Злые улицы 2 (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович - Страница 11

– Я дам тебе пять процентов, - сказал я. - Это больше, чем обещал Галтиери. Более того, работая на меня, ты работаешь на семью Гвидичи. Если кто-нибудь что-то тебе сделает, будет угрожать, ты можешь сказать мне, и я решу проблему. В идеале, конечно, нужно, чтобы ты переехал в мой район, и всегда был под рукой. Что думаешь?

– Я не против, - ответил он. - Квартира все равно съемная, вещей у меня практически нет. Могу переехать хоть завтра.

– Может лучше в мой район? - спросил Джо. – Там поспокойнее.

– Посмотрим, - сказал я. - У тебя же вроде с копами проблемы, а у меня все прикормлены. Да и вообще, надо сперва решить, где расположить производство. Желательно не делать это в наших районах, сам ведь понимаешь, вопросы возникнут. Что за фальшивомонетничество делают, знаешь?

– Знаю, - вздохнул мой напарник. – Ладно, решим что-нибудь.

– То есть, отличить твои подделки сложно? - спросил я.

– Сложно, - кивнул Фрэнки. – Но в банк я бы с ними не пошёл. Нужны каналы сбыта.

Все упирается в каналы сбыта, ну и в то, чтобы эти самые доходы отмывать. Налоговая-то не дремлет. Сейчас мы им не так интересны, но когда дела пойдут на десятки тысяч долларов в месяц…

Я знал, к кому обратиться за помощью. Единственный, кто нам может помочь с этим делом - это наш капо. Генри Бруни. Придётся идти к нему на поклон, что уж тут поделаешь.

Глава 5

Генри рассматривал новенькие хрустящие купюры, на которых был изображен Александр Гамильтон. Почему мы выбрали для печати именно десятки, а не напечатали бумажки с портретом Франклина? Ну, во-первых, потому что шанс, что их будут проверять, гораздо ниже, чем у банкнот крупных номиналов. А во-вторых, потому что это были самые свежие купюры. Новая их версия вышла в пятьдесят третьем, и никого не удивит то, что бумажка новенькая и хрустящая. Двадцатки, которые сейчас были в обращении, например, были выпущены в двадцатых.

Да, на Злых Улицах деньги менялись, и старели по мере того, как переходили из рук в руки. Их можно было даже порвать. Это не золотые монеты, как в фэнтезийных играх, легкие, несмотря на то, что золото очень тяжёлый металл, неуничтожимые, хотя он очень мягкий и легко затирается.

– Я бы не отличил, - сказал Бруни, возвращая мне купюру. - Вещь качественная. И сколько вы их можете производить? Ну, скажем, в месяц.

– Еще бы, подлинное клеймо. Мы не хотим торопиться, - ответил я. - Если будем делать много, то спалимся. Поэтому, скажем, четыре тысячи купюр в неделю.

– То есть, шестнадцать тысяч долларов в месяц? Приличная сумма. А от меня-то что требуется? Вы - члены Организации, можете вести дела, как хотите, разрешения моего вам не надо, главное - не забывайте засылать откат.

Я посмотрел на купюру. Раскрылось системное сообщение.

Десятидолларовая купюра (фальшивая). Копия законного платежного средства, изготовленная недобросовестными дельцами. Вероятность успешной проверки подлинности - 5%.

Думаю, можно улучшить технологию, и довести ее до одного. Тогда будут распознавать одну купюру из ста, и это при условии, что их будут проверять. А большинству людей так и вообще наплевать. Такие вот дела.

Мастерскую можно было прокачивать, покупая новые устройства, или обеспечивая ее более качественным сырьем. Но у нас пока не было ни возможности, ни желания этого делать. С тем, что уже есть, разобраться бы.

Эту бумажку я взял с собой для демонстрации. На самом деле у Джо был с собой чемодан, в котором лежали первые шестнадцать сотен фальшивых купюр. Все, что мы изготовили за прошедший месяц.

– Нам нужны каналы сбыта, - сказал я. - У тебя есть нужные нам контакты. Мы можем поделиться с тобой выручкой, а ты сведешь нас с нужными людьми.

Бруни задумался, и принялся постукивать пальцами по столу. Либо думает, как решить проблему, либо уже знает решение, и думает, сколько за это запросить. Зная нашего капо, скорее всего второе.

– Половина, - сказал он. – Вы будете отдавать мне половину дохода. Тогда я сведу вас с нужными людьми.

– Половина? - спросил Джо. - Но ведь это восемь тысяч баксов! Не много ли бу…

– Твой стандартный откат с наших дел - десять процентов дохода, - прервал я своего напарника. – Мы готовы дать пятнадцать. Исключительно из уважения к тебе.

– Тридцать, - ответил он.

Не сбавил бы ты так резко стоимость своих услуг, я бы не стал торговаться дальше. Но у меня появилось стойкое ощущение, что Генри можно прогнуть. Треть от суммы - это больше пяти кусков баксов. Если считать на реальные деньги - месяц безбедной жизни. А то и больше.

Да, недавно мы радовались, если нам удавалось заработать двадцатку за день. А теперь… А ведь других доходов у нас никто тоже не отбирает: профсоюзы, дань из разных заведений, случайные приработки. Нормальная сумма в итоге скопится, жить можно, и совсем не бедно.

– Двадцать. Одна пятая. Весь риск на нас, от тебя требуется только свести нас с нужным человеком. Тебе все равно ничего не грозит.

– Двадцать пять. Четверть, и ни центом меньше. Так-то оно так, да только мне еще с доном делиться.

– Ты дону стандартный откат платишь. Но ладно, четверть, так четверть. Хорошо, мы согласны.

Двенадцать тысяч долларов в месяц, минус пять процентов Фрэнки за работу, минус расходы на сырье, но это немного - долларов двести в месяц. Получается десять тысяч восемьсот долларов на двоих.

Сколько-то попросит посредник, платить ему придётся на постоянной основе. Но все равно много.

– У вас есть, что показать? - спросил Генри. – Или прикинуть пришли.

Я кивнул Джо, тот положил на стол дипломат, вскрыл замки, и развернул его так, чтобы продемонстрировать нашему капо содержимой. Аккуратные пачки, перевязанные бумажными ленточками. По сотне купюр в каждой, шестнадцать штук.

– Отлично, - Бруни встал с кожаного кресла, мы тоже поднялись. Он подошёл к вешалке, и принялся надевать пальто. - Поехали, сведу вас с кое-кем из жидов. Его зовут Моше, он крутит кучу финансовых операций для своей банды, но и приработками на стороне не брезгует. Кто-то вроде консильери. Ростовщичество, отмывание денег… Полезный человек, он помог мне купить клуб.

Генри больше не сидел в кафе "У Фрэдди", он действительно приобрел себе клуб-кабаре, где и встречал гостей. Девчонки, танцы, выпивка - все у него было. Место считалось респектабельным, то, что его владельцем был член Организации, добавляло ему баллов в глазах людей.

Нам тоже придется обзавестись бизнесом, постоянно платить бухгалтерам за отмывку денег не хотелось. Лучше уж начать свое дело, и нанять обычного НПС. Дешевле будет.

А еще лучше, если дело будет приносить дополнительный доход. Тогда получится совсем хорошо.

Мы прошли через второй этаж, где находили подобные помещения, и спустили вниз. Прошли через клуб, который в это время дня, естественно не работал, танцпол был пуст, и даже стулья перевернуты.

Вышли на улицу, и я повел всех к своей машине. Именно на ней мы и приехали к клубу. Вопреки обыкновению Генри сел на переднее сиденье. Видимо, собирался показывать дорогу.

Я завел двигатель, включил поворотник, дождался пока мимо проедет машина, а выезжать на дорогу будет безопасно. Тронулся с места и медленно покатил вперед.

– Где еврейский квартал знаешь? - спросил Генри.

– Да, - кивнул я.

Конечно, я ни разу не бывал в тех местах, что мне там делать, но в целом по городу покатался нормально, и много знал о его криминальной жизни. В особенности то, в какие районы лучше не соваться.

Еврейский квартал одним из них не был, у семью Гвидичи с жидами был строгий нейтралитет. Официально мы, конечно, не сотрудничали, но мир блюли. Оно и к лучшему.

Проехав по улице, я повернул, оказавшись на длинном проспекте, который идет почти через весь город. Подумал, повернул ручку на радио, и салон наполнился звуками музыки.