нашими силами, даже сумел собрать показания с некоторых стихийников. Эссар упрям и докопается до правды. Я была ему благодарна за память о Жюли.