Последний из Братства. Культ Бога Битв (СИ) - Кондратюк Глеб - Страница 6

Если вы по-прежнему считаете этот обмен несправедливым, вспомните о болевой шкале. Уже давно не секрет, что неписи могут «интуитивно» чувствовать на каком уровне она установлена у игроков, особенно это касается представителей воинских сословий. Игроки участвующие в битвах, подчеркиваю, участвующие в битвах, имеют большие шансы расположить к себе таких неписей, если их болевая шкала приближена к максимальным значениям. Думаю, вы понимаете, что сущность, именуемая Богом Битв, не сделает своим проводником того, кто не готов терпеть всю боль?

Костеглод сидел на одной из скамей в небольшом храме бога Явы, что расположен в Бивуре. Священнослужитель — сухой старик в рясе цвета светлой крови — читал какую-то очередную истории из Хроник Рождения Ярости. Этот громадный талмуд парень ненавидел всем сердцем ведь именно в нём содержались все эти ненавистные до боли в зубах проповеди.

Поражение у стен Забытого Предела ударило по всей гильдии отбросив на несколько месяцев назад в развитии. Уровни, снаряжение, средства — по всем фронтам у них были потери. А Костеглод потерял и того больше — свой ранг в культе Бога Ярости. После первой смерти задание никуда не исчезло, чему он несказанно обрадовался: в таком случае оставался шанс не провалить его!

Тем не менее Смертный Меч Асфеда не умирал ещё долгих семь часов. В итоге он все-таки умер, но Костеглод своё задание провалил. Да и, наверное, как любой другой участник той расправы. Это чудовище Вольный (это имя теперь знал, наверное, каждый игрок Дастриуса) поднялся на ноги после того, как они его практически разделали и в итоге умер не от чьего-то фатального удара, а от совокупности полученыых травм.

Яву такой расклад не устроил: бог желал, чтобы именно его последователь положил конец Смертному Меча Бога Битв. Костеглод потерял два ранга в иерархии культа вернувшись к самому первому — младшему неофиту. Теперь ему заново придется выполнять все условия повышения до следующего. Пусть большинство из них он выполнит быстрее, ускорить прогресс по части пунктов просто невозможно.

И один из них — это эти самые службы в церкви. Теперь на протяжении десяти недель он должен приходить на трёхчасовую пытку в храм Явы, где ему придется слушать идиотские истории о его похождениях. Костеглоду не хотелось верить, что бог, силу которого он берет, настолько ничтожен, взаправду считая будто кто-то воспримет серьёзно столь откровенное самовосхваление.

Ответ пришёл Костеглоду довольно быстро — эти службы были сделаны специально для того, чтобы вызывать у новоиспеченных неофитов ярость. Читающий исполнял свою работу просто отвратительно: постоянно менял громкость голоса, использовал неподходящие персонажу или ситуации интонации. Всё это подкреплялось каким-то нескладным музыкальным сопровождением, исчезающим и возникающим вновь с тем же «мастерством», что было и у чтеца. Перед небольшим амвоном стояли два кадила распространяющих отвратительный запах, раздражающий нос. Причем не только бессмертным, которым запах мог казаться неприятным ввиду культурных различий, но и сидящим в храме неписям. Именно поэтому Костеглод сел на скамью в дальней части, ближе ко входу, подальше от амвона. После такой службы действительно хотелось пойти и убить кого-нибудь.

А вишенкой на торте был тот факт, что просто встать и уйти со службы нельзя. Костеглод бросил быстрый взгляд на стоящих подле амвона служителей. Это были не старые книжники, а настоящие воины, последователи Явы. Уровни у них далеко за сотню, а ранг в культе такой, до которого Костеглоду добираться ещё пару-тройку лет.

Они следили за тем, чтобы соблюдались все правила ведения службы: все пришедшие должны сидеть молча, даже не перешептываться, слушать, а не клевать в потолок и, самое главное, просидеть всю службу от начала и до конца, что было не самым простым делом, учитывая её характер и цель. А этим стражам только дай повод — мигом опустят праведный кулак на голову не слишком набожного верующего. С бессмертными вообще никто не церемониться: сразу под нож отправляют.

