Нейросимбиоз. Побег (СИ) - Чичерин Ярослав - Страница 47

Я перепрыгиваю через стойку и открываю огонь на подавление. Теперь нужно учитывать, в какой руке у него оружие, и держаться вне возможного сектора стрельбы.

Так и есть: зазвучали выстрелы. К счастью, противник не стал подставляться и стрелял вслепую.

Пробежать к выходу, не попав под огонь, не смогу, поэтому придётся рискнуть. Я, конечно, мог бы повторить идею с живым щитом, но, во-первых, тут пространство больше, а тело всё-таки тяжелое. А во-вторых, пришлось бы лезть в сектор стрельбы бойца противника. Чего мне очень не хочется.

Перекладываю оружие в левую руку. Правая уже привычным хватом берёт меч-ремень. После чего делаю рывок в сторону противника.

Он слышит меня, но, так как это неудобная для него сторона, ему приходится тратить чуть больше времени. Этим я и воспользовался, спрятавшись за бетонную колону.

Раздались новые выстрелы. Бетонная колонна засвистела мелким щебнем. В отличие от противника, я могу пользоваться зрением Си, которая уже давно подключилась к камерам. Поэтому я