Ваше Сиятельство 3 (СИ) - Моури Эрли - Страница 33

— Твоя грудь… — англичанин дотронулся до нее пальцами.

Елена, затаив дыхание, ждала продолжения: его слов, его прикосновений, его смелых мужских проявлений.

— Она божественна, — Майкл наклонился и нежно поцеловал ее в сосок.

Припал к нему, мучая губами, втягивая в рот.

— Мой мальчик… — графиня повалилась в подушки, прижав голову любовника к себе, взъерошивая его красивые светлые волосы и чувствуя, как ее захватывает нестерпимый жар. Он поднимался от низа живота, разливался где-то внутри трепетной волной. Кружилась голова, и воздух стал горячим, теперь его не хватало.

— Майкл!.. — простонала она, когда пальцы Милтона стянули с нее трусики, а потом коснулись мокрого, вздрагивающего лона.

— Да, моя леди, — отозвался, целуя ее живот и размазывая ее обильные соки по бедрам.

— Хочу тебя! — хрипло выдохнула графиня.

Он возлег на нее, она в нетерпении развела бедра, шевеля ими, чтобы он скорее нашел вход. И вскрикнула от проникновения так, словно из ее груди вмиг вырвалась вся радость и страсть. Его член не слишком крупный, но очень горячий, жадный проник в нее на всю глубину, и графиня выгнулась от невыносимо острых ощущений, целуя любовника в плечо и двигаясь ему навстречу все чаще и резче. Чувствуя, как его прекрасная твердь пронзает ее до сладкой боли. Жар, разливавшийся от низа живота, волнами поднимался по телу. А потом внезапно, словно что-то взорвалось внутри, разлетелось перед взором закрытых глаз разноцветными искрами, и госпожа Елецкая вскрикнула, затряслась, отчаянно вцепилась в Майкла, чтобы не улететь в бездну.

Он еще мучил ее, а она целовала его плечи и нежно гладила спину, пока Майкл не заворчал на пике, подхватив графиню под ягодицы грубо и жадно. Елена Викторовна почувствовала, как его твердь запульсировала и выстрелила в ее лоно горячими струями.

— Майкл, мой хороший мальчик, — она нежно поцеловала его в губы.

Ей было мокро и очень приятно. Когда англичанин лег рядом, его член оказался в ладони графини. Она гладила его, полная удовольствия и благодарности. Ей очень хотелось сейчас прикоснуться к нему губами, взять в рот и доставить этому мальчику еще немного удовольствия, но сделать это графиня не решилась.

Майкл отдышался. От ласки Елецкой его член снова начал твердеть.

— Тебе хорошо со мной? — спросила Елена, приподнявшись и поцеловав его в грудь.

— Ты моя богиня, — ответил он, обнимая ее.

Графиня отвернулась и легла на живот, снова найдя рукою его отвердевший член. Ей хотелось, чтобы он взял ее раком и был немного грубее и смелее.

*** Арты с Еленой Викторовной на Бусти: https://boosty.to/e. moury/posts/9782bb58−7c21−4c8e-8227-a4ce162654fb?share=post_link — много 18+, если пост будет интересен, позже выложу еще порцию

Глава 16

Вампиры поместья Витте

Во вторник меня разбудил не будильник, а писк эйхоса, тихий, но назойливый. Приятный сон, случившийся под утро, увы, отлетел в сторону. Снилась мне Айлин. Она светилась божественно-золотым светом, улыбалась мне, вокруг нее шумели, цвели неземные сады. Элина приглашала меня жестом руки, а я не мог сделать к ней шаг, не мог даже шевельнуться. Какая-то сила держала меня, и сердце сжималось от тоски. Когда я полностью проснулся, то пришла уверенность, что это сновидение было не обычным сном, а астральным посланием моей любимой подруги, которой больше нет на Земле. И я еще раз убедился, что у Айлин все хорошо и я должен быть благодарен Артемиде.

Другое сообщение, чуть более материальное сейчас находилось на эйхосе, но я не спешил протянуть к нему руку. Хотя… я бы не дотянулся: вчера эйхос остался на письменном столе поверх трех исписанных листков — моих стараний над переводом Свидетельств Лагура Бархума. Если бы не поведение Елены Викторовны, то я бы успел сделать намного больше, а так меня отвлекали мысли о ней, беспокойство и злость. В самом деле, зачем же поступать так⁈ Просил ее не уезжать без особых причин из дома в эти дни. И от понимания, что этой «особой причиной» стал Майкл — светленький красавчик, чертов бритиш и хитрый охотник за тайнами моего отца — злость во мне закипала серьезная. Такая, что даже приходилось ее контролировать перенаправлением внимания.