«Служба» уже подходила к концу, Костеглод всеми силами старался вытерпеть их по-тихому и свалить, как вдруг один из слушателей на самой первой скамье поднялся со своего места и обернулся к толпе, привлекая всеобщее внимание.

Зря это ты. Костеглод обратил внимание как один из воинов у края амвона сделал шаг в сторону нарушителя. Когда же в руке того появился нож, воин положил ладонь на рукоять меча, демонстрируя свою готовность пустить его в ход. Храмы в Дастриусе были эдаким посольством бога в материальном мире. Законы государства смертных в нём учитывались, но не выше законов самого бога. Конечно, убивать направо и налево провинившихся верующих никто не будет, даже служители Явы, но демонстрация оружия — это уже весомый повод для стражи не сдерживаться. В храме Бога Ярости это сводит всё к одному варианту.

Поднявшийся мужчина выглядел не впечатляюще: уже в преклонном возрасте, худой в грязных одеждах — либо бездомный, либо какой-то бедняк. В храме Явы хватает тех, кто считает будто жизнь обошлась с ними несправедливо, и Бог Ярости может помочь взять у неё своё. Шансов в столкновении со стражами храма у него на первый взгляд не было никакого и Костеглод гадал для чего же этот умалишенный поднялся.

Ответ заставил волосы встать дыбом.

— Король Гарро вернулся! И вскоре боги познают силу его ненависти! — громко закричал мужчина и провёл ножом по собственному горлу, глубоко рассекая плоть, заливая собственной кровью пол храма. И даже умирая, лишенный возможности вдохнуть, булькающий и хрипящий смертник продолжал улыбаться, осматривая пришедших на службу последователей Бога Ярости.

Близлежащие отхлынули от умирающего, пропустив двух стражей. Воины не спешили добивать богохульника, даруя облегчение смерти. Ява был достаточно кровожадным богом, оправдывая своё место среди тех, кого называют Богами Войны, но в данном случае пролитая кровь явно не славила Бога Ярости.

Спустя какое-то время бульканье и хрипы, раздававшиеся в безмолвном храме, стихли. Костеглод внимательно наблюдал за реакцией стражей храма, пытаясь вспомнить слышал ли он имя «Гарро» где-нибудь. Ситуация была не стандартной, и кто знает, возможно у него в скором времени появится новый квест…

Он заметил изменения позже стражи храма. Они уже развернулись в сторону потенциальной угрозы и только тогда сам игрок заметил происходящее: тени из уголков начала медленно расползаться по залу. Нет, это была даже не тени, это тёмное нечто будто обесценивало реальность. Костеглод заметил, как медленно гаснет свет, как теряют цвета окружающее его убранство и неписи с игроками вокруг. Он достал оружие.

Раздался смех. Идущий будто сразу отовсюду, со всех поглощённых мест, медленно топящих храм во тьме. Он стал отзываться странным эхом и спустя несколько секунд размножился, и они слышали уже смех целой толпы. Неведомое нечто расползлось настолько, что начало сжиматься вокруг присутствующих в храме существ, заставляя тех сгрудиться ближе друг к другу и к амвону, где служитель Бога Ярости снова заговорил. В этот раз речь и текст были более чем связными и понятными — теперь в его словах звучала настоящая сила, буйная и порывистая как сама ярость.

Выход из зала исчез в темноте. Несколько человек решили попытать своё счастье в попытках пробиться наружу, исчезнув в бездонной тьме. Звуков открывающейся двери, как и звуков шагов игрок не услышал. Он решил держаться поближе к трём стражам храма, занявших позиции у амвона куда непонятная тьма не спешила подступать — видать старичок читал что-то по-настоящему сильное.

Смех вдруг резко затих и Костеглод теперь мог отчётливо различить слова произносимой молитвы. Игрок сделал шаг назад и глянул через плечо: троё стражей встали на подступах к амвону, охраняя священника.

И тут самоубийца поднялся. Хотя скорее нет, что-то подняло его, как куклу, дернутую за веревочку. Костеглод увидел его глаза, нет, они не были мертвыми, в них ярко плескалась жизнь.