Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 64

Лёшка кивнул. Он и сам держал на балансе пару десятков мушкетеров.

— Нужно ввести налоги, — сказал он. — Эти твои колонисты только жиреют и ни черта не тратят на общее дело. Чем ждать пока проснётся совесть, собери с них по рублику-другому в месяц, хватит и на армию, на школы, и на здравоохранение.

— Только добровольно! — воскликнул я. — Убеди их, что защита границ необходима, и они сами профинансируют армию.

— Много они финансировали водопровод и канализацию? — фыркнул Лёшка. — Срать так каждый готов, а платить нету их. Проще собрать налоги.

— Не проще! — отрезал я. — За канализацию и водопровод пусть платят тебе. Создай компанию, все равно нужно расширять сеть и поддерживать в рабочем состоянии. И дворников пусть за свой счет содержат. Все привыкли к чистым улицам и дворам, но цену этого не понимают.

Пока на уборку я отправлял бывших калга, подаренных мне вождями на потлачах. Ими назначение воспринималось скорее как наказание. Некоторые даже сбегали. Если же дворника будут нанимать обществом, то престиж профессии повысится.

— Счета за ЖКХ — это первое что выбесит людей, — заметил Тропинин.

— Не так как налоги. Тем более, что налоги приведут к появлению аппарата, который их собирает; экономистов, которые их вычисляют; юристов, которые от них избавляют и, наконец, как вершина цивилизации — политиков, которые обещают одним снижение, а другим увеличение. Большую часть сборов прожрёт эта орава дармоедов, сами сборщики и те, что крутятся рядом.

— За всё надо платить, — глубокомысленно изрёк Тропинин.

— Но я не хочу платить за всё. Я хочу платить только за то, что мне нужно.

И я платил за то, что мне было нужно. Создавая легион мелкой буржуазии, я так увлёкся покупками, что спустил все сбережения и впервые наделал долгов. Благо до банкротства не дошло — кредит доверия соответствовал оборотам.

Глава четырнадцатая. Бенгальский транзит

Глава четырнадцатая. Бенгальский транзит

Если посадить на лавку новоиспеченного зеленщика не составляло проблемы, если сапожника еще можно было найти среди авантюристов фронтира, то как быть со шляпником, цирюльником, краснодеревщиком, гравером, каретным мастером, виноделом? А таких специальностей, где требовались особые знания или навыки, можно было насчитать сотни. Просто привезти станки или инструменты недостаточно. Дело продвигалось медленно.

И тут я вспомнил о старой идее. Возможность её реализации стала ещё одним важным следствием Лёшкиного похода в Индию. Мы могли бы найти некоторых специалистов в родной Империи. Но раньше этот вариант упирался в крепостное право и длинный этап, по которому приходилось переправлять тех немногих, кого удавалось ангажировать. Помещики не желали продавать крестьян, сами крестьяне боялись Сибири как Геенны. Выходило дорого, долго, рискованно, а главное не давало нужного качества переселенцев. Свободные люди, которые нашли место в жизни, не стремились бежать на край света. А крепостные мало что умели.

Среди новобранцев попадались иной раз специалисты, в тех, разумеется, рамках, в каких они вообще водились на просторах России, но соблазнить способного человека, который уже был при деле, покинуть сатрапию ради призрачной свободы где-то там за горизонтом было невозможно. С «открытием» Индии, мы могли попробовать альтернативный путь доставки людей. Морской.

Конечно, просто так грузить завербованный народ в балтийских портах и перегонять корабли вокруг света мы не могли. Наши корабли числились промысловыми, их появление на Балтике вызвало бы мягко говоря сенсацию. А повышенное внимание властей нам было ни к чему. Какие бы тогда всплыли скелеты, какие бы учредили комиссии, предписания вряд ли можно себе представить. Зато из стран Европы мы могли отправлять людей через Калькутту, просто покупая им билет на какого-нибудь «индийца». В Англии с этим было просто.

Маршрут через Европу снимал ещё одну проблему. Каждому человеку, подневольному или нет, требовалось выправить паспорт для пересечения границы — вопрос, который невозможно было решить в восемнадцатом веке простой взяткой. Однако дворянам позволялось путешествовать за границу, а отправляясь в путешествие, они могли брать челядь с собой. Кроме того, особо одаренных крепостных помещики могли отправлять на учебу к английским или швейцарским механикам, горных рабочих — к шведским или шотландским мастерам. Крестьянок — на обучение в итальянскую оперу или английскую драму. Паспорта обходились недорого, дорога тоже, во всяком случае дешевле пути через Сибирь.

И, наконец, третье преимущество заключалось в том, что не будучи специалистами в той или иной области, крепостные могли научиться чему-то уже в Европе. Так что отправка на учебу не являлась только поводом выдернуть людей из Империи.

Эту идею я и положил в основу новой стратегической операции.

С помощью Копыта (вернее его друзей) мне удалось найти дюжину находящихся на грани разорения помещиков. Вообще обремененных долгами дворян в империи оказалось довольно много, но сговорчивых среди них найти было трудно. Большинство с каким-то фатализмом смотрело на будущее. Продолжало лезть в долги, точно крысы в море за звуками флейты. А поскольку это сословие не волокли в долговые тюрьмы, кредиты не погашалась, и заложенные имения продолжали находиться в их руках.

Встречались изредка и такие, что хотели вырваться из необременительной, а скорее психологически неприятной кабалы. Одни решали поправить дело игрой и влезали в еще большие долги, другие расхищали казну. А это уже совсем другая статья и ради покрытия долгов они готовы были на многое.

Друзья Копыто проводили предварительную разведку, а потом появлялся я. На арендованном в городе экипаже, в дорогом французском костюме, со шпагой на боку (на её ношение имел право мой липовый племянник).

— Я представляю Экономическое общество, — доверено сообщал я. — И мы готовы покрыть ваши долги на определенных условиях.

— На каких же?

— Допустим, вы отправитесь во Францию.

За этим обычно следовала длинная пауза.

— Во Францию?

— Ну или в Англию, раз уж меж ними теперь война.

— А зачем?

— Чтобы изучить тамошний опыт ведения сельского хозяйства. И разумеется возьмёте с собой всех этих людей, крепостных, которые должны будут воплощать по возвращении новые методы. Мало того, если не хотите путешествовать сами, можете остаться здесь, а людей отправить с приказчиком. Он присмотрит за ними в пути. А там на месте их встретят наши люди. Из Экономического общества. Они же и пристроят куда следует. Если согласитесь, я ссужу вас деньгами, дам все нужные адреса и сопроводительную записку. Решать нужно быстрее, чтобы до весны успеть выправить паспорта (это предстоит сделать вам самостоятельно) и по зимнику добраться до Петербурга или Риги. А там, едва вскроется лед, на первом же корабле в Англию. Или в Швецию.

В зависимости от талантов крепостных того или иного имения, я представлялся эмиссаром Общества художеств, Театрального, Музыкального, приглашая на учёбу за границу способных к рисованию, игре или обладающих слухом подростков.

Наступил май. Я готовился встретить первую партию человек в сорок от разных помещиков на трёх английских кораблях, вышедших из Кронштадта почти одновременно около месяца назад. Я нарочно выбрал английские суда, так как они добирались вдвое быстрее и вообще создавали меньше проблем в британских портах.

Пег, который обосновался в «Белой Лошади» на Феттер-Лейн, должен был встретить бедолаг и разместить там же в таверне до моего появления. Хотя обычно о прибытии кораблей из иностранных портов в Лондоне узнавали гораздо раньше, чем те, дождавшись благоприятного ветра поднимались от устья Темзы.

Тем временем мы с Ногом продолжили охоту за технологиями и однажды оказались на лодке, что шла вниз по Темзе до Дартфорда. Там нас ожидала встреча с клиентом, продающим мельницу для валяния шерсти. Под предлогом покупки я собирался осмотреть оборудование, чтобы, возможно, организовать производство войлока в Виктории. Валенки, как ни странно, ещё не вошли в обиход даже в Сибири, и мы могли стать пионерами этого дела.