Беспредельная Римская Империя. Пик расцвета и захват мира - Анджела Альберто - Страница 24

Гениальна сама идея сплоченных «кирпичиков» из восьми человек, составляющих целый легион (ведь они и на марше строятся в десять рядов по восемь человек и т. д.). Это — один из секретов римской армии: многолетнее сосуществование бок о бок порождает единство этих восьмерых и в бою, способствуя тем самым сплоченности римской наступательной линии.

Враг в поле зрения!

Наш центурион одним из первых замечает поднимающуюся из-за холма пыль. Расстояние еще большое, но столб пыли уже высоко в небе. Враг выступает против легиона!

Несколько всадников из передового дозора возвращаются, подтверждая это известие.

Вскоре после этого командующий легионом — легат — отделяется от колонны и поднимается на холм вместе с солдатами сопровождения и со своими «маршалами».

С вершины холма открывается впечатляющее зрелище. Хатты еще далеко, в нескольких километрах, но они стянули новые силы, сейчас их несколько тысяч. Они дерзко движутся прямо на них, будто огромная голодная акула. Не будем забывать, что здесь их земля и легионеров никто не приглашал…

Все люди из XXII легиона, а также те, кого прислали из VIII легиона Августа, из I легиона Минервы, все воины вспомогательных подразделений неотрывно следят глазами за фигурой легата на коне, сухими жестами отдающего четкие приказания. Галопом возвращаются несколько командиров. Приказ — перебраться на другую сторону холма и расположиться на склоне, напротив врага. Там и произойдет битва. Мы подождем, не станем выступать навстречу врагу.

Это типичное поведение римских полководцев: они всегда выбирают место, где дадут врагу бой. И вступают в него первыми, только если их позиция более благоприятная. Действительно, склон холма представляет стратегически выгодную позицию, позволяя римлянам стрелять в атакующего врага сверху вниз; кроме того, солнце будет у них за спиной, а значит, врагу оно будет светить в глаза.

Во многих местах колонны слышны сигналы рожка и сухие приказы. Штандарты склонены вбок. Быстро, но не смешивая ряды, солдаты начинают двигаться. За несколько минут они перебираются на другую сторону и строятся там.

На вершине холма останавливается обоз, под защитой нескольких центурий из вспомогательных войск и легионеров из VIII легиона Августа, последние начинают быстро копать вокруг глубокий оборонительный ров. Снаряжение — жизненно важно, необходимо его защитить.

Рядом с вершиной холма выстраивают в линию и быстро собранные артиллерийские орудия, «скорпионы» и их подобия большего размера — баллисты. Нам они напоминают арбалеты на треножнике. В каждом легионе таких орудий не меньше шестидесяти (по одному на центурию). Но в данном случае их больше, потому что на поле битвы появляются необычные орудия — «скорпионы» на небольших повозках, запряженных двумя лошадьми. Это предки танков, их использовали и при завоевании Дакии несколько лет назад. В повозке — двое, один целится и стреляет дротиками («канонир»), а другой перезаряжает орудие с помощью оригинальной системы рычагов, натягивающих тетиву. Снаряды длиной 60 сантиметров, с железным наконечником и высокой точностью попадания. Стрелки могут выбрать жертву даже с расстояния в сто метров и поразить ее…

Сила выстрела впечатляет. Известно об одном готском вожде, пораженном таким дротиком: снаряд прошел насквозь через его доспехи, через тело, опять через доспехи и наконец пригвоздил вождя к дереву.

Если целиться вверх и стрелять по параболе, дальность выстрелов увеличивается до 400 метров и более, а частота — до трех-четырех в минуту. Очевидно, что точность снижается, но зато враг оказывается под градом снарядов, выпускаемых 240 орудиями (60–80 дротиков в минуту) и способных пронзить шлемы, доспехи, черепа и торсы.

Ниже артиллерии располагаются в несколько линий легионеры, включая нашего центуриона, который оказывается почти у самого подножия холма. Его легионеры находятся сразу за первой линией, которая, как всегда, образована воинами вспомогательных подразделений.

Передовая линия римской армии состоит из различных типов вспомогательных войск.

Перед центурией Магна стоят реты, жившие на территории современной Баварии и других приальпийских областей и стран Центральной Европы. На штандартах можно прочесть, что речь идет о второй когорте, следовательно эти реты — из Заальбургской крепости, в одном дне перехода от места, где мы сейчас находимся. Их знак — медведь, бьющий лапой, он изображен вместе с красным полумесяцем (lunula) на их больших желтых овальных щитах.

Наш центурион разглядывает их, — надо сказать, они весьма отличаются от его легионеров. На последних, как правило, надет панцирь из железных пластин, из-под него видна туника, спускающаяся на бедра, подобно юбке, в руке — прямоугольный щит. А самое главное, легионер — римский гражданин. На ретах железные кольчуги, короткие штаны, в руке щит овальной формы. И еще они — бывшие варвары, покоренные народы, чрезвычайно полезные, если, как в данном случае, речь идет о могучих и рослых германцах.

Дело ясное: скоро варвары-хатты схлестнутся в бою с бывшими варварами, баварцами из вспомогательных войск… Это будет братоубийственная схватка.

Римляне весьма прагматично эксплуатируют боевые качества своих бывших врагов, ставя их на передовую линию. И само собой, главным призом, как мы уже говорили, будет приобретение римского гражданства. Если удастся до этого дожить… Ведь их всегда ставят на передовую!

Жалованьем их тоже обделяют: рискуя гораздо больше, чем их «коллеги»-легионеры, они получают в три раза меньше (и раз в сорок меньше, чем их начальники-центурионы).

Магн рассматривает приближающихся воинов противника. Их в два-три раза меньше. Враг еще далеко, но он все равно затягивает потуже ремни шлема и трясет головой, проверяя, насколько прочно он сидит. Ремни впиваются в кожу на шее, оставляя следы.

Своими действиями он привлекает внимание некоторых своих солдат: ведь шлем центурионов легко узнать по гребню из орлиных перьев, прикрепленному поперек и похожему на веер. Причина проста: солдаты должны легко находить и узнавать его во время сражения.

Психологическая война до начала сражения

Хатты еще далеко, но уже доносится звяканье их оружия и доспехов. Тысячи вооруженных до зубов людей приближаются сюда с намерением разорвать римлян в клочья. Немудрено, если римские солдаты слегка встревожены…

Командующие легионами знают, что это очень тонкий момент, в котором психологический аспект играет ключевую роль. Поэтому, пока центурионы продолжают своими хриплыми голосами отдавать приказы легионерам и воинам вспомогательных войск, неожиданно перед войсками появляется легат, без сопровождения (намеренно), и начинает краткую речь. Он тщательно подбирает и выговаривает слова, чтобы его услышали даже на вершине холма. Отметив выдающиеся качества всех воинов, находящихся перед ним, он просит их о победе… Это знаменитое обращение с речью — adlocutio, — которую каждый полководец должен произнести перед началом битвы, чтобы вдохнуть мужество в своих воинов и сообщить им, что он — вместе с ними.

Магн, привыкший к речам своих полководцев, уже и не слушает. Зато он разглядывает «маршалов» легата, стоящих в сторонке. Так называемых трибунов. И они ему совсем не нравятся. Ведь они не военные, а… политики, присланные Сенатом или «сословием всадников». Они сформировались не в армейской среде и мало разбираются в военных делах — он гораздо больше всех них, вместе взятых, знает о том, как вести себя в бою. Но они его начальники, приходится подчиняться…

Легат закончил речь, солдаты разражаются громким криком и стучат копьями по щитам.

Враги все ближе, им открывается вид не на большой холм, а на бесконечную лестницу цветных щитов, с которой доносится ритмичный устрашающий стук копий, будто сообщая: «Мы здесь и ждем вас, чтобы разорвать в клочья…»

Так начинается психологическая война, предшествующая любому сражению. Хатты встают перед легионом и затягивают боевую песнь, в которой повествуется о самых славных подвигах их героев. Понять ничего нельзя в мешанине тысяч голосов: похоже на то, как поют болельщики на стадионах во время матчей. Пение укрепляет их дух.