Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 73

Курортная атмосфера царила в городе, начиная с июня, и мы попали как раз в самый разгар сезона. Атмосферу эту не могла испортить даже война.

Война, впрочем, оживила местную экономику. Падение цен на рыбу компенсировал приток военных и моряков. По обе стороны устья Яра возводили фортификационные сооружения, запирая водный проход вглубь страны, а на холмах ставили батареи, которые прикрывали дороги на случай вторжения. О размещении батарей пытался договориться с землевладельцами присланный из Лондона лейтенант-полковник. И вот вам пример английского культа частной собственности — зачастую военным приходилось ставить орудия не там, где было выгодно с точки зрения тактики, а там, где позволяли владельцы участка.

Желающим предлагали работу на строительстве укреплений, обещая билет с освобождением от принудительной вербовки. Джентльмены на собственные средства собирали ополчение, становясь таким образом временными офицерами — чем больше людей они ставили под ружье на собственный счет, тем выше обещался им чин. Приватиры получали свою долю новобранцев из бывших рыбаков. Как результат в кабаках города звенела монета.

Наш корабль, как утверждал Спиджик, с трудом удалось завести в реку. Теперь он стоял у набережной Яра во всей красе. Сравниться с «Палладой» здесь не мог, пожалуй, никто. Два куттера королевского флота («Обезьяна» и «Либерти»), которые патрулировали эти воды, несколько местных приватиров, выглядели прогулочными лодками, а многочисленные рыболовные лодки и речные баржи — щепками рядом с «Палладой». Даже мэр города — Уильям Фишер эсквайр — соизволил лично подняться на борт и выразить надежду, что предприятие послужит общественным интересам по защите британской торговли и нарушению торговли вражеской.

Сам я поселился в маленьком трактире «Чёрный лев» на Тюремной улице. Старинная тюрьма с лабиринтом мрачных подземелий была ещё одной местной достопримечательностью, наравне со Старым фортом и пляжами. Прямо сейчас в тюрьме томилось несколько пиратов, ожидающих казни, а также группа французских контрабандистов, потерявших своё судно в бурю. Время от времени одни или другие предпринимали попытку к бегству, ставя городок на уши, что оживляло провинциальную скуку. Если не считать пересудов в пабах, то основным развлечением горожан и гостей было выходить на пляжи, бродить по мелководью и наблюдать за проходом мимо Ярмута десятков судов — «индейцев», угольщиков из Ньюкасла, каботажных торговцев, балтийских купцов. Они сбивались в огромные караваны и жались к берегу, опасаясь атаки вражеских кораблей. Но не подходили слишком близко — здешние воды изобиловали отмелями, о чем предупреждали остовы погибших судов. Самая знаменитая мель — Скроби-Сэндс забирала по несколько кораблей в год. Ярмут отправлял рыбачьи лодки, чтобы спасти терпящих бедствие. Мы стали свидетелями гибели брига «Пегги и Бетси», а затем наблюдали с борта, как на набережную доставили весь его экипаж. Счастливое спасение. К тому же оно дало нам одного новобранца.

Война напоминала о себе каждый день. На батареях пристреливали тяжелые орудия, ополчение проводило на пустырях маневры, поднимая нестройную оружейную пальбу. Вскоре после нашего здесь появления взорвалась мастерская местного оружейника, который из-за большого числа заказов ускорил сушку пороха и недоглядел за процессом. Бедняга скончался через неделю от ожогов. Время от времени приватиры отваливали от набережной и выходили на охоту. Иногда они возвращались с добычей и устраивали распродажу призов в тавернах, иногда приползали побитыми псами, заплатив победителю выкуп. Это походило бы на спортивное состязание, но иной раз они не возвращались вовсе.

С нашим появлением у жителей Ярмута появилось новое развлечение. Последние дни все только и говорили, что о грядущей экспедиции за богатым призом. Несмотря на наши заверения, никто не верил, что такой славный корабль снаряжается не для каперства. Ходили слухи об испанских галеонах, французских и голландских «индейцах», обсуждались перспективы охоты на торговые шхуны восставших колоний в Карибском море или на французские каботажные суда в Средиземном.

Желающих поучаствовать в многообещающем деле оказалось куда больше необходимого. Народ охотно угощал наших моряков, чтобы выведать подробности и подобрать ключик к вербовщику. Всё это напоминало ещё ненаписанный роман Стивенсона «Остров сокровищ», когда неопытный, но слишком болтливый авантюрист Трелони набирал команду для тайного дельца, а весь Бристоль уже знал, что «Испаньола» отправляется за сокровищами.

Мне, однако, совсем не улыбалось, чтобы славный кораблик захватили где-то в пути. Я постоянно напоминал товарищам, чтобы они не брали на борт ни единого подозрительного человека, никого без предварительной беседы и расспросов общих знакомых.

— А если на горизонте появится какой-нибудь одноногий кок, который пообещает вам быстро набрать команду, гоните его в шею, — распорядился я.

Собеседованием с новобранцами и «пробиванием» их данных занимался Слэйтер, который многих в Ярмуте знал по прежним делам. Он поселился у своего приятеля некоего Питера Нильсона, в таверне «Белый лев» на Королевской улице. Там и принимал кандидатов.

Дело продвигалось ни шатко ни валко. Несмотря на большое число желающих, многие, узнав что им не предлагают долю в добыче, отказывались даже от сравнительно крупной платы. Но и тех, кому уже нечего было терять, тоже хватало.

Мы отбирали лучших.

Все наши моряки жили на борту, сходя на берег лишь ради развлечений, а вот пассажиры, которые уже начали понемногу пребывать, пока размещались в городе. На корабле они мешали погрузке, ремонту, работам с такелажем и рангоутом. Однако и на берегу всё оказалось непросто. Из-за начала курортного сезона самые престижные и крупные гостиницы, вроде «Звезды», «Короны и Якоря» были полны. Нам пришлось рассовывать людей по крохотным тавернам по всему городу.

Деньги продолжали улетать в трубу. Расходы возрастали лавинообразно. А за скорость приходилось доплачивать ещё больше. Хотя корабль считался готовым к выходу, он был оснащён для каперства в районе Канала, но никак не для дальнего перехода в Америку.

— Если хотите разорить небольшую страну, подарите ей фрегат, — переформулировал я известную фразу.

Серебряная лихорадка тревожила и заставила меня задуматься об успехе предприятия. Если остановить проникновение в команду явных злодеев мы могли проверками и собеседованием, то за моральную устойчивость самих матросов никто поручиться не мог. Завышенные ожидания могли привести к бунту задолго до того, как на горизонте покажется Горн.

Поэтому на самый крайний случай я разработал несколько вкусных наживок, которые можно было бросить бунтующей команде. Во-первых, если припрёт, можно будет рассказать парням о традиции таитянок дарить любовь чужеземцам. Во-вторых, если не проймет похоть, можно сделать ставку на жадность и объявить, что мы направляется на охоту за манильские галиотами. Эти набитые серебром, специями и китайским товаром огромные корабли были квинтэссенцией мечтаний всякого уважающего себя пирата. И я собирался убедить нетерпеливых, что мы сможем устроить засаду на испанцев в бухте Монтерея. А там уж как-нибудь выкручусь, оттуда до наших владений рукой подать.

Мне ещё несколько раз приходилось мотаться в Лондон и обратно, к счастью уже не посредством «летающей кареты на стальных рессорах». Одолженная у братьев лодка и полноводная река позволяли вернуться к белее удобному транспорту.

С помощью кого-нибудь из новых друзей я закупал навигационные инструменты, книги, лоции, карты. Последние приходилось внимательно просматривать перед покупкой. В ходу было много фальшивок. Разумеется, я не помнил расположение всех земель, но надеялся, что какое-нибудь несоответствие с виденным раньше всплывет в подсознании.

Впрочем многое к этому времени было описано уже достаточно верно. Следовало лишь избегать старых карт и того, что во все времена пытались впарить букинисты наивным искателям приключений.