Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 17

Хлопнула дверь, сколоченная из реек и парусины. Изящная фигурка в тёмно-зелёном мундире встала рядом со мной.

— Он сирота, — зачем-то сказала она. — Его дядя буквально выбросил Альваро на помойку…

— Я бы тоже выбросила, — хмыкнула я. — Что может быть между вами общего? Зачем ты всё это терпишь?

— Ты не понимаешь! — жарко прошептала она. — Альваро — гений! Он… он… Он строит воздухолётную машину, понимаешь?

— Дирижабль?

— Нет, это будет машина с рулём, которая сможет летать по воздуху вне зависимости от ветра! У неё будет бензиновый мотор…

— Аля, — рассмеялась я, — какой гений? Ну о чём ты? Он — ме-ха-ник. Понимаешь? Не инженер даже, а простой механик.

— Во-первых, не Аля, — шепот сорвался в шипение. — Если уж хочешь сократить моё имя, то — Сандра. А во-вторых, причём тут звание и гениальность? Вот у тебя есть диплом академии художеств? Думаю — нет. Но рисуешь ты лучше, чем многие из этих идиотов, мнящих о себе невесть что. А во-вторых, ты знаешь сколько стоит получить диплом инженера? Сначала нужно оплатить шесть лет обучения. А потом оплатить ещё и патент. Альваро беден, но это не порок!

— Да, — согласилась я, — не порок. И, может, он весьма талантлив, как самоучка. Но он не прошёл базовый курс, Сандра. Я тоже не прошла, и я тоже самоучка. Поэтому даже твой братец Криштиан заметил недочёты на одном из лучших моих полотен. Но мои картины никого не убивают. А вот машина, летящая по воздуху… Если вы вообще подниметесь вверх, то… Бац, и упадёте. Потому что закон какого-нибудь Паритеза или ещё кого-то из этой гвардии твой гений попросту не знает.

Весь мой монолог принцесса дышала как паровоз на перроне.

— Знаешь, — в голосе её зазвенела злоба, — мы поднимемся, да! Я верю Альваро, потому что я знаю его, и он… Это не первое его изобретение. И вот тогда…

— И вот тогда я первая вам похлопаю, — согласилась я. — Но на твоем месте, я бы усадила в эту машину сеньора Альваро и смотрела бы снизу, как он полетит…

— Я не нуждаюсь в вашем сопровождении, сеньорита, — выдохнула Алессандра, крутанулась и распахнула дверь.

— Вот и договорились, — насмешливо фыркнула я.

Нет, ну не дурочка ли? А я ведь считала принцессу самой разумной из девушек! Самой прогрессивной, самой эмансипированной… И вся её борьба с миром мужчин, начатая ещё лет с четырнадцати, была только для того, чтобы в итоге бросить себя и свою гордость под ноги первого попавшегося горбуна в штанах, считающего себя гением⁈ Мне стало обидно.

Я шла, загребая ногами опавшие листья и слушая, как они шуршат. Вот, клянусь, уж я в такое не вляпаюсь! Уж я-то не согну своё достоинство перед мужчиной! Даже, когда выйду замуж. Я вообще не признаю вот этого главенства одного пола над другим. Потому что: а с какой стати вообще? В конце концов, мужчина это такая же женщина, как и женщина, но только немного другой конструкции. Но мозги и…

Тук. Тук-тук-тук-тук…

Я остановилась, чтобы успокоить дыхание и так не вовремя заколотившееся сердце.

Под развесистым клёном, пылающим яркими огнями, темнела фигура, которую я бы узнала из тысячи. Ролдао! Я споткнулась и замерла.

Что принц тут делает? Следит за сестрой? Но я уже достаточно далеко отошла от ангара. Может, у него с кем-нибудь свидание?

Ну и что мне делать? Я достаточно далеко, чтобы он меня заметил, и, если немного сверну, то могу обойти его… Но вот — хочу ли? До сих пор я видела его только в окружении родных, и, конечно, мы не могли даже поговорить… «О чём⁈ — завопила я себе самой мысленно. — О чём вам с ним вообще разговаривать⁈». У нас не было общих тем… Мы практически и не были знакомы… Да что там знакомы! Мы едва были представлены друг другу, уж если напрямую говорить… Я повернулась, чтобы обойти клён стороной и даже сделала пару шагов. И замерла.

