Час гончей (СИ) - Блум М. - Страница 15

Я невольно поморщился. Ну так, наверное, надо было озаботиться портретом и адресом этого палача. Глядишь, и в прятки бы играть не пришлось. Сколько еще крестов появится на этой карте, и сколько раз эта тварь сунется ко мне? Пока вы соревнуетесь, кто ищет лучше.

И тут мне вспомнился кое-кто, кто говорил, что в поисках ему нет равных. Садомир во время ужина хвалился, что может найти кого угодно. Может, и тут он что-то знает — недаром у него даже фотография с этим утырком стояла в гостиной. Определенно, мне сейчас нужен не палач, а ищейка.

Ep. 07. Час гончей (IV)

Человек в кожаной маске усмехнулся. Группка людей корпела над картой, пытаясь его поймать, пока его невидимые глаза ловко летали по дому — прямо над их носами. Вот же идиоты! Ну-ну, ищите дальше… Его мышка тем временем пронеслась тенью по спальне на втором этаже, где на кровати, уткнувшись в подушки, спали две девчонки. Что, сегодня на этой постели не так жарко? Сегодня тут никто не скачет и никто не стонет. Сучка, которой удалось уцелеть, то и дело вздрагивала и ворочалась. Рука перевязана белым бинтом, порванная футболка испачкана алой кровью. Раненая, напуганная и оттого еще более красивая — таких загонять приятнее всего. Тварь пролетела над ее лицом, едва не коснувшись крылом кончиков темных волос. Второй удар будет еще слаще и еще фатальнее.

Мышка проворно выскользнула из комнаты, незаметно обогнула слонявшуюся по дому огромную ручищу, которую хорошо потрепали его псы, и сиганула вниз в гостиную, где темные лужи густо пропитали пол, и капли черноты забрызгали стены. Пытаясь их оттереть, люди в служебных комбинезонах убирали останки его гончих. Что, две маленькие собачки устроили такой переполох, что щенок, поджав хвост, позвал друзей? Гончая снова рассмеялся — глухим, сдавленным смехом из-под маски. Следом собаки вокруг довольно заурчали. Тварей было не жалко, у него их полно — а вот паника, которая поднялась в конуре Волкодава, веселила.

Прерывая веселье, рядом задергался смартфон. На экране высветилось знакомое «Бладхаунд». Этому-то чего надо?

— А что ты не поделил-то с отпрыском Волкодава? — раздалось на той стороне. — Зачем на него набрасываешься?

— Тебя еще не спросил, на кого набрасываться! — огрызнулся Гончая.

— Что-то ты слишком самоуверенный стал. А не боишься, что его щенок тоже кое-что может?

Конечно, может — баб трахать. На эти его навыки он уже налюбовался.

— Тебе-то что? Бесишься, что я больше не в твой конуре?

— Ты мог бы жить и в доме, — спокойно заметил собеседник.

— Твой дом не мой дом. В твоем лесу у меня от силы пара собак, а здесь — их куча!

— А здесь — это где? — вкрадчиво спросили на той стороне.

— Ищи дурака! — Гончая ухмыльнулся. — Так я тебе и сказал!

На пару мгновений в трубке повисла тишина — лишь собаки рядом продолжали довольно урчать.

— Слышал, тебя уже ищут, — вновь заговорил собеседник, — и Синод, и Охотники. Найдут, и будет тебе несладко.

По просторному помещению разнесся глухой смех, отдаваясь эхом от старых, потрескавшихся стен.

— Пусть сначала найдут! Что могут эти Охотники? Набрали слабаков!

— Ну конечно, — в трубке послышался ехидный смешок, — у них же нет Волкодава.

— Не Волкодавом единым! — рыкнул Гончая.

— В общем, заканчивай маяться ерундой и возвращайся ко мне. Как друг о тебе забочусь.

— Ты забываешься, ищейка! Когда мы с тобой были друзьями?

Собаки рядом, перестав урчать, начали сердито поскуливать.

— Смотрю, ты совсем связь с реальностью потерял, — насмешливо констатировал собеседник.

Поморщившись, Гончая оттолкнул скулящих тварей прочь. Да какая реальность? Что этот вообще о ней может знать? Сидит в своем медвежьем углу да носа не кажет, совсем уже нюх потерял! Неужели не понятно, что в этих старых стенах на этой щедрой почве его силы становились почти безграничны? Может, там в лесу в сторожке он и был всего лишь лесником — но здесь он куда больше! Здесь он — сама Смерть. Только Темнота и может быть сильнее.

