Фритьоф Нансен: Миссия в России - Бондаренко Татьяна - Страница 2

Сильнее всего пострадали от голода Заволжье и те правобережные районы губернии, которые находились вблизи Волги. С февраля — марта 1922 г. голод стал усиливаться, так как у населения закончились скудные запасы продовольствия. К лету 1922 г. ситуация ухудшилась: сеять и сажать было нечего, семенной материал ушел в пищу, у ослабленных голодом людей не было сил на возделывание земли, часть населения умерла от голода и болезней.

В марте 1921 г. советское правительство перешло к осуществлению новой экономической политики (нэпа). Система государственного планирования и распределения, существовавшая до этого в рамках политики военного коммунизма, введенной в годы Гражданской войны, оказалась несостоятельной в мирных условиях. В ходе продразверстки у крестьян фактически изымали все запасы зерна. Показателем кризиса и необходимости смены курса стало восстание гарнизона в Кронштадте в марте 1921 г. В результате введения нэпа продразверстку заменили фиксированным продналогом [48; 59, 17 марта 1921 г.], крестьянам разрешили продажу «излишков» [30]. 28 марта 1921 г. правительство снизило размер продналога вдвое по сравнению с продразверсткой: на 1921—1922 гг. его размер устанавливался в 240 млн пудов2 [47]. Также уменьшался объем налогов по другим сельскохозяйственным культурам и продукции животноводства. Уменьшенный объем налога власти рассчитывали получить с крестьян в полной мере. Выступая на губернской партийной конференции 8 июня 1921 г., секретарь Саратовского губернского комитета РКП(б) Мартынов заявил: «Нам нужно взять от крестьянина часть продукта путем налога. Крестьянин, конечно, будет вопить, но мы ему скажем, — Если ты не хочешь возвратиться к помещикам, ты должен дать, без этого мы ничего не сделаем. — Налог в 240 миллионов пудов должен быть взят, крестьянину нужно говорить это открыто, ясно. Мы принесем в жертву интересы крестьян на алтарь революции. Продналог должен быть взят немедленно, целиком. Крестьяне должны нести эту тяготу, если крестьяне получили от революции больше, чем все другие, значит, они должны нести и большую тяготу...»3 Но голод внес свои коррективы: вместо 240 млн пудов по стране в 1921 г. был собрано всего 150 млн пудов продналога [54].

В рамках нэпа была проведена денежная реформа, укрепившая советскую валюту. 11 октября 1922 года были выпущены новые купюры достоинством 1, 2, 3, 5, 10, 25, 50 червонцев и золотая монета достоинством в 10 рублей. Нэп обозначил частичный возврат от системы распределения к рыночным отношениям. Государство создало условия для развития частного предпринимательства — как мелкого кустарного, так и крупного. Часть государственных предприятий была денационализирована и сдана в аренду частным лицам, в том числе и иностранцам. К концу 1921 г. из 7100 предприятий, предназначенных для аренды, было сдано 3800, на которых работали 680 тыс. рабочих [59, 15 ноября 1921 г.]. Государственные предприятия переходили на принцип хозрасчета. 1 декабря 1922 г. вступил в силу новый Земельный кодекс, среди прочего позволявший брать землю в аренду [32]. К 1923 г. аграрный сектор удалось восстановить на 70 % от уровня 1913 г., тяжелую промышленность — на 40 %. В 1925 г. сбор зерновых культур превысил показатели сбора до Первой мировой войны, к 1926-1927 г. экономика страны достигла довоенного уровня.

Однако введение нэпа в 1921 г. не смогло предотвратить усиление голода. В конце июня 1921 г. современник писал о положении в Саратове: «Заметна перемена экономической политики: свободная продажа, кооперация, товарообмен с Западом. Жизнь понемногу воскресает: открыт Крытый рынок, торгуют базары, кофейни, лавочки, пирожные. Просыпается кооперация». На фоне этого он добавляет, что в Саратове самый настоящий голод, хлеба не выдают, в продаже он стоит 5 тыс. руб. за полкило — при жаловании автора в 9,3 тыс. руб. [74].

Голод был вызван целым комплексом причин: отсталостью советского сельского хозяйства, Первой мировой и Гражданской войнами, интервенцией, засухой 1921 г. и, как следствие, неурожаем. Сыграли роль и действия советских властей накануне голода. Это последствия политики военного коммунизма, высокие посевные нормы, вводимые на фоне нарастающего голода, нежелание спрогнозировать засуху, неумелая борьба с голодом на этапе его зарождения [201; 150].

Первые известия о голодных смертях поступили в Москву зимой 1921 г. [201; 148]. Власти старались держать ситуацию под контролем, но меры, принятые ими, не смогли остановить усиление голода. 17 февраля 1921 г. ВЦИК создал комиссию по оказанию помощи сельскому населению Рязанской, Калужской, Орловской, Тульской и Царицынской губерний. Руководство ею было возложено на М. И. Калинина [147].

Уже весной советское правительство прибегло к закупкам продовольствия в других странах. 17 марта председатель СНК РСФСР В. И. Ленин подписал «Постановление о порядке заготовки и закупки товаров за границей и их распределения» [50].

В конце апреля вышло постановление Совета труда и обороны «О борьбе с засухой» [51]. В мае в голодающих районах при каждом волостном исполкоме и сельсовете были организованы комитеты помощи голодающим (в сельской местности — крестьянские комитеты общественной взаимопомощи). Задачей комитетов было накормить нуждающихся и поддержать их хозяйство от разрушения, дабы к новому урожаю оно могло справиться с сельскими хозяйственными работами. В комитеты взаимопомощи избирались сельчанами «дельные и развитые крестьяне», в большинстве случаев — коммунисты, по одному представителю от каждых 250 чел. [63,18 августа 1921 г.]. Избиратели составляли «наказ» комитетам для их работы. Деятельность общественной взаимопомощи находилась также под контролем уездных отделов социального обеспечения [63, 19 июня 1921 г.]. Порядок работы определялся «Положением о Крестьянских комитетах взаимопомощи». Комитеты занимались учетом нуждающегося населения, участвовали в организации столовых общественного питания, распределении продуктов для голодающих, агитировали в их пользу нуждающихся. Они проводили «Недели помощи голодающим», в течение которых собирали еду, одежду, деньги, закупали продукты, курировали общественные работы, помогали в организации детских приютов, следили за обязательной запашкой озимого клина4.

Поначалу крестьянство отнеслось к крестьянским комитетам взаимопомощи с недоверием, сравнивая их с Комбедами5. Власти объясняли это проникновением в комитеты меньшевиков, эсеров и бывших помещиков, которые пытались дискредитировать их деятельность. Но постепенно крестьяне стали понимать суть комитетов и относиться к ним положительно.

В мае 1921 г. правительством было принято постановление «О назначении товарного и закупочного фонда для целей товарообмена сель-населения» [44]. Голодающим губерниям выделялись средства для закупки товаров в других регионах, однако проблема состояла в том, что Самарская, Саратовская, Пензенская, Уфимская губернии, где надлежало закупать товары, сами голодали.

В Саратовской губернии нехватка продовольствия стала остро ощущаться с весны 1921 г. С 1 мая «ввиду острого недостатка продовольствия» были введены сокращенные нормы продовольственного пайка, выдаваемого рабочим и служащим. Чтобы не вызвать широкого недовольства масс, власти решили не объявлять об уменьшении пайков, а выдавать их с перебоями, возобновляя выдачу по мере увеличения продовольственных ресурсов6. В начале лета 1921 г. из сельской местности Саратовской губернии начали приходить данные, что крестьяне питаются «одной лишь растительной пищей, получаемой из разных огородных овощей». На почве нехватки продовольствия в губернии начались голодные бунты7.

В начале июня в районы Среднего и Нижнего Поволжья для обследования положения была направлена государственная комиссия [49]. 23 июня на заседании президиума ВЦИК было принято постановление «О снабжении продовольствием голодающих Саратовской губернии» [45]. Центр также взял на себя обеспечение продовольствием армии, работников железных дорог, водного транспорта и детей, находящихся в детских домах и приютах. В тот же день, на последнем заседании комиссии Калинина, Саратовская губерния официально была признана голодающей.