Весь вечер я ждал, когда Елена Викторовна вернется или хотя бы ответит на мое сообщение. Она не отвечала. Ее не было даже в одиннадцать ночи — обычно с вечеринок у Евстафьева мама возвращалась около одиннадцати, реже к двенадцати. И меня это начало жутко беспокоить. Вспомнился даже свежайший случай с похищением Талии. Графиня появилась лишь семнадцать минут первого: в этот момент я чистил зубы в ванной и слышал в открытую форточку звук подъехавшего эрмика. Наспех сполоснув рот и обтерев лицо, я забежал в свою комнату и подошел к окну. Успел увидеть лишь финал сцены сердечного прощания: графиня поцеловала бритиша в губы и словно девочка, окрыленная любовью, взбежала по ступеням, шумно вошла в дом.

С минуту я боролся с желанием, пойти ей навстречу и высказать те мысли, которые мучили в этот вечер. У меня даже возникло подозрение, что отношения ее отношения с Майклом зашли несколько дальше горячих поцелуев. Может быть мама именно сегодня переспала с ним. Но я не вышел — решил, что разумнее поговорить обо всем утром, хотя порыв немедленно выразить ей возмущение был сильным. Я понимал, что меня заводит обычная ревность. Ревность сына, который не может примириться с мыслью, что его мама любит кого-то еще кроме его самого и отца. Но ведь я — Астерий, и меня как бы не должны слишком беспокоить сердечные отношения Елены Викторовны. Вот такая странность. И я вполне понимаю ее природу: все дело в памяти тела. Эта особая память бывает очень сильной штукой. Пожалуй, в моем опыте перерождений это третий случай такой выраженной памяти физического тела, когда я, как Астерий воспринимаю воспоминания в значительной мере так, как воспринимал бы их прежний владелец тела. Даже многие события настоящего иной раз я вижу через призму восприятия того Саши Елецкого, в теле которого я живу.

Я отчетливо помню, как мне (вернее ему) было больно, когда в один вечер у Евстафьевых я вышел в сад и увидел маму в темной беседке в объятиях Евклида Ивановича. Разумеется, я ничего не сказал и тихо, чтоб меня не заметили, ушел в другую часть сада. Но в тот злополучный вечер меня это событие сильно потрясло. Как она могла! Тем более после гибели отца к тому дню прошло меньше года! Возможно, именно по этой причине первое время, когда Астерий обживался в этом теле, воспоминания, связанные с домом Евстафьевых и самой Талией, были смутны. Смутны, словно кем-то затерты — болезненное ощущение от той сцены блокировало их.

Ладно, то происходило на самом деле лишь с Сашей — изначальным владельцем этого тела. Астерий может справиться с любыми душевными потрясениями. И если честно, для меня как бы не существует душевных потрясений — я могу блокировать их через высшую осознанность или просто перенаправляя внимание. Но я это не делаю, потому что хочу проживать земную жизнь в полной гамме чувств и ощущений. А с мамой я, конечно, поговорю. В ближайший подходящий момент.

Я глянул на будильник и встал. До его сигнала оставалось восемь минут и не было смысла вылеживаться. Взял со стола эйхос, прежде чем запустить прослушивание сообщений, решил сыграть в игру со своей интуицией. Закрыл глаза и расширил внимание…

Сообщение от… От кого-то из Евстафьевых? Вот так… Только вспоминал об их доме, их семье, и вот тебе подарочек — получи и распишись. Талия? Нет… Точно не она. В какой-то миг показалось, что это сообщение от ее мачехи, Светланы Ионовны. Я сразу вспомнил ее роскошное тело, красивое лицо и вкус ее поцелуя. Крепкое любопытство встрепенулось во мне вместе с членом, тут же натянувшим трусы. Но я ошибся. Здесь меня подвела не только интуиция, но и логика: Светлана Ионовна не могла отправить мне послание в столь ранний час. Сообщение исходило от Евклида Ивановича. Здесь я разволновался — явно что-то случилось с Талией.