Первый Романов (СИ) - Володин Григорий - Страница 25

Номер «семь» же уникален по-своему. В пояснительной записке в чемоданчике написано, что это сплав родия и серебра. Фишка в том, что эти пластины выдерживают заряд по несколько раз. Ну если их не взрывать, само собой, а просто укреплять. Хороший сплав. Надо бы с ним что-нибудь задумать. «Артефакты» какие-нибудь.

— Господин, — удивленный писк Радмилы сзади. — Вы не в кабинете?

— Да, я тут поигрался немного, — захлопываю крышку чемодана. — Выводы сделал.

— Какие? — в руках девушки уже возник мобильник. Она готова записывать.

— Годятся только номера «шесть» и «семь». «Шестерка» пригодится мне в ежедневном пользовании. Пускай сделают их побольше. «Семерки» тоже пусть наготовят запас. И скажи им покрасить пластины как игральные карты. — С одной стороны маскировка, с другой — привык уже скидывать масти.

— Поняла, — девушка быстро пробежалась наманикюренными пальчиками по кнопкам. — Всё передам. Образцы больше не нужны? Я могу отнести, мне по пути.

— Да, спасибо, — я передаю ей чемодан и бросаю взгляд в сторону звука загнанных коней. Прибежали мои будущие гридни, и двух часов не прошло. Ай, нет, на пять минут опоздали. Ладно, посчитаем, что почти справились.

— Медитация, — подойдя, командую взмыленным парням, и они тут же падают на землю с большой охотой. А еще они бы с радостью прямо тут разлеглись. Эти попытки я безжалостно обрываю:– Не лежать, гридни. А то по второму кругу побежите. Сейчас объясню коротко, как что делать. Итак, транс бывает двух видов: боевой и саморегулятивный. Сейчас нас интересует второй. Чтобы в него погрузиться…

Объяснение занимает больше времени, чем рассчитывал. У гвардейцев не сразу, но выходит. Всё же не зря я выбрал именно этих парней. Соображают они неплохо.

Очень важно для гридней освоить медитативный транс. Он поможет черпать энергию из ресурсного поля и держать организм в динамическом равновесии при любых нагрузках. Без саморегуляции невозможно пережить инициацию — слом первого лимитера.

Как только парни уходят в транс, я сажусь рядом и тоже погружаюсь в медитативное состояние.

До обеда так и сидим. Благодаря магии душ Романовых гипнотический транс дает мне больше возможностей, чем другим магам. Ментальная отладка. Я могу пересобирать свой дух, а также расширять ресурсную базу за счет поглощенных врагов. Освобожденную ментальную энергию я переформатирую в биокинетическую, тем самым увеличивая свой смертоносный потенциал. Раньше я в расцвете сил мог зарядить повозку, и она взлетала на воздух, будто напичканная порохом.

На трапезе в столовой Радмила радует новостями:

— Господин, вы просили собрать больше сведений о Соколовых. Завтра они проводят выставку старославянского оружия в Куликовском центре.

— Старославянского? Хм, забавно, — заинтересовываюсь. — Я бы глянул. А откуда экспонаты?

— Большей частью из хранилища рода, сказано, что Соколовы собирали коллекцию веками. Также представлены образцы из антикварных салонов города, — блондинка бросает взгляд на смартфон и считывает информацию.

— Ну что ж глянуть стоит, — усмехаюсь. — Даже если бы там не было Соколовых. Я люблю мечи. Радмила, составишь мне компанию?

— Конечно, — загораются глазки у девушки. А потом задумывается. — Господин, можно один вопрос?

— Даже два, — сегодня я по-царски щедр.

— Мне хватит одного, — смеется она. — В чем вы пойдете?

Я задумываюсь. Тресни Навь! Ненавижу эти заморочки с нарядами. Надо завести себе придворного стилиста, пускай подбирает мне костюмы и вообще следит за правильным царским образом. Хотя царским пока рановато, просто дворянским.

— У вас есть синий костюм в мелкую полоску, — увидев мое затруднение, произносит Радмила. — Он подойдет для выставки идеально, а также даст мне пространство для маневра, — в ответ на мой удивленный взгляд она смущается и признается. — Я взяла на себя смелость провести ревизию в вашем гардеробе.

— Хорошо, хоть кто-то туда заглянул, — хмыкаю. — И как там? Мышей еще нет?

— Нет, но вам не помешает пройтись по бутикам, — твердо говорит девушка, выпрямившись и тряхнув косой. — Совсем не помешает.

— Денег нет, — тут же вставляет скряга Аркадий. — У Лазаревых, по крайней мере. У тебя же еще в рабах Моржовы, их спроси.

— Не в рабах, а в вассалах, старик, — хмуро на него смотрю.

— А…да… — сглатывает испуганно Аркадий, почувствовав, что переборщил. — Как скажешь, Миша…

— Рабов у меня нет и не будет, — чеканю по слогам. — Твои крепостные тоже станут свободны, как только… — Хотел сказать: как только я захвачу Совет, но ограничиваюсь абстрактным: —…как только я так решу. И деньги скоро прибавятся. — Вороновы раскошелятся. — Так что не жмоться. — Старик дерганно кивает. Я обращаю взгляд на притихшую как бельчонок Радмилу. — В бутики сходим с тобой на неделе, добавь в расписание.

— Да, господин, — тихий писк.

А с ней-то что такое? Бросаю взгляд на зеркало в стене и замираю.

— Забавно, — тихо замечаю я. Интересно, это меня так слова о рабах разозлили? Или духовный транс дал столь неожиданный результат?

В апатичном образе щенка проступили черты моего прежнего лица. Царского лика, если угодно. Горячий строгий взгляд, хищный вид и глубокие, словно вырезанные в камне линии. Теперь я выгляжу лет на десять старше.

И не сказать, что внезапное преображение мне не по нраву.

Евгений Воскресенский, утопая в мягком кожаном кресле, слушает доклад своей помощницы. Состояние финансов, положение основных предприятий, перевозка последней партии наркотиков…. Галина вытянулась в струнку, так что белая блузка плотно обтягивает ее выдающуюся грудь. Взгляд Евгения то и дело падает на ее выпуклости. И это внимание лестно Галине, ведь она ради этих взглядов и старается каждый день — красится, одевается, поздно ночью занимается спортом. Но вдруг глава поднимает глаза на ее лицо и говорит брезгливо:

— Тушь на шраме стерлась.

Она тут же поворачивает лицо левой стороной к главе, чтобы он не видел ее уродства. Ее ужасающего изъяна.

— Простите, Евгений Радиевич… — виновато протягивает девушка.

— С основными делами понятно. Всё как всегда, — Евгений хмурится. — Хотя нет…расфасовка товара теперь происходит по трем каналам вместо четырех. Это риски, но да боги с ними. Что с Моржовыми? Они поплатились? Наши убыхские друзья провалились, но мы не ограничились их помощью.

— Кстати, Абухаб Фират ждет в приемной, — замечает Галина.

— Пусть еще подождет, — отмахивается Воскресенский. — Невелика шишка. Он всего лишь второй сын главы клана. Да и будет ему уроком не выполнять мои поручения.

— Моржовы терпят убытки по всем фронтам, — отчитывается помощница. — Началась экономическая блокада. Предприятия отказываются работать с «моржами», их кидают контрагенты, а их продукцию отказываются покупать оптовые базы. При этом на фабриках Моржовых начались проверки натравленных нами надзорных служб: от пожарной безопасности до санэпидемстанции. Ваши поручения как члена Совета выполняются.

— Хорошо. Очень хорошо, — слова не соответствуют отвратному настроению Евгения. — Только этого мало. Еремей все еще жив, а он многое знает. Как убыхи умудрились провалиться? — девушка раскрывает ротик. — Не надо, Галя. Пускай они сами скажут. Зови Абухаба.

Помощница покидает просторный кабинет, и вскоре через дверь из красного дерева входит широкоплечий горец лет тридцати.

— Я ждал тебя час, — негодует он.

— И дождался, — бросает Евгений. — Ну рассказывай, Абухаб, почему ты не пытаешься убить Моржовых?

— Наши люди попытались и все полегли. Прямо в лоб атаковать усадьбу Моржовых уже поздно. Они оправились от прошлой войны и готовы ответить. Мы потеряли целого Грандмастера, отец негодует!

— Передай отцу, что такова цена нашего с ним партнерства, — фыркает Евгений. — Если он не готов терять людей, то делать мне с ним нечего.

— Отец это понимает, — идет на попятную горец. — Просто радости мало — потерять ценного гигита.