Трусливая Я и решительный Боха (СИ) - Саринова Елена - Страница 7

- Я пойду прямо сейчас! – таков был громогласный государев ответ. – Я пойду к ижинским[2] степям и встречу врага с достоинством воина Крайлаба! И я погоню его с нашей земли! Ибо так предписывает мне мой воинский долг, кричит кровь взывающих к справедливости предков и закон божьего равновесия! Вы со мной, лучшие воины Крайлаба?!

- Да-а!!!

- Вы со мной, потомки героев?!

- Да-а-а!!!

- Вы идете со мной! И мы идем за победой!

- Да-а-а!!! Да-а-а!!! Да-а-а!!! – сплоченно взвыли боевые ряды.

- Дарственное осенение!

Что? Нет, это не массово воины прокричали. А откуда ж подобное? И поздно уже – Бохаслав, требуя общей тишины, вскинул вверх правую руку. Обернулся, ловя решительным и уже привычно хмурым взглядом голубых своих глаз мои испуганно бегающие… бегающе ис-спуганные.

- Дарёна?

- Ммм?

- Вот ты и попалась. Но, постарайся, непокорная моя девочка – дотянись до моих губ уж сама.

Семью днями ранее…

- Скажи мне, моя милая девочка, а…

А дальше я уже не слушала. Тон этот милостиво опечаленный и поза у окна в каморке «Я учитель, ты глупышка». И как же Боха злит меня сегодня! Именно сейчас, хотя копилась эта пагубная страсть три дня. По натуре я совсем-совсем не злая. Нет! Я - послушная, уравновешенная, собранная, временами слегка ехидная, но только и всего! Данные качества – залог выживания в моем прошлом мире. Ведь, когда всё детство непрестанно повторяют: «Сдам в интернат!», ты поневоле голову вожмешь. Да так, что уши лягут по плечам. А здесь? Да что со мной не так? Ведь Бохаслав – мой друг! Мой друг…

- Вот именно!

- Так ты со мной согласна?

- Ты – мой друг?

- Кх-ху! Что? – поперхнулся Боха. – Я? Ну-у…

- Ну? – вскинула я брови. И за миг один мы поменялись с ним ролями: «Я педагог, а Боха…

- Дарёна, то – дела прошедших лет. И уж не думаешь ли ты, что я, сам будучи ребенком стал бы приставать к тебе?

- Чего?! – не получилось поменяться.

- Да ничего! – вспылил вернувший свой авторитет мужчина. – Как можно быть друзьями с тем, кого не помнишь?

- Ну а кто в том виноват?

- То есть…

- Божественная благодать!

- Дарёна?

- Дарья Владиславовна Углова! Я всю жизнь была ей. Тридцать семь земных и полноценных лет. Хотя не полноценных. У меня был друг, который мне не друг и не было любви, которую у меня украли, чтобы подарить ему. А за что? Боха, за что? За то, что ты – такой красивый? Добрый? Умный и герой? А я? А как же я? Я недостойна права выбирать?.. – вдруг, не хватило воздуха в груди. – Мне так…

- Дарёна?

- Дарья Владиславовна.

И я немедля успокоиться должна. Я вновь дышу. Это ведь само по себе уже такое счастье. Это – жизнь.

- Дарё… кх-ху! Дарья Владиславовна? Я Бонифака позову.

- Не надо. Я уже дышу. Вдыхаю-ю и выдыха-аю. Видишь?

- Вижу, - улыбнулся Боха. - Ты сегодня устала. И прости за долгое стояние. Пока ты лишь моя невеста, трон у нас один.

- Я кто? – самопроизвольно сжались мои скулы. – Ты это слово к чему сейчас употребил? Я ведь знаю, что статус данный Дару не положен. Причина и следствие, Боха. Ты путаешь эти два понятия.

- Объясни.

Ого! А вот у кого-то рядом желваки куда внушительнее заиграли. Но, раз уж я решила «объяснять», возьмусь. Ведь мотивация стальная:

- Трон! Стояние у него лишь следствие моего решения. Причина – полное отсутствие уважения. Ко мне, как к человеку, к женщине.

- Ты сейчас такую неразумность говоришь!

- Для тебя, не для меня.

- Дарёна! Тьфу! Дарья Владиславовна! Я? Лично я хоть раз, хоть чем-то тебя обидел? Мы все и даже ты теперь живем по древнему закону. Я – Государь и повелитель. Ты – мой Дар. Мой долг – тебя любить и охранять. А твой - рожать детей и ждать меня. Причина и следствие! Что сложного?!

