Я — авантюрист? (СИ) - Фисенко Кирилл - Страница 34

— Вот теперь развяжи всех, — приказал командир Грише, который цвёл в широкой улыбке. — Когда забор восстановят, возьми к себе, разведчиками. Пора идти в дальний поиск.

Глава девятнадцатая

Лёшка выпустил из рук ящик, не подумав, что тот упадёт и рассыплет содержимое. По счастью, Флора сориентировалась, успела присесть и отпустить второй край. Парень этого не видел, он рванулся на помощь собаке, выставив впереди себя пистолет. Но тут же сообразил, что делает глупость. Стрелять? А вдруг он попадёт в Гарду?

Выхватив клинок, Лёшка протиснулся внутрь троллейбуса. Да, противники сцепились не на шутку. Рычащий комок подкатился к его ногам, ударился, распался на Гарду и другого зверя, ростом пониже, но плотного сложения. Отшатнувшись, попаданец ткнул зверя, как шпагой.

Тот рявкнул, сделал выпад, отгоняя нового противника, и пропустил рывок Гарды. Её зубы сомкнулись на загривке зверя, и схватка возобновилась. Улучив момент, Лёшка снова ткнул и удачно — во что-то мягкое. Противник Гарды взвыл дурным воем, парень нажал сильнее. Зверь извернулся, лапой полоснул по Лёшкиной ноге, но собака уже добралась до жизненно важного места на шее врага. Лапы зверя заскребли по полу салона, тело дернулось ещё несколько раз и затихло.

Гарда поверила в победу не сразу. Она давила противника, навалившись сверху, поматывала головой, перехватывала зубами его шею и никак не могла успокоиться. Глухое рычание пугало хозяина, который тоже не ослабевал давление на клинок, пришпиливший неведомого зверя.

— Всё в порядке?

Юра просунул в салон голову и давешнее оружие — трубу с копейным ромбиком на конце. Убедившись, что командир на ногах, а собака звучно рычит, он упёрся спиной и руками, разжал створки на полную ширину и вошёл целиком. В салоне было темнее, чем на улице, поэтому задушенного зверя Юра разглядывать особо не стал, лишь несколько раз осторожно толкнул своим оружием:

— Дохлый?

Отряд толпился вокруг троллейбуса, ждал сообщений. Лёшка очнулся от азарта схватки, ощутил боль в ноге, выдернул прут из тела убитого зверя. Гарда согласилась разжать челюсти, отпустила поверженного врага. Ещё раз проверив того на безжизненность, Юра за лапу выволок труп наружу. Все тотчас окружили их, рассматривая плотного зверя с коротким хвостом, похожего на медведя или собаку, и спрашивая, как зовут это чудище? Лёшка пожал плечами:

— Понятия не имею. Кто знает, что за тварь нам попалась?

Отряд молчал, пугливо посматривая по сторонам. Сумерки сгустились основательно, делая подступивший к дороге лес страшным, населённым чудовищами. Предводитель почувствовал общее состояние, вспомнил о своих обязанностях командира. Вздохнул обречённо, вновь затосковав о беззаботном прошлом, от которого остался только этот троллейбус, и направился к обочине:

— Юра, Лев, Флора, пошли за дровами. А вы, — жест адресовался Олегу, его жене, детям и бабушке, — ящики поднесите поближе, поняли?

Хвороста оказалось много, и в несколько ходок собралась приличных размеров куча. Навестив знакомую сосну, где всё и началось, Лёшка обнаружил сломанную берёзы, надрал бересты. Тонкие веточки мгновенно схватились от чадного пламени, передали эстафету толстым сучьям. Костёр выглядел очень здорово, далеко отгонял мрак и сразу повысил настроение отряда. Флора обратила внимание командира на Гарду:

— Она раны зализывает. Видать, досталось.

— Мне тоже. Нога саднит, — Лёшка задрал липкую штанину.

— Ой, миленький, да как же ты терпишь! Чем тебя так? Ой, кровищи-то, ой, что делать, — запричитала девушка, разглядывая рану, — ой, ужас!

Свет от костра озарял на голени три борозды с разлохмаченными краями. Боль была, не сказать, чтобы сильная, по сравнению с недавними ушибами и синяками. Но рану следовало обработать. Чем? Лёшка посмотрел на котёл, где уже закипала вода, перевёл взгляд на Олега.

— Как твоя ладонь? Покажи.

Рука инженера выглядела значительно лучше. Поручив Флоре располагать отряд на ночлег в салоне троллейбуса, парень повлёк Олега за собой, подальше. Выйдя из круга света, он разулся, закатал штанину. Взаимного «физраствора» хватило на Лёшкину рану и Олегову ладонь. Они отыскали в кювете остатки воды, сполоснули три руки и вернулись к троллейбусу очень довольные собой.

Подсвечивая силуэт леса, медленно всплывала оранжевая луна. Небосвод ещё румянился зарёю, и вдали от костра видимость оставалась вполне приличной. Сообразив, что в темноте огонь заметен издалека, Лёшка решил поискать, не обнаружится ли неподалёку такая же группа уцелевших. Вместе-то веселее будет. Чтобы осмотреться, забрался на сосну. В обозримом пространстве костры не горели. И огней, присущих городам, посёлкам и даже деревням, он тоже не углядел.

— Да, тёмные нынче времена…

Но относительно недалеко лес расступался, и там вырисовывался намёк на какое-то строение. Нечто индустриальное, крупномасштабное вроде бы. Большое, серое и похожее на заводской корпус. В другой стороне тоже просматривалось нечто промышленное, обширное.

— Явно не одно здание, а несколько низких и плоских, сложенных вместе…

Повертев головой, Лёшка запомнил направление:

«Стоит сходить и разведать. Вдруг для жилья сгодится? И вообще, выглядят те края перспективно…»

Пока командир совершал рекогносцировку — так умно назывался осмотр окрестностей, когда его производил комвзвода, ночь вступила в свои права. Костёр прогорел, дети привалились к родителям и клевали носами. Глянув на часы, Лёшка объявил:

— Одиннадцать! Отбой. Перед сном всем продефекалиться, — армейская шутка вызвала недоумение детей и смешок взрослых, — мальчики туда, девочки — сюда.

Гарда забралась в салон с трудом, прихрамывая и чуть ли не постанывая. Юра задвинул двери, лёг вдоль прохода. Лёшке отвели самое лучшее место, о котором мечталось под ливнем накануне «попадания» — заднее. Вытянувшись во весь рост на мягком сиденье, он облегчённо вздохнул. Кончился ещё один день, длинный и неприятный день в чужом мире.

За стёклами салона едва теплилась вечерняя заря. Что сулила её багровая окраска — дождь?

— А ведь я слышал про это, но забыл!

Память не изменяла — в ней просто отсутствовали нужные приметы. Обидная мысль о собственной несостоятельности кольнула Лёшку. Оказывается, он мало узнал за двадцать три года жизни. И почти ничему не научился. Давно, в глубоком детстве прочитанный «Таинственный остров», с инженером Сайрусом Смитом — настоящим инженером — оставил в Лёшке только зависть к чужой гениальности. «Путь на Грумант» с отважными поморами Степаном да Алексеем — зависть к мужеству и умению выживать в условиях русского Севера.

— Смиту повезло, такой островок достался, — утешил себя попаданец, но сам себе и возразил, — а поморам? Нет, везучесть ни при чём. Они настоящие знатоки, не то, что я. И чего все меня командиром считают?

Недоумение по этому поводу терзало парня уже который день, но сегодня особенно усилилось и не давало заснуть. Боль в ноге, разодранной зверюгой, во всём теле — она тоже мешала.

«Вот дурень я, аптечку у медкомплекса не попросил, — пришла запоздалое сожаление в голову Лёшке, — сейчас бы и себе и Гарде помог. Да, надо вместе со всеми устраиваться, надолго рассчитывать. Никуда я отсюда не денусь…»

Наутро Лёшка устроил совещание. Когда народ привел себя в относительный порядок и слопал уже надоевший мясной завтрак, он попросил всех сесть в кружок:

— Тут надо решение принять. Что дальше делать?

Отряд молчал, недоумённо глядя на предводителя.

— Я что, непонятно говорю? Хорошо, давайте длинным путём. Значит так. Спасатели не придут вовсе, если до сих пор не появились. Гадай, не гадай, а видать, не нам одним досталось от землетрясения. Я реку проверил, когда с Фёдором встретились — так она вся химией отравлена. Усекли?

Лёшка впервые столкнулся с необходимостью что-то подробно объяснять. Лектором или оратором он себя никогда не мнил и длинно выступать не умел. Но аборигенам, лишённых прежней памяти и давненько утратившим навык запоминания, нужно было вбить в башки простые и жестокие истины. Ему, прочитавшему десятки романов о попаданцах, особо напрягаться не надо, чтобы предвидеть безрадостное будущее после катастрофы. А этим?