Любовь дракона (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 20

— Я похож на мальчика? — спрашиваю я хриплым голосом.

Она снова облизывает губы и качает головой. Она тяжело сглатывает, затем что-то меняется, и она отступает назад. Теплое пятно на моей груди остывает, исчезая, когда её прикосновение становится лишь воспоминанием. Холодный озноб пробегает по моему позвоночнику, и мой член смягчается.

— Только не делай этого больше, — говорит она, поворачиваясь ко мне спиной.

Момент проходит. Правильно ли я поступил? Я должен был нажать сильнее? Или я нажал слишком сильно? Блин, столько вопросов. Почему всё, что связано с ней, так сложно?

— Ладно, — шиплю я, гнев становится скалой, за которую я могу уцепиться в своем замешательстве. — Нам пора идти, раз уж ты так торопишься. У нас ещё как минимум день пути.

— Отлично, это именно то, что я хотела услышать, — говорит она, закидывая рюкзак на плечи.

Мы идём молча, лунный свет освещает наш путь. Амара борется с песком, и я уверен, что она действует за счёт своего упрямства и силы воли. Она не спала с прошлой ночи, и признаки истощения безошибочны. Это свидетельство её силы и еще одна её черта, которой я восхищаюсь.

Мне намного легче. Это мой дом. Мои крылья и хвост позволяют мне передвигаться по песку, не сбиваясь с ног, так что каждый шаг не является борьбой, как для неё. Тем не менее она отказывается от моей помощи. Такая сильная, такая красивая, такая чертовски идеальная. Я сделаю её своей, рано или поздно.

Мы преодолеваем очередной подъем. Ночь отступает, когда восходит солнце, проясняя мрак. Вдалеке я слышу визг больших, похожих на летучих мышей вампиров сисми, возвращающихся с ночной охоты. За исключением пиратов, наша первая ночь путешествия прошла без происшествий. Амара пьёт воду, пока я оцениваю наши успехи.

Я люблю эту планету. Она красива, и восходящие солнца хвастаются всем своим великолепием. Первые лучи искрятся на песке. Оттенки красного смешиваются с белым, а затем возвращаются к глубокому, насыщенному цвету. Амара задыхается рядом со мной. Она прикрывает глаза и смотрит на катящиеся дюны.

— Красиво, — выдыхает она.

— Это не сравнимо ни с чем.

Я хочу построить мост между нами. Исправить гнев и стресс прошлой ночи. Она смотрит на меня, затем возвращает взгляд на восходящее солнце.

— Ты говоришь глупые вещи, — бормочет она на Общем, но в уголках её губ играет улыбка.

Порывисто я обнимаю её за плечи. Она не отстраняется и не сопротивляется. Мы стоим там вместе, наблюдая восход солнца и вместе любуясь красотой. Я счастлив. Глядя, как солнце поднимается над горизонтом, я понимаю, что доволен. Это жизнь, которую я хочу, и она вращается вокруг нее.

Глава 11

Амара

— Это место отстой, — бормочу я.

Шидан ничего не говорит. Он молчит с самого утра. Я не знаю, хорошо это или нет. Тишина вызывает пустоту, и я ненавижу это признавать, но мне не хватает его жизнерадостности. Я чуть не сдалась прошлой ночью. Я хотела, чёрт его возьми, хотела его, но я не позволю ему думать, что он мне нужен. Мне не нужна его помощь. Я не завишу ни от кого, кроме себя, и я не позволю ему изменить это. Неважно, насколько он большой и сексуальный.

«Нет! Нет! Нет! Чёрт побери, я не стану», — я увещеваю себя.

— Ты тоже отстой, — бормочу я за спиной Шидана на общем.

Его хвост движется быстрее, а крылья шелестят. Только на мгновение я задаюсь вопросом, возможно он понял меня, но это безумие. Он не говорит на общем. Я говорю на змайском только из-за машины, которая внедрила этот язык в мой разум. Кроме того, кто научит его говорить на Общем? Когда у него было бы время? Он всегда со мной. Проклятье.

Жара сбивает с толку. Мне так жарко, что я перестала потеть, что уже нехорошо. Ещё шаг, ещё один. Сосредоточься, женщина! Одна нога впереди другой. Чертовы песчаные оползни. Песок уходит из-под ног, когда я в очередной раз опускаю ногу, пока мы взбираемся на ещё одну долбанную дюну. Вся эта планета — ничто иное, как нереальное количество дюн кошмарного песка, который проникает во все щели. У меня песок в сапогах, под штанами, чёрт возьми, у меня песок даже в нижнем белье.

