Маэстро - Венгерова Наталья - Страница 9

– Скудный опыт участия в подобных мероприятиях, возможно, не дает мне права на комплимент, но я не удержусь. Прием просто восхитителен! – искренне и немного по-детски проговорил Верди.

Мерелли усмехнулся:

– Моя супруга наделена несколькими большими талантами, сильнейший из которых, похоже, организация вечеринок. Был ли у вас шанс подумать о квартете в конце второго акта, который я предложил?

Верди кивнул.

– Солера отредактирует либретто в соответствии с изменениями, которые я должен внести. К концу недели мы все уладим, – ответил он.

– Теми – одаренный либреттист и поэт, способный рифмовать что угодно с первого взгляда. Вы – композитор от Бога. Пары дней вам вполне должно хватить, – проговорил Мерелли.

– Значит, хватит пары дней, – не моргнув глазом, согласился Верди.

– Мне видится ваше будущее в Ла Скала весьма успешным, синьор Верди, а я редко ошибаюсь в прогнозах, – улыбнулся Мерелли.

– Я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваши ожидания, синьор Мерелли, – отчеканил Джузеппе и запнулся. Ему опять показалось, что он звучит нелепо.

Мерелли никак не отреагировал. Остаток пути до поляны они прошли молча. Темистокле же в это время развлекал Маргариту дружеской беседой и отменным розовым вином.

– Чем заняты твои дни в предпремьерном вихре, моя дорогая? – с хитрым прищуром спросил Солера.

– В основном, мирным одиночеством. Каждый раз, когда в расписании моего мужа находится время для семьи, он обычно спит.

Солера добродушно захохотал. Метрах в двадцати от них на противоположной стороне поляны Джузеппина Стреппони, блистая в великолепном наряде, принимала комплименты от боровшихся за ее внимание мужчин. Маргарита смотрела на Джузеппину с искренним восхищением.

– Талантливая, успешная, красивая… Синьорина Стреппони просто сияет счастьем, – произнесла она.

– Счастья у нее не больше, чем у коровы, – отрезал Солера.

– Теми! – опешила Маргарита.

Солера наклонился ближе к Маргарите, принял заговорщический вид и проговорил почти шепотом:

– Она родила как минимум двух внебрачных детей, неужели ты не знала?

– Мерелли? – выдохнула Маргарита и сильно смутилась своей бестактности.

Темистокле лукаво усмехнулся и продолжил:

– Только слухи, конечно. И все же, правила игры, в которую она позволила себя впутать, имеют единственно возможный и совсем невеселый конец.

– Не ты ли всячески давал мне понять, что она чуть ли не так же могущественна, как австрийская герцогиня? – все еще не веря своим ушам, спросила Маргарита.

– Любимая игрушка влиятельного человека способна обрести огромную силу, но как долго это продлится? Она достаточно сообразительна, чтобы делать правильные прогнозы.

Маргарита вновь взглянула на Джузеппину, но восхищения в ее глазах уже не было. Теперь она смотрела на сияющую роскошью красавицу с искренним сочувствием. Маргарите вдруг захотелось приблизиться к ней, почувствовать ее, понять, какая цена заставила ее согласиться на путь, что заведомо вел к пропасти.

Кричаще одетый щеголь в пурпурном костюме, придвинувшись к Джузеппине явно ближе положенного, с плотоядным видом делал ей какие-то предложения. Маргарита видела, как лицо Джузеппины приняло сначала снисходительный вид, потом она рассмеялась с таким добродушием, которое унизило бы самого наглого кавалера, попросила ее извинить и удалилась без тени смущения или оскорбленности. Джузеппина направилась к одной из беседок на краю поляны и явно не искала компании, но любопытство Маргариты победило тактичность, и она решила все-таки подойти.

– Синьорина Стреппони, – проговорила она и приветственно кивнула.

– Синьора Верди, – приветствовала в ответ Джузеппина.

– Мне казалось, мы не были представлены… – удивилась Маргарита.

– Я видела вас с маэстро, – улыбнулась Джузеппина.

– Джузеппе очень льстит, что вы считаете его достойным этого титула.

– Осталось не так много времени до момента, когда весь Милан будет титуловать его именно так, уверяю вас.