Ну же, Ирэна! Что ж ты трусишь! Ты свободная, современная женщина. Если уж за десять лет ничего не изменилось и сердце так стучит, когда глаза видят этого мужчину, так может… Ну хотя бы попробовать. А что я теряю?

Я решительно развернулась, пошла к нему и, чтобы в последний момент не струсить, громко его окликнула:

— Ваше высочество!

Мне показалось, что Ролдао вздрогнул. Повернулся, всматриваясь в темноту. Я, конечно, вышла на свет из тени деревьев, но здесь уже не было электрического света фонарей, а потому было достаточно темно. Надо признаться, мои ноги немного дрожали, и пришлось стиснуть кулаки, чтобы взять эмоции под контроль.

— Я вам не помешала? — я заставила себя улыбнуться.

— Донья Ирэна? — наконец узнал меня он. — Но что вы тут делаете в такое время?

У него был красивый низкий голос. Такой, знаете, с неожиданной лёгкой хрипотцой, вот этой тональности, от которой сердце начинает дрожать и проваливаться куда-то вниз.

— Решила прогуляться и заблудилась. Парк очень велик.

— Позвольте, я вас провожу.

О небо! Ты ж мой красавчик!

— Да, пожалуйста. Буду очень благодарна.

Ролдао любезно предложил мне руку, и я воспользовалась этим предложением. Однако нарушать молчание мой ледяной принц не стал. «О чём бы сказать?» — лихорадочно думала я. О чём бы таком… Оригинальном, вот чтоб прямо сразу и в сердце? Например: «в битве при Монресси вам не было страшно?». Да ну, бред какой… Страшно… «А участвовала только кавалерия, или артиллерия тоже?» А-а-а! Да что ж это такое! Нет, военные темы не моё, совсем не моё. Ну тогда может: «Вам нравится творчество Осенина?». Да нет же, нет, принц вообще вряд ли любит чьё-то творчество…

— Я не помешала вашей прогулке? — наконец выдавила я из себя самый банальный вопрос, который только можно представить.

— Нет, — отозвался наследник. — Я никого не ждал. Просто люблю лес. И тишину.

— То есть, я всё же нарушила ваше одиночество?

Он обернулся и посмотрел на меня, и его бледное лицо немного потемнело. Принц покраснел? Серьёзно? Так он что, застенчив? Ролдао, победитель, полководец, герой военных статей — стесняшка?

— Нет, — отчего-то шёпотом ответил принц. — Я рад, что вас встретил.

И снова замолчал. А я лихорадочно думала, чтобы ещё сказать. И решила идти ва-банк.

— Вы смотрели мою картину, помните. Вас не шокирует, что дама — художник?

— Нет. Почему бы и нет.

Да ты ж мой гений красноречия! Ну что мне с тобой таким делать?

— А вы любите картины и живопись в целом? Или, может, вам больше нравится графика?

— Люблю.

— Живопись или графику?

Он снова обернулся ко мне. В его глазах читалось недоумение.

— Мне нравится всё, что красиво, — признался Ролдао. — У меня довольно плохой вкус, поэтому я не смогу сказать, что именно мне нравится. Меня с детства учили быть королём, и времени для изучения изящных искусств практически не отводили.

— А мои картины показались вам красивыми?

Тук. Тук… тук…

— Да.

Вот и поговорили. Вот и чудненько.

Мы вышли в ту часть парка, которая была светлой и просторной и не напоминала лес. Темнота ещё не давала увидеть дворец, но он уже был здесь, недалеко, я это знала. Мне показалось, что принц стал замедлять шаг. Может, он тоже хочет поговорить со мой, но не знает о чём? Смешно, конечно, надеяться, что я ему столь же… А почему нет? Он видел мои полотна, а как можно смотреть на картины и не видеть душу художника?

Тропинка свернула к нашему особняку, а я всё ещё не решила, что делать. Идти домой отчаянно не хотелось. Сколько там дней осталось до моей свадьбы с Криштианом? А если всё получится переиграть? В конце концов, мы все современные люди, мы люди двадцатого века, и все эти династические условности…

Ролдао тоже словно не желал расставаться со мной. Теперь уже стало совершенно очевидно, что шаг у него стал очень медленным. И я решилась.

— А вы… У вас есть невеста? Или девушка, которую вы любите?

И сама не узнала свой голос. Тонкий, до противности, он рвался, как осенняя паутинка.

Ролдао остановился и развернулся весь ко мне, загораживая дорогу. И моё сердце всё-таки ухнуло куда-то вниз от предвкушения.