«Агентурно Х» - Хитров Вадим Михайлович - Страница 9

– Конечно, это моя работа.

– Что же, должен сказать, все это звучит вполне убедительно, — удовлетворенно произнес Дитрих.

– Завтра вы зайдете в мою контору на Курфюрстендам и оставите там письменную заявку. К вам в Киль придет не менее официальное письмо о том, что ваша заявка принята, там будут указаны имя вашего куратора и номер его телефона. С ним и будете иметь дело и только с ним. И еще: телеграф как средство связи мы совсем отвергать не станем. Может случиться срочная необходимость передать сведения, а выехать у вас не будет никакой возможности. Вот тогда вы дадите телеграмму моему клерку, то бишь связному, с просьбой перенести ранее назначенную встречу в связи с крайней занятостью. Дадите официально, на адрес моего офиса. Это будет сигналом для выезда связного к вам. Через день после получения телеграммы он будет ждать вас в баре «Баварский бочонок» каждый вечер в течение трех дней с семи до десяти вечера.

– А почему я не могу просто позвонить?

– Телефоны военно-морской базы наверняка прослушиваются. Зачем дразнить собаку? А на телеграмму такого содержания, не выходящую за пределы Германии, никто не обратит внимания.

– Я могу позвонить из дома, у меня есть аппарат.

– Не будьте наивным.

– Вы думаете, что мой домашний номер?..

– Телефон офицера по минному вооружению военно-морской базы? Тут и думать нечего.

– Пожалуй, вы правы.

– Ну ладно, покончим с этим, вам все понятно? — спросил Лартинг, пристально взглянув на своего подопечного, словно бы пытаясь найти ответ в его глазах.

– Вполне, теперь я вынужден покинуть вас. Мой поезд отходит через тридцать минут.

– Что же, прощайте, лейтенант Шварцер, счастливого пути. И помните, первая информация от вас должна поступить не далее как через две недели. С богом.

Засим офицер вышел из ресторана, а Лартинг заказал себе коньяку и впал в некую задумчивость.

Думы Лартинга касались в первую очередь возможной кандидатуры для работы в Берлине. Этот человек должен быть проверенным профессионалом и в то же время не вызывать подозрений ни у работников берлинского офиса, ни у полиции, ни тем более у контрразведки. Такой кандидат у Лартинга был, и связь с ним существовала. Смущала, как ни странно, только его внешность. Тем не менее по возвращении из Берлина Лартинг вызвал этого человека к себе.

1914 год. Октябрь. Копенгаген

Встреча произошла в нотариальной конторе.

– Боже мой, Серж, отчаянно рад вас видеть, отлично выглядите, время щадит вас, — радостно приветствовал Лартинг в своем кабинете ярко выраженного брюнета с проседью, возрастом за сорок, с довольно правильными чертами лица, которые не портил даже несколько крупноватый орлиный французский нос. — Как доехали, как устроились? — приговаривал он, тряся гостя за плечи.

– Все хорошо, гостиница отличная, спасибо. И я рад видеть вас, очень рад. Сколько мы с вами дел провернули, особенно в ту войну.

– Да, Серж, нам есть что вспомнить. Этим вечером поужинаем вместе, побередим прошлое, а сейчас давайте к настоящему. Я ведь знаю, с вами не надо разводить церемоний, поэтому стану говорить прямо.

– Хорошо.

– Вот что, мсье Барле, надо послужить нашим странам, ведь Франция и Россия нынче союзники.

– Всегда готов, честно говоря, я очень соскучился по настоящему делу.

– Узнаю старину Барле. Ледяное спокойствие Альп не для вашей деятельной натуры, не так ли? Сколько вы уже живете в Швейцарии?

– Без малого семь лет. Вообще-то я и там не сижу без дела. Подрабатываю горным проводником и фотографом. Знаете ли, многие любят не просто прогуляться по горам, но и запечатлеть этот момент на фотокарточке. Так что я довольно популярен. Иногда приходится выступать и в роли спасателя. Горы коварны.

– Ого, вы прямо-таки ищете рискованные затеи.

– Такая натура, ничего не поделаешь.

– Кстати, а швейцарский паспорт вы, часом, не получили?

– Разумеется.