У меня раскалывается голова, ещё один признак того, что жара берет своё. Моё зрение удваивается, и когда я нажимаю на ногу для следующего шага, песок скользит быстрее, чем обычно. Меня бросает вперед. Вытянув руки, чтобы поймать себя, я ударяюсь о землю, уткнувшись лицом в песок. Воздух выталкивается из моих легких, когда я резко падаю. Я не могу дышать. Я толкаюсь, пытаюсь подняться, но песок убегает, и я не могу этого сделать. Внезапно меня поднимает в воздух.

— Отпусти меня! — кричу я, пиная ногами в воздухе.

Он склоняет голову набок, и его лицо медленно расплывается в улыбке. Моё лицо краснеет, когда гнев вспыхивает добела

— Конечно, Лютик, — говорит он, ставя меня на ноги.

— Мне не нужна была твоя помощь, — бормочу я, стряхивая песок.

— Как пожелаешь.

Я сердито смотрю на него, но это не останавливает его. Я лгу. Я знаю это, и я думаю, что он тоже это знает. Мне нужна была его помощь. Хуже всего, я все ещё нуждаюсь в помощи. Я не могу сделать ничего сама. Он скрещивает руки на груди, ожидая, пока я закончу, и я не могу не заметить, как выпячиваются его бицепсы. Ранний утренний свет искрится на его обнаженной чешуе, заставляя его выглядеть сияющим. Почему он должен быть таким чертовски привлекательным?

— Перестань так на меня смотреть, — ворчу я.

— Как пожелаешь, Лютик.

— Перестань называть меня так!

Гнев разгорается, и я не могу его остановить. Он берёт верх, и я лечу на всех порах. Набрасываясь на него со сжатыми кулаками, я бью его в грудь. Он отступает под моим натиском, принимая мои удары, и я чертовски хорошо знаю, что они не причиняют ему вреда. Это ещё больше меня бесит.

— Мне не нужна твоя помощь! — я кричу. — Я могу сделать всё сама. Мне никто не нужен!

Голова раскалывается, горло пересохло и першит, а крики нисколько не помогают. Каждая мышца болит глубоко внутри, словно нервы пробили костный мозг. Я замолкаю от истощения.

— Когда ты принимала эпис в последний раз? — спрашивает Шидан, его голос мягкий, нежный и гораздо более приятный, чем я того заслуживаю.

— Перед нашим уходом.

Он качает головой и берёт у меня рюкзак. Я слишком устала, чтобы сопротивляться, и какая-то часть меня благодарна ему. Я не знаю, как показать ему это, потому что если я это сделаю, я буду казаться слабой. Это пугает меня больше всего, с чем мне приходилось сталкиваться в жизни. Это странно? Страх. Под всеми моими покровами он глядит на меня, ждёт и разжигает мою ярость.

Что если он мне всё-таки нужен?

Шидан роется в моём рюкзаке и вытаскивает пакет в кожаном переплёте, который он вскрывает. Несколько прядей эписа выглядывают из свертка. Их цвет уже тускнеет, верный признак того, что они теряют свою силу. Он предлагает прядь, и я беру её, радуясь, что он ничего не говорит. Положив прядь в рот, я закрываю глаза и смакую растение. Знакомая кислинка взрывается на моём языке, сопровождаемая пряным послевкусием. Он теряет силу. Я не любитель острого, от пряного вкуса эписа у меня слезятся глаза. Вкус ненамного сильнее, чем у слабого красного перца.

Тем не менее, эпис делает своё дело. Я держу глаза закрытыми, пока не почувствую, как его эффект распространяются по всему моему телу. Срабатывает быстро. Наконец чувство облегчения. Это лучший способ описать эпис. Когда ты умираешь от жажды, а я нахожусь здесь, в этой адской дыре, эпис — тот холодный глоток воды, о котором ты молилась всю дорогу сквозь пустыню. Чувство благодарности исходит из моего желудка, сияющий шар света, который сжигает всё плохое.

Боль в мышцах утихает, когда они расслабляются, а напряжение спадает. Моё першение и сухость в горле успокаивается. Глаза, которые горели от сухости и у которые не могли сфокусироваться, расслабились. Наконец эпис достигает моей головы, и головная боль ослабевает, а затем исчезает. Я делаю глубокий вдох, затем выдыхаю.