— Ладно, удачи тебе, — с иронией бросил собеседник и отключился.

Гончая с досадой откинул смартфон. Вот же прихвостень Волкодава! Когда его интересовала чужая удача? Только все веселье испортил.

Разговор с Садомиром вышел именно таким, как я и предполагал — все-таки не зря тот состав Ночных охотников считался легендарным.

— Зная его, — задумался отцовский приятель, сразу оценив ситуацию и без лишних слов перейдя к сути, — я бы предположил, что Гончая нашел самое кровавое место во всем Петербурге и в нем обосновался. Там, где он прячется, должно было произойти много смертей, иначе бы он туда не полез. Очень много смертей…

В трубке ненадолго повисла тишина — лишь было слышно, как глухо тявкал его бладхаунд, проснувшийся среди ночи вместе с хозяином.

— Гончим обычно нужно пространство, — продолжил тот, будто говоря сам с собой, — нужно место, где можно всласть побегать. Но конкретно эта Гончая будет забиваться в темные углы и глухие закоулки, потому что не любит показывать себя. Он не будет жить во дворце, даже если ему предложат. Выберет что-то просторное, но при этом уединенное и всеми забытое, где его оставят одного и он сможет творить все, что захочет…

Ну ясно, тихий угол для маньяка. Вот только тут таких тихих углов пять тысяч наименований — вон вся карта красными пятнами раскрашена, будто кровью залита.

— Кровь… — вдруг оживился Садомир, словно напал на какую-то мысль, как ищейка на след. — Точно! Он же не может обойтись без крови.

— Крови? — переспросил я.

— Знаете, в чем особенность его собак? Они очень тесно связаны с его душой, потому что в этих тварях течет не только скверна, но и его собственная кровь. Именно так он их создает, смешивая себя с Темнотой. Обычно для этого хватит и капли. Но и нам ее достаточно…

На той стороне довольно тявкнул бладхаунд, видимо, хозяин потрепал его за ухом.

— Так что, думаю, я смогу вам помочь, — подытожил барон. — Дайте мне полчаса…

Ответ пришел гораздо раньше — уже через четверть часа вместе с гостем, который появился у моих ворот. Курьер, отправленный Садомиром, передал мне небольшую бережно упакованную посылку, в каких обычно носят очень хрупкий груз. Стоило ее развернуть, как вокруг раздались изумленные ахи и охи — и под эти звуки я вытащил из коробки поблескивающий хрустальный шар. На первый взгляд, всего лишь изящная безделушка, но это если не знать суть.

Вещица была исключительная и безумно дорогая: этот маленький шарик стоил как несколько домов самых богатых аристократов столицы, и, даже имея такие деньги, его просто так не достанешь. Это эксклюзивный экземпляр — не то что в империи, по всему миру таких всего пара штук. Судя по изумлению сотрудников Синода, подобного не было даже у них — а вот ко мне один приехал, притом совершенно бесплатно и по первому требованию. Все-таки знал отец, с кем дружить.

Шарик в моих руках ярко сверкал в лунном свете, щедро проникающем в гостиную сквозь выбитые окна. Не теряя времени, я подошел к одной из темных вязких луж на полу, оставленных лопнувшими собаками, опустил вещицу туда и слегка подтолкнул. Шар немного прокатился вперед и завяз в черноте, как в болоте, а затем стал стремительно пропитываться ею, будто заливаясь изнутри. Темнота бешено закружилась за хрустальными стенками, и вскоре среди нее замелькали сочные алые вкрапления, пульсируя в ритме сердца — капли человеческой крови, найденные среди скверны.

Арчи торопливо разгладил карту на столе моего кабинета. Я поставил черно-красный шар в самый центр и снова подтолкнул. Миг — и он начал сам по себе гулять по карте широкими кругами, прокатывая по ней пульсирующие капли крови, меняя траектории, словно нащупывая нужную — и постепенно сужая радиус, смещаясь все больше вниз к югу от столицы, где, как ни странно, красных зон Синода было меньше всего.

Все вокруг затаили дыхание, следя за движущейся вещицей. Внезапно над хрустальными стенками резко метнулась крохотная тень. Темные перепончатые крылья широко раскинулись в стороны, явно пытаясь задеть шар, сбить с карты и сбросить на пол, где он разлетится на сотни осколков. Ха. Похоже, кто-то умеет делать не только собак. Что, занервничал твой хозяин?