- Да ничего! Для тех, кто любит.

Бохаслав в лице переменился:

- Кто любит? Тут ты, милая моя, права… И что мне сделать для того, чтоб ты меня любила? Я не отпущу тебя. Даже не надейся и не проси. И ты не сбежишь – найду.

- Хорошее начало для любви.

- Неудачное, - глядя в пол, ожесточенно хмыкнул Боха. – А я знаю, чего тебе не достает.

- Свободы? – не сдержала я ехидства.

- Работы.

- Что? Работы?

- Ответственности. Девочка моя! Это ведь ТЫ меня не знаешь, а Я в совсем другом седле, - и такая искра радости в глазах Государевых зажглась. – Так! Решено! И жди Указ. Сегодня некогда – нас трапеза большая ждет. А завтра…

- Я не буду! - и ведь только рот открыла! Однако, Бозена, залетевшая к нам в низенькую дверь, уже отдышалась, подбоченилась и снова бойко выдала. – Не буду!

- Чего? – не удержалась гневно я.

- Присутствовать!

- На трапезе? – вступил в непонятную беседу Государь.

Сестра его так звонко в ладоши хлопнула:

- А, йох! И там, конечно! Потому что хан Ашшун, твой бывший враг и непонятно кто теперь, уже приехал! К нам за своей женой приехал!..

Двадцать лет назад, в 1171-м году по Сходному летоисчислению[3] Крайлаб в очередной раз погряз в беспощадной войне. Войны совсем не новость в этом старом мире, где божественный покровитель их, темпераментный Унак – любимый сын вечной пары верховных богов. Но, именно та последняя война со степным неусидчивым соседом запомнилась крайлабцам еще и как самая скорая. И все благодаря юному законному наследнику государственного престола.

Бохе было тогда всего девятнадцать. И после череды неудачных сражений, когда отточенные сабли степняков свистели уже далеко от приграничных земель, он возглавил полумертвую армию. Но, не повел ее в последний героический бой. Нет! Он сделал по-иному – повел в него отряды горных йохров. Юрких, малорослых и вечно злых воинов обширного племени, привыкшего к диверсиям и выживанию в снежных горах. Как он их уговорил, до сей поры неизвестно. Йохры и собственного то вождя не почитают особо. А тут – пришлый сопляк, да еще с пустым кошелем. А может не с пустым? А кто знает? Боха знает! Но, расскажет ли?

Короче, сверстник Бохаслава, амбициозный полководец Ашшун в той войне впервые остался не у дел. В выгоревшей от солнца Великой степи всё строго со списком воинских привилегий: на Совете ханов назначили тебя главным добытчиком соседских плодородий, а на следующем Совете уже «разназначили». И сослали в… на… или куда его там? Солена сказала, что в древнюю Рощу ханов к строгим духам предков тал-хэн[4]. А зачем?

- А их всех туда из знати отправляют в большое наказание, - произнесла, авторитетно скривив свою красивую мордашку, и вспомнила о больших орехах в чаше. – Будешь? Вкусные из Инжедеи[5].

- Спасибо. Нет.

Я еще в прошлом мире избегала подобных лакомств. Не из-за калорий. Из-за дороговизны стоматологических услуг. А здесь и вовсе придется или не есть ничего или положиться на многопрофильного Бонифака… Вот это выбор! Примерно такой же, как сейчас, когда нас с Бозеной просто посадили под охрану в ее девичьих расписных хоромах. Ну, хоть из окошка через щель меж штор можно подглядывать на приезд «гостей».

Их было человек пятнадцать. Гордых наездников, загорело смуглых и скуластых, однако в меховых ушанках, ну чисто русских меховых. И впереди среди всего этого великолепия мехов, походных сумок и холодного оружия – хан Ашшун. Сорокалетний зоркоглазый жених из степей. Великих! Однако, держался он в седле уже как полноправный муж. Только вот чей? Сплошные вопросы не на жизнь, а на смерть. И мне хотелось очень хоть один из них задать. И чтоб не просто так, а с ответом, как вдруг, всё само собой произошло – Бозена грохнулась на пол. Нет, сначала она от окна так рьяно отшатнулась, что зацепилась каблучком за край ковра, а уж потом спиной вперед и попой вниз:

- Чтоб тебя чени потолчели! Он меня увидел!

- Кто? – подскочила я к остолбеневшей бохиной сестре.

Та, выпучив глаза, попыталась что-то мне сказать. Потом заполошно рукой взмахнула, ухватив мою, и резво подтянулась: