Быстрее империй (СИ) - Фомичев Сергей - Страница 28

Выписывая себе командировки в Россию, я постигал качество глины, песка, белого камня, изучал добычу сырья и его подготовку, осваивал формовку и обжиг кирпича, производство извести. Я зарисовывал схемы отвалов, творил, пролеток, сушильных амбаров, печей, вникал в особенности конструкции вертки, записывал пропорции скрепляющих растворов, методы проверки их качества, наблюдал за тесанием и пилением камня.

Магия камня постепенно захватила меня. Рабочие записки превращались в настоящий трактат по строительному делу. Целыми днями я просиживал в казёнке «Онисима», сводя воедино отрывки и впечатления. Практические занятия, хотя и предполагали физическую нагрузку, тоже доставляли редкое удовлетворение. Тяжёлая работа вообще идёт в охотку, если она интересна и осмыслена.

Тем временем на острове отыскалось сырьё. Поисковые партии возвращались, доставляя узелки с образцами глины, камня, песка. Моих шапочных знаний едва хватало для предварительной оценки породы. Я привозил образцы в Вершилово, выдавая их за только что доставленные из Сибири, а затем выслушивал, чем они хороши и чем плохи.

— Вот эта вполне подойдёт, — наконец прозвучал ответ.

Никита растирал комок глины пальцами, нюхал и даже пробовал на язык.

— Жирная только. Песку побольше в замес положи. А так — хороша.

Окрылённый успехом, я примчался в Викторию, чтобы изготовить пробную партию кирпича. Парни натаскали нужной глины, песка, подготовили дрова для обжига, и мы взялись за замес и формовку изделий. И только тут я осознал, что обжигать сырец не в чем. Чтобы сложить печь требовался кирпич, а чтобы производить кирпич требовалась печь. Такая вот притча про яйцо и курицу. Я уже собрался завести материал из России, рискуя вызвать новые подозрения у Тропинина, но Никита подсказал другое решение.

— Чего мучиться, — усмехнулся он. — Сложи печь из сырца, само на жару дойдёт. Мы когда далеко отходим, всегда так делаем. Не с собой же кирпич таскать, да и печь постоянную класть на один раз глупо. А так сам себя обожжёт и хорошо. Печь разберём, стены сложим. Совсем годного-то не очень много выходит, но для работы хватает. Ежели небольшое что. А ежели церкву, стену монастырскую или там большие амбары… то конечно времянки мало будет.

Сказано сделано.

Очень мне хотелось получить сразу товарное количество кирпича и быстрее приступить к строительству, но благоразумие и осторожность взяли над жадностью верх. Вовсе не факт, что всё пойдёт так, как надо. Так что я ограничился для начала небольшой пробной партией в полторы тысячи штук. И оказался прав.

На второй день обжига, когда я уже предвкушал начало новой эры, печь вдруг завалилась внутрь. Искры взметнулись до самых небес, дым устремился в провал, а кладка стала рушиться, как карточный домик. Когда огонь погас, а руины остыли, я увидел, как выглядят разбитые надежды. Кирпичи частью рассыпались в мелкое крошево, частью потрескались и разваливались на куски от небольшого нажима. Если среди груды обломков и удавалось отыскать твердый кирпич, он оказывался совершенно сырым. Я собрал несколько осколков мечты и отправился на экспертизу в Вершилово.

Только тут Никита заподозрил неладное.

— Больно быстро ты в Сибирь свою шастаешь, — недовольно пробурчал он.

— Опыты я под Нижним делал, — «признался» я. — Как раз чтобы всё проверить, прежде чем в Сибирь отправляться. Оттуда-то мне будет не больно сподручно к тебе за советом ездить.

Ответ, в котором на самом деле было немало слабых мест, вроде бы удовлетворил Никиту. Подобно многим другим, он быстро выбросил из головы всё, что не касается дела. А дело вышло не слишком сложным. Для изучения и анализа образцов мастеру не потребовался ни микроскоп, ни спектральный анализ. Он ковырнул пальцем раз, другой, потёр куском о кусок и произнёс:

— Я тебя предупреждал, что за месяц ты мало чему научишься. Науку годами постигать надо. А за месяц ровно на черепки и выучишься.

— Предупреждал, — вздохнул я. — Моя вина.

— То-то, — Никита еще повертел камешки в руках и снизошёл до объяснения. — Ты глину просто так взял, какой её из копальни к тебе поставили?

— А что не так?

— Поторопился. Вот зиму бы с нами потрудился, понял бы, что к чему.

— Так расскажи, — я демонстративно полез за монетой.

Никита вздохнул, отмахнулся от денег и прочёл короткую лекцию.

Оказалось, что по традиционной русской технологии сырьё полагалось перед использованием вымораживать. То есть, выкладывать глину толстыми слоями, поливать водой и ждать, когда она вспучится на морозе. Да потом оттает, да ещё раз вспучится, и так несколько десятков раз. Переход через точку замерзания — так, кажется, это явление называлось в наше время. Предки же, не зная научного названия, пользовались им вовсю.

— После морозов да оттепелей глина становится пышная, как квашня, — объяснил идею Никита. — А рыхлую её легко с песком смешивать. Ровненько получается, мягонько. А если брать сразу из земли, то она идёт с комками, слипается, песок не пускает в себя и кирпич получается слабым.

Я задумался. Такой производственный цикл отличался крайней медлительностью. Но главная загвоздка возникала с морозами, я ведь как раз от них и сбежал на Ванкувер. Конечно, на дворе, как утверждал Лёшка, Малый ледниковый период и всё такое. И вполне возможно, предстоящая зима подарит нам несколько холодных деньков. Пусть даже выпадет снежок и пролежит недельку-другую… Но чтобы проморозить гигантские насыпи далёкому дыханию Арктики явно не хватит мощности. И пресловутых переходов через ноль выйдет немного.

Да и что за наказание, каждый раз ожидать зиму? Всё та же история с медленным оборотом, какая тормозила все мои начинания. Альтернатива — таскать глину в горы и морозить на ледниках, или возить её на Аляску. Нет уж спасибо. Спина не казённая. Лучше уж сразу кирпич с Волги возить. Или прямо из Амстердама.

А, кстати, как же готовят кирпич в тёплых странах? В Германии, Англии пусть и не тропики, но сильных и частых морозов там нет. А кирпич всё-таки делают. И во Франции делают. А там уже и пальмы местами растут.

— Но как-то можно обойтись без морозов? — спросил я.

— Что в Сибири морозов мало? — усмехнулся Никита.

— Там где мои люди глину берут, их вообще нет.

— Да ну? — продолжал веселиться каменщик. — Бог, видать, не без милости.

— А ты приезжай в гости, увидишь, — осадил я его.

— Если только перетирать, — сразу вернулся к делу Никита. — Смачивать, сушить, перетирать. Но это работёнки ой-ой-ой сколько. А ещё можно отмучивать. Но тут пруды нужно делать. Ещё больше мороки.

— Значит, будем перетирать, — вздохнул я, протягивая мастеру гонорар. — Будем отмучивать.

Мы запустили процесс по новой, и через десять дней, спалив прорву дров, получили пятнадцать сотен штук дрянных кирпичей. Почти все они разваливались в руках и годились разве что дорожки посыпать. Но уже то, что печь выстояла, а продукция дождалась проверки, было явным прогрессом.

Пришлось вновь отправляться в Вершилово. Мы с Никитой долго перебирали цепочку технологического процесса, пока не обнаружили слабое звено.

— Суетишься ты, вот и терпишь неудачу, — сказал умелец. — Мы же здесь с тобой обжигали, а ты по делам уехал, не посмотрел всё с начала и до конца. Жар нужно поднимать понемногу. Несколько дней постепенно дрова подкладывать. Чтобы прогрелся сырец, чтобы дух от него сухой пошёл, такой как от печки старой исходит. А после обжига также постепенно остужать надо. Не торопясь.

Я вернулся в Викторию и мы попробовали ещё раз. Теперь в каждой сотне штук получилось по десятку пригодных к делу кирпичей. Большей производительности я выжать не смог, как ни наседал на Никиту.

— Надо пробовать так и эдак, — сказал он. — С песком, с водой, может малость извести добавить. Огонь посмотреть, как идёт, может свищет где, выстужает кладку. Понемногу найдешь нужный подход.