Трусливая Я и решительный Боха (СИ) - Саринова Елена - Страница 45

Да чень кудлатый! Я держала «режим инкогнито» ровно до раскрытия рта. А произошло это как только переступила местный порог. И да! Я теперь здесь живу. Снимаю две маленькие светлые комнатки под самой крышей над магазинчиком.

Только вот в чем проблема: смотрят на меня с обожанием не из-за таланта в продажах, а просто потому, что я «Такая высокая и далекая гостья! Такая такая!». Ну, ничего. Это мы быстро исправим!

- Скажите, уважаемый адир…

- Дирья Дарья, зовите меня просто Даэлем.

- Кх-хе!

- Дорогая жена, я вас смутил?

- Почему же только меня, дорогой мой?

- Наверное, потому что я согласна. Но, за ответную услугу от вас обоих.

- И в чем же она, дирья Дарья?

- А давайте без дирьи?

- Хорошо!.. Как давно у нас не было гостей, дорогая жена! Да еще таких вот таких!

- А вот теперь вы меня смущаете! – и главное напыжиться и раскраснеться. – А давайте о вас?

- А давайте, Дарья!

- Мне интересно: какие конкретно изделия вы любите делать сами? К чему лежит мастерская ваша душа?..

Город Зайра давно спал. Спала улица Красных фазанов, на которой еще в синих сумерках стихли все шаги за окнами и цокот лошадиных копыт. Все-таки, этот город очень далек даже от самого маленького провинциального, но земного. Здесь совершенно деревенская тишина. И предполагается, спать в такой тишине – блаженство. Наверное, так и есть. Тем более на такой-то мягкой белоснежной кровати. Но… «На новом месте приснись жених невесте»… Дура! Недоброшенная княжна Стеньки Разина! Ах, простите, крайлабского Государя! И у него только единственный шанс узнать правду о господине Матусе. Выслушать Хонзу. Именно его, человека, который в силу кровной клятвы врать и умалчивать своему Государю не может. Но, воспользуется ли тот данным шансом?.. Но, волнует ли это меня?.. Но, я ведь все же реву. Дура. И, значит, волнует…

ГЛАВА 28

Я даже не осознала, что это сон. Просто шла по старому замку Катборг, длинному сумрачному коридору его, ведущему… не знаю куда. Именно старому, с прежней пыльной паутиной по углам и копотью на стенах от замызганных временем факелов. Хотя их всего то горела парочка на весь ночной коридор. И я шла навстречу далеким голосам. Они настораживали, хотя казались знакомыми. А может поэтому и вызывали тревогу? Я и этого не ведала. Просто шла, будто выполняла поставленную не мною задачу. А в самом конце остановилась. Массивная деревянная дверь преградила мне путь, но рука уже сама потянулась к черной литой ручке, когда один из голосов вновь глухо растревожил тишину:

- Мы проверили всё в радиусе верши вокруг замка и с рассвета продолжим по городу.

- Винк, она могла затаиться где угодно. Ты вспомни как мы в детстве сами три дня плутали по переходам Вибора Ушлого, а Дарёна со своими переделками, уверен, выучила все местные закутки. И еще я уверен, с моей сестрой они в сговоре.

- Боха, Бозена сама в великой растерянности. И плачет сейчас неподдельно.

- Да она рыдает, потому что до носа моего кулаком не достала! Содр-ружницы. Вот где эта гордячка? С какими крысами подвальными беседы о своей загубленной жизни ведет? Там же холод и мр-рак! И это ли не повод еще один, чтоб ее запереть? Найду и запру!

Ах ты ж… рука, до сей поры замершая у самой ручки на двери, непроизвольно дернулась и я, опасливо качнувшись назад, проснулась. В утренней Зайре и белоснежной кровати.

Сердце в груди ощутимо бухало и отдавалось в ушах ритмичным шумом. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, потому что если это не обычный «нервный» сон, а совмещающая наши души нить, то… Он меня ищет. Ищет. Бух-бух… Но, не там. Бух… А когда найдет, запрёт. Бух… Да хрен без хлеба! И что мне делать?.. Успокоиться… Я постараюсь.

Постаралась! Задача номер «два» - проект «Омадийский ювелирщик». Вчера после моего прихода колокольчик ни разу не сбрякал на входной двери. Да и другие признаки неудач имеют место быть, а мне с кого-то надо начинать. Так почему не облагодетельствовать этих замечательных людей?.. Осталось лишь их уговорить. Ух, как в старое доброе земное время!

Так что мы имеем на начало?.. Шестидесяти трехлетнего ювелира из Омады, который, бросив десять лет назад могилы предков и целый родственный табун, приплыл на этот остров чтобы воплотить мечту. Свою? Нет! Отцовскую. Дело в том, что у самого отца Даэля Вилентропа воплощение не получилось – сначала жену любимую похоронил, потом после пожара долго восстанавливал свой родовой очаг, чтобы оставить его старшему из сыновей. А тот возьми и передумай продолжать родительскую ювелирную стезю. У старика… да, инфаркт, скорей всего (по описанию примет). А перед смертью его среднему сыну ничего не оставалось, как дать «скрепленную богами клятву»… Вот тоже интересный факт о религии в Омаде. Там почитают Груна. А его небесная семья малоизвестна. Зато у Груна по «Жизнеокрылению» полно любовниц и внебрачных божественных детей. И их там ценят. Но, все же главный – строгий высокоморальный Грун… Я отвлеклась от «отправного». А в нём вопрос стоит конкретный: на сколько тщеславен сам адир Даэль наш Вилентроп? Ведь клятва распространялась лишь на «приплыть на Зайру и заякориться». А на «блистать и процветать» условия в ней нет. И слава всем богам (внебрачным и законным). Это упрощает дело. А усложняет его тот факт, что у меня нет определения потенциальной клиентской базы ювелира и возможности провести анализ конкурентов – я пока таюсь. Значит, по стародавнему пути поколдыбаем – доброй доверительной беседой.

- Скажите, уважаемый Доэль, насколько откровенной я могу себе позволить быть, чтоб не поставить гостеприимство ваше под нелегкий выбор?

- Эко вы загнули, Дарья!

Мы в это время находились вдвоем в кабинете ювелира. Ничего примечательного и высоко секретного. Обычный рабочий стол с обычными резными ножками, шкафы, закрытые на ключ и черно-белые эскизы по стенам. Я как раз стояла между окон у одного из них, последнего, кстати, по датировке. То есть, выполненного целых шесть лет тому назад. А если учесть, что на эскизах этих красовались авторские украшения ювелира (довольно элегантные, кстати украшения), а незаполненной бирюзовой пустоты на стенах еще вполне достаточно… Мужчина, сидящий за столом, будто бы понял ход моих унылых мыслей. Что ж, на самом деле, пора. А на чем мы остановились только сейчас? Соберись же, Дарья Владиславовна! Остановились мы с ювелиром на:

- Эко вы загнули, Дарья!

- Я слишком уважаю вас и благодарна за приют.

- А, позволите, я сам все расскажу? – и такая лукавая улыбка на морщинистом лице у омадийца, что отказать язык не повернется. Кивнула ему, конечно. И мужчина словно бы воскрес. – Вы из Крайлаба. Это видно по обережной вышивке на вашем платье и, безусловно, шикарным атрибутам – поясу и головному убору, называемому в Крайлабе «окороном». По общей стоимости они равны всей моей мастерской с запасами из исходных материалов, коллекции камней и уникальных омадийских инструментов. Ну и я еще второй этаж не посчитал с картиной «Ночь» от лучшего зайринского живописца. К тому же за нее жена моя сама к вам напросится, чтоб пыль стирать. Но, я отвлекся, а вы, Дарья, вижу, улыбаетесь. Искренне рад, потому как стены между нашими спальнями довольно символичны, а на слух мы с Хабасией не сетуем пока. Продолжу! Сам по себе этот комплект не уникален, но в нем есть некоторые особенности оформления и сочетания камней, которые свидетельствуют о вашей личной уникальности, моя уважаемая гостья. Ну, например, отчеканенная в его вершине птица штворка, украшенная тремя сайфиртами встречается лишь у одной единственной носительницы во всей вашей стране – Государыни или так называемого Дара. А раз Государыни у молодого Государя еще нет, то… Вы – дар богов. Кстати, по имени вполне подходите, ведь это имя ваше?

- Мое.

Вот, чень кудлатый!

- И вы не украли эту красоту! Не спорьте, Дарья! Вы – особенная, сразу видно. Только такие и бывают избранными у Государей Крайлаба. Это – высшая награда их. Но, ваше появление здесь… оно ведь не продумано? Оно случайно? Вижу, что да. И назад вы не спешите. Иначе давно б посетили наш ближайший порт, чтобы узнать о корабле. Но, вот в чем вопрос для меня: как вы сюда попали? Хотя, Дар он ведь от богов. Связь почти родственная и опекаемая ими. Значит… - лицо старика, вдруг, напряглось. – не может быть.