Академия Небытия. Том 2 (СИ) - Дубинина Мария Александровна - Страница 19

Я моргнула и постаралась настроить тепловое зрение. Делать это специально мне особо не приходилось, но получилось сразу.

– Если ты имеешь в виду мой рог… – резко вспылил Аркадий, и температура его тела повысилась. Я чуть не ослепла, зато смогла в общих чертах разглядеть красно-желтый силуэт. Рогов так не увидишь, но у кого-то тут явные комплексы по их поводу.

– Мальчики, давайте не будем мериться рогами? – попросила я, и цветной силуэт передо мной буквально полыхнул, я зажмурилась, и эффект теплового зрения закончился. Рядом цокнули копыта, и, вероятно, Аркадий гордо удалился, чтобы не подхватить от нас вирус морального разложения.

Морис развел руками.

– У тебя слишком странные вкусы, – обратился он к Рэнди. – По-моему, он сектант или что-то вроде того.

Честно, я была по большей части согласна с Морисом, но все же единорог Аркадий помог Рэнди там, где мы, его друзья, оказались бессильны.

– Кто бы говорил о странностях, – заметил Рэнди и положил перед собой бумажку с расписанием. – У кого сейчас что?

Если Морис и желал продолжить пикантную тему, под моим взглядом осекся и с легкостью переключился.

– Практика на полигоне, – ответил он и поморщился. – Опять мокнуть.

– Ты же кракен, разве ты не должен любить мокнуть? – простодушно спросил Рэнди.

– Мокнуть и плавать это разные вещи. Мокнуть и принимать ванну это разные вещи. Мокнуть и…

– Ладно, мы поняли. – Я вскинула руки. – У меня сейчас занятие с Копецки, и вот это реальный капец.

С Морисом я уже своими трудностями поделилась, Рэнди услышал менее эмоциональную версию, но посочувствовал от всей души.

– У меня все прошло, и у тебя пройдет, – напутствовал он, когда мы расходились каждый в свою сторону. – Ты молодец, ты справишься.

Как мне не хватало этой поддержки! Я порывисто обняла растерянного гуля и помахала на прощание.

На нашем полигоне уже почти все собрались, и я поздоровалась с ограми. С началом более конкретного обучения мы уже не так часто тусили все вместе, как в начале, но при виде этих двух одинаковых физиономий на лице расплывалась улыбка. Я встала рядом с братцами и подальше от Ицли, который, к счастью, меня пока не заметил.

– Начнем с повторения самого простого упражнения, – без лишних прелюдий приступила к уроку Драгомира Копецки. Ее тяжелый кожаный плащ не шевелился за спиной, несмотря на разгулявшийся ветер. – Встали в шахматном порядке и вперед, за дело.

Она скользнула по мне незаинтересованным взглядом, но мне все равно почудилась насмешка. Я вытянула раскрытую ладонь и прищурилась. В голове проносились воспоминания о ветре, ласкающем щеки, звуках ночного леса, запахе хвои и сухом похрустывании валежника. Внутри стало теплее, и кулон под блузкой чуть нагрелся и слабо завибрировал. Я медленно и глубоко вдохнула и выпустила воздух через нос.

Над ладонью завис внушительного размера гладенький серый булыжник, прямо приятно посмотреть. Копецки остановилась напротив меня и приподняла тонкую бровь на безэмоциональном бледном лице.

– Если кто-то думает, что, справившись с азами, заслуживает похвалы, то я его разочарую. Мы еще даже полностью не усвоили набор для начинающих.

Кажется, или мой булыжник еще немного подрос?

– Теперь переворачиваем ладонь и удерживаем камень в воздухе.

И она продемонстрировала трюк на себе.

Ха! Я крутанула кистью, и мой идеальный булыжник завис под ладонью. Я радостно ухмыльнулась, и тут кулон остыл, и я “мама” не успела сказать, как камень, описав дугу, рухнул на ногу стоящему рядом Чо.

Под яростный вопль боли где-то на воздушном полигоне с высоты рухнуло несколько студентов…

– Ой.

Глава 10

Я как-то уже и подзабыла вид разъяренного огра. Ностальгия…

Все кинулись врассыпную, кроме меня и Ма, честно попытавшегося утихомирить брата, а вот я просто остолбенела. Почему не получилось? Все же нормально было.

– Убью!!! – взревел Че, получил по башке кулаком, охнул и присел. Конечно, одного подзатыльника было мало, и Че прямо из полуприседа ринулся на Ма, обхватил за пояс и повалил. Куча-мала из здоровенных мускулистых тел хороша по телеку, а не когда она катится в твою сторону, грозя погрести под собой. Я ловко отпрыгнула, а вот Копецки повезло меньше. Она стояла точно на пути дерущихся огров, и мне захотелось зажмуриться, но любопытство не дало отвернуться. Столкновение неизбежно. Я шагнула вперед, да вот только что я могла сделать? Только если закаменить сразу всех?

Я только надумала действовать, как огры врезались в преподавателя, и клубок распался. А вот Драгомире хоть бы хны.

Все, кто не успел далеко убежать, пооткрывали рты, впрочем, как и я. Устоять под натиском этих двоих все равно что грудью остановить поезд.

Копецки окутывал плащ, и когда она повела плечами, полы разошлись и оказались вовсе даже не кожаным приветом из девяностых, а парой огромных нетопыриных крыльев! Они двигались со странным скрежетом, который был мне очень знаком. Так трутся друг о друга камни.

– Все? – иронично спросила Копецки и смахнула с плеча невидимую пылинку. – Истерика закончена? Мы можем продолжать?

Нервы у нее тоже из камня сделаны?!

Пока вернули разбежавшихся студентов, пока успокоили и построили в ровные шеренги, уже и до звонка недалеко. Я бросала на Копецки подозрительные взгляды, гадая, что же она за существо такое? Ни о какой концентрации на стихии речи уже не шло.

– Кудряшова, – обратилась ко мне напоследок Копецки, – вы меня разочаровываете. Подумайте на досуге о том, почему стали горгоной.

Я вылетела с полигона в растрепанных чувствах. Почему стала горгоной? Разве это не зависит от внутренних качеств, или как там Зусман рассказывал? Я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась на полпути к общежитию. Это что же получается? Мне намекнули, что я не должна была становиться горгоной? Да нет, бред какой-то. Мироздание не могло так косякнуть. Я свернула с дороги и пошла по траве сквозь криво растущие деревья, пока не вышла к задней части главного корпуса. Порог оранжереи флегматично подметал Сорамару и что-то тихонько напевал. Я подошла ближе.

– Яп… понский телевизор! – Он подпрыгнул от неожиданности. – Кто так к людям подкрадывается?

– Сорамару, а ты к какому виду относишься?

Уборщик поджал губы и вернулся к прерванному занятию.

– Студентам не положено шастать где ни попадя. Давай, проваливай отсюда.

– Ты со всех сторон похож на человека, – рассудила я. – Хотя Амилота же тоже похож.

– Вот к нему и иди, а не приставай к простым трудягам.

Я встала прямо на пути его метлы и скрестила руки на груди.

– Почему мне кажется, что и ты, и кукольный продавец что-то от меня скрываете? Что я ни спрошу, вы сразу принимаете загадочный вид и сваливаете в туман.

Древко метлы уперлось мне в грудь.

– Я здесь просто работаю. Очень-очень долго работаю.

Я попятилась. Ладно, разговор снова не получился, а вот ощущение тайны стало только сильнее. Как увижу Мориса, спрошу, каким образом Академия набирает сотрудников и на каких условиях.

В перерыве между занятиями я поднялась в комнату и с порога наступила на что-то мягкое в полумраке. Мия опять завесила свою половину клочьями паутины, похожими на обрывки драной марли. Гадость. Я посмотрела под ноги и обнаружила свои теплые чулки, завязанные морским узлом.

– Ах ты ж… – прошипела я и оглядела комнату более внимательным взглядом. По ней точно Мамай прошел, постельное белье смято, содержимое мусорной корзины возле письменного стола раскидано по полу, причем на моей половине. А на карнизе болтались трусики. Мои трусики!

Меня аж затрясло.

– Мия! – прорычала я. – Я этого так не оставлю!

Разбрасывать чужое нижнее белье – это низко и отдает чем-то нездоровым. Я потратила весь драгоценный перерыв на уборку, а мусор перекинула на половину паучихи, пусть сама собирает, после чего ушла, не планируя возвращаться до позднего вечера.