– Черт возьми, Барле, профи есть профи. Так вот то, что я предлагаю, будет вполне в вашем духе. Мне нужен связной. Легенда такова: вы специалист из Швейцарии по обеспечению безопасности нотариальных сделок, проверке клиентов, не вызывающих особенного доверия, этим мы объясним вашу французскую внешность и акцент. Я вас совершенно официально нанимаю на эту должность, которая подразумевает, что вы будете производить такого рода расследования в интересах всех офисов, а соответственно должны будете и перемещаться между ними, хотя ваш официальный кабинет будет все-таки в Берлине. Смею вас заверить, что командировочные и жалование у вас будут весьма недурственные. Так что сейчас вы как бы проходите собеседование, именно поэтому мы так открыто встречаемся в этом офисе.

– Могут возникнуть вопросы, например, почему вы не наняли немца, если все-таки основное место работы в Берлине?

– Потому что немцев, мой дорогой Барле, нынче призывают на службу в армию, и у меня образовался недостаток в штате сотрудников. Вот, например, раньше эту должность занимал некто Ганс Рольф, так его забрали.

– Действительно?

– Да. Правда, для ускорения процесса пришлось кое-где подмазать, но теперь наш славный Ганс, который, кстати сказать, имел дурную привычку совать нос, куда ему не следует, гарантированно пылит по рокаде навстречу русским казачкам. Надеюсь, они укоротят этот длинный нос.

– А что я буду делать на самом деле?

– Вашей основной задачей станет прием, шифрование и дальнейшая передача донесений, полученных от нашей агентуры в Германии. Дело это сложное и опасное. Возьметесь?

– Вы же сами сказали, что это в моем духе. К тому же мое отношение к Германии теперь резко ухудшилось. Они ведут войну против моей страны, ведут жестоко, не чураясь самых грязных методов.

– Отлично! Я не сомневался в вас, Серж! Я должен представить вас военно-морскому агенту, старшему лейтенанту Безкровному, которому в конечном итоге и должны попадать сведения от нас. Он находится здесь, в Копенгагене.

– А почему именно морскому?

– Потому что сражение за Балтику станет определяющим на северном участке боевых действий и именно морская разведка вышла на меня. Мне эти господа симпатичны, они, может быть, не так подготовлены по нашей части, но умны, образованны и быстро учатся, кроме всего прочего, это люди чести.

– Ну в нашем деле это скорее недостаток.

Они рассмеялись.

– Когда должна произойти эта встреча?

– Незамедлительно, я организую все в самое ближайшее время.

– Хорошо, тогда до вечера?

– Да, встречаемся в ресторане «Морской конек» в восемь.

Лартинг, оставшись один, опять впал в некое задумчивое оцепенение. На этот раз он вспоминал все, что у него было связано с группой Барле. Сам Барле был завербован очень давно, даже не то чтобы завербован, просто совместные действия русской и французской полиций по пресечению деятельности европейских центров народовольцев переросли в нечто большее. Так или иначе, молодой французский полицейский де факто стал агентом русской разведки и, более того, сколотил целую группу из своих коллег, которая по заданию русских выслеживала революционеров, а потом, во время начавшейся войны на Дальнем Востоке, и японских агентов, орудовавших в Европе. Работал Барле виртуозно и ни разу не дал повода усомниться в себе даже в самых критических ситуациях. После Русско-японской войны он удалился от дел и уехал в Швейцарию, ближе к тишине и здоровому горному воздуху. И вот теперь готов вернуться к активной жизни. Лартинг невольно улыбнулся, потом резко потянулся к телефону, покончив с воспоминаниями. Он звонил Безкровному, чтобы назначить встречу.

Глава пятая

Первые потери, первые встречи

1914 год. Октябрь. Ревель

Шальной осенний ветер гонял по кладбищу опавшие листья. Этот веселый разноцветный вихрь резко контрастировал со скорбной толпой людей в черном, собравшихся на местном кладбище. Однажды Непенин даже мрачно пошутил по поводу цвета морской формы в том смысле, что морякам нет нужды заботиться о специальном траурном платье. Сегодня офицеры флота провожали в последний путь своих товарищей, погибших на крейсере «Паллада». Это была первая боевая потеря Балтийского флота в Первой мировой войне. В результате удачной атаки германской субмарины за считанные минуты крейсер был отправлен на дно. Трагедия усугублялась тем, что погиб почти весь экипаж.