– Вы очень добры. Отец так долго был единственным, кто не высмеивал его навязчивую идею стать лучшим миланским композитором, а теперь…

– Ваш отец и вы, как я полагаю.

Маргарита улыбнулась. Она смотрела на Джузеппину, пытаясь уловить хотя бы малейший знак неблагополучия, и не находила его. Спокойствие и гармония, уверенность и обаяние в каждом жесте, в каждом слове, в каждой интонации.

– Позвольте выразить вам признательность, синьорина. Супругу очень повезло работать с импресарио Мерелли.

Джузеппина посмотрела в сторону фонтана, у которого Мерелли о чем-то беседовал с тем самым щеголем в пурпурном камзоле, что недавно флиртовал с Джузеппиной.

Импресарио вел разговор в совершенно дружелюбной манере, но щеголь почему-то выглядел как человек, которому угрожают. Эта картина заставила Джузеппину улыбнуться и покачать головой.

– Его называют, – сказала Маргарита, проследив за взглядом Джузеппины, – властелином миланской музыки, способным вершить судьбу любого музыканта Италии.

Джузеппина усмехнулась и посмотрела на Маргариту.

– Его главная обязанность как генерального инспектора Императорского и Королевского театров – открывать дорогу молодым талантам, – ответила она.

Вечером того же дня генеральный инспектор Императорского и Королевского театров в домашнем халате сидел за небольшим столом из красного дерева в обставленной с идеальным вкусом просторной спальне Джузеппины Стреппони, курил трубку и увлеченно работал с контрактами предстоящего сезона. Полунагая Джузеппина, ничуть не менее прекрасная, чем в пышной обертке дорогих нарядов, отдыхала на шелковых простынях широкой кровати. Перебирая пальцами перламутровые бусины, она в глубокой задумчивости разглядывала браслет из речного жемчуга на своей руке. Мысли Джузеппины были где-то очень, очень далеко.

– Вынужден в который раз признать, что у тебя чрезвычайно проницательный взгляд, моя дорогая. Я подумываю о контракте с Верди еще на две оперы в следующем сезоне, – проговорил Мерелли, не отрываясь от бумаг.

– Хм… – протянула она. – Он и правда совершенно бесподобен.

Мерелли понимающе усмехнулся, выпустил пару клубов дыма и сделал несколько пометок на документах.

– Говорят, ты опекаешь его как дитя, – проговорил он, читая третий пункт контракта и хмурясь.

– Он неотесанный болван, который может убить свой неокрепший гений манерами придорожного трактира, – ответила она все так же отвлеченно, размышляя о чем-то совершенно другом, – мой долг перед искусством не допустить этого.

Мерелли усмехнулся, все еще пытаясь понять, что его смущает в третьем пункте.

– Твое горло до сих пор болит? – спросил он.

– Мне нужен отдых. Несколько дней перед премьерой. Съезжу к матери, – внимание Джузеппины полностью было сосредоточено на браслете.

– Если желаешь, езжай, – он размашисто вычеркнул несколько строк, – но я лично сопровожу тебя к доктору по возвращении.

Джузеппина перевела взгляд на своего импресарио.

– Бартоломео.

Он поднял голову. В ее глазах читалось приглашение.

– Бросай свою трубку.

Мерелли улыбнулся и приглашение принял.

Через два дня, как и обещал Верди, квартет в конец второго акта был добавлен, и финал действительно зазвучал интереснее. Репетиция прошла на редкость успешно. Заключительная ария Леоноры заслужила искренние овации труппы и музыкантов. В суете сборов по окончании рабочего дня в зал вбежал посыльный и передал Джузеппе записку. Верди пробежал глазами по листку бумаги, и его лицо стало похоже на стальную маску. Слегка дрожащей рукой он свернул листок, положил его в карман и молча вышел из зала.

Три четверти часа спустя Верди стоял перед дверью в свою спальню и не мог решиться войти. Тишина звенела в ушах до боли в висках. Три глубоких вдоха, он медленно нажал на ручку и толкнул дверь. Маргарита неподвижно стояла над колыбелью у эркера. Ее очертания утопали в кроваво-оранжевых лучах заката. Казалось, она лишь изваяние в раме окна. Джузеппе смотрел на жену и не мог заставить себя сделать шаг. Шаг в неминуемое. Шаг в нестерпимое. Шаг в неисправимое.