Контрабандист Сталина. Книга 6 (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 25

Предоставленную информацию по Межлаку, одного из руководителей железной дороги, я просматривал не один раз. Хорошо, что он сам уже пять лет не был в Швейцарии. Придётся мне заказать себе круглые очки и чуть подкрасить волосы. Будем пытаться получить его деньги. Триста тысяч мне сейчас ой как пригодятся, плюс ещё закупка и перевозка груза. Вот так вот размышляя, и строя планы мы добрались до Таганрога. Отметил себе, что надо бы сделать ремонт и поменять обстановку в своём вагоне.

— Знакомить это товарищ Стовбур, председатель Мариупольского городского Совета — не успел я появиться в Таганроге, как меня позвал Москатов.

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Иванович. Что у вас случилось? — а сам зло смотрю на Москатова. Знает же, что я стараюсь остаться как можно меньше узнанным.

— Это же вы предлагали перенести завод в Мариуполе. Мы так и сделали. Скоро с большим трудом мы заканчиваем строительство моста. Если рельсы мы с трудом, но нашли, то вот паровоз и вагонов нет. В план по наркомату пообещали поставить, но реально мы сможем получить только года через три. Мы просим вас привезти паровоз и минимум три вагона — просит он.

— В принципе это реально, если у вас есть чем платить? — немного подумал, ответил я.

— Мы изъяли ценности у бандитов и сочувствующих им элементов. На их продажу получено разрешение о приобретение паровоза и вагонов — удивил меня Стовбур.

— Но там же размер колеи другой — вот блин. Не мытьём так катаньем, подгоняют меня, чтобы я быстрее занялся реализацией их ценностей.

— Ничего. Мы уже придумали как. Приварим на заводе дополнительные колёса к имеющимся — опять удивил он меня.

Ну не знаю. Может, что у них и получится. В результате переговоров на эту и другие темы на борт «Огней Смирны» попали ещё два больших ящика набитый драгоценной столовой посудой из золота и серебра. Причём малоценную часть я оставил в Таганроге. В моём вагоне мне серебреный сервиз тоже не помешает…

— Пётр Дмитриевич давайте ещё раз рассмотрим чертежи вашего нового самолёта — обращаюсь к Самсонову в его кабинете на заводе № 31.

— А что не так? — напрягся он.

— Весной вы должны будете предоставить новый истребитель в Москве. Если справитесь, то вас ждут награды, дополнительное финансирование и обеспечение — ответил за меня Потоцкий. Хотя всех этих подробностей я и не знал.

— Это точно? — Дмитрий Степанович Чекалов, директор завода.

— Пообещали. Особенно если вы создадите образец лучше HD-37 Ханкеля — ответил Потоцкий.

В результате долгого совещания изменяется вся конструкция моторамы и сам самолёт. Получится полутораплан, за основу взят четырехместный разрабатываемый образец. Площадь крыла уменьшили до 30 квадратных метров, как и саму форму крыльев. Длину самолета сократили на метр. Вместо перкали на крыльях фанера. Внизурамы проходит четырех миллиметровая броня, от начала до второго стрелка. Два бензобака по двести пятьдесят литров подняты вверх, над летчиками. Они тоже защищены четырех миллиметровой бронёй, включены в каркас с моторамой. Двигатель поднят выше, а радиаторы вниз, как у Юнкерса 87. С ними заводу придётся ещё поработать, как и с самим двигателем. Двигатель М-5 нужно сделать более экономичным и попробовать увеличить число оборотов. Там проблемы с карбюраторами и бензонасосом. Задача довести дальность полёта до восемьсот километров, с нагрузкой бомб до четыреста килограммов и тремя пулемётами. Скорость не менее трехсот, а лучше триста пятьдесят. В общем, не простая это задача сделать улучшенный Р-5.

— Не расстраивайтесь. Мне поручено привезти два закупленных «Потэ» 25 и другие перспективные образцы. Возможно, и там что-нибудь подсмотрите в конструкции. Так же Потоцкий съездит в Харьков за молодым авиаконструктором Неманом и Анатолием Георгиевичем Уфимцевым в Курск — тут я долго убеждал Потоцкого отнестись серьёзно к этому заданию и обещать всё что можно, лишь бы они оба согласились.

— Это что? — я смотрю на два литров под тридцать бочонка и хитро улыбающегося Потоцкого и Андрея. Мы прощаемся. Вечером я ухожу с кораблями во Францию. Сейчас же стоим на причале у катера, который должен доставить меня на «Огни Смирны».

— Подарок от товарища Сталина. Едва успели вовремя доставить с Каспия — хмыкают они.

— Так что же это? — уже примерно догадываюсь. Как то я обмолвился Сталину за столом во время рыбных блюд об этом.

— Дары СССР. Чтобы вы помнили, что у вас тут есть настоящие друзья. Икра чёрная и красная — невинно так объясняет мне Потоцкий.

«Не баклажанная» — добавил я про себя и ещё раз усмехнулся.

Ну, товарищ Сталин. Ох и хитрый же ты… тип. Чего-чего, а неблагодарным тебя точно назвать никак нельзя. Вот и ещё одна грань успеха Сталина, как политика. Уметь заинтересовать разных людей в сотрудничестве с собой…

Через восемь дней после нашего приезда из Москвы, мой караван судов отправился в сторону Франции. За время пути я перебирал всё возможные способы быстрейшего наращивания капитала и оборотных средств. Хотя тут не всё так и просто. Нужно знать, куда что возить и как продать, что сейчас совсем не просто.

Около Франции пароходы разделились. Один мой «немец» под управлением Франсуа Фурнье идёт в Африку. Везёт пассажиров, строевой лес, немного угля и пшеницы, оружие, соль и железные инструменты. Так же я ему доверил больше половины браслетов, оценив их в медных килограммах. Второй ведёт капитан Кристиан Робер в Испанию к семье де ла Сиерва. Корабль загружен дубовыми пиломатериалами и бочками, немного мёда, воска и поташа.

Мой «Огни Смирны» в основном загружен сахаром. Есть и немного мёда и воск. Я очень расстраивался, что мёда и воска собрали так мало. Даже попенял на это Москатову и Потоцкому. На нём я иду в Марсель.

Недалеко от Марселя пришлось опять повторять комбинацию с ночной перегрузкой ценностей. Никольский с Агриропуло тихо подошли на рыбацком баркасе, а я с Олафом быстро перекинул им мешки. Мешки пришлось упаковывать самому. В этом вопросе я не доверял даже Олафу. Конечно, все участвующие догадывались, что там немалые ценности, но главное они не знали, сколько и какие. Да, в общем, никто в открытую у меня из них и этим и не интересовался, хотя я понимал, что надо с этим заканчивать. Нужно придумать какой-то другой более надёжный способ доставки.

В Марселе меня уже с нетерпением ждал Мишель Мареном. В основном его бригада и проверяла мои пароходы. С ним мы быстро пришли к соглашению по моему кредиту. Я ему отдал половину сахара, весь мёд и воск. Пришлось отдать и большой серебряный сервиз. Зато теперь я ему ничего не должен и две фелюки уже мои. Немного разных ценностей, я оставил на взятки и на борту корабля. Дозвонился до Лефебвруа, которому отошла вторая часть сахара. Его забрали служащие из знакомого мне военного склада. Мне же осталось оплатить только пошлину. Эх…эх.

— Нет ну где же тут справедливость? — ругаюсь я, выйдя из управления порта. Весь товар у меня забрали, так я ещё и пошлину должен оплачивать. Дальше Олаф сам поведёт «Огни Смирны» в Сен-Назер. Туда же подтянуться и немцы. Потом туда приеду и я. Я же опять на нашем невзрачном боевом «бронивичке» отправился в Париж…

— Так тётя ты же обижалась на весь высший свет Парижа, который не хочет тебя воспринимать — после всех объятий и здравниц мы на следующий день после обеда перешли к делам.

— Что ты придумал? — перевела она свой взгляд с красивого серебряного сервиза, украшенного золотом, и синей эмалью на меня. Этот старинный сервиз мы решили не продавать, а оставить чисто себе.

— Снять кино. Я видел в России новый фильм «Спасти Италию». Я думаю, его ждёт успех. Почему бы и нам не заняться киноиндустрией. Вот смотри — протягиваю ей французскую газету, где сообщается о бедственном положении кинокомпании «Франко-фильм». — А вот другая, где критикуют кинокомпанию «Гамон», которая объединившись с крупной американской фирмой. Пишут, как она тратит деньги для протаскивания на экран худших образчиков Голливуда, а не занимается созданием своих кинокартин. Заметь, даже Пуанкаре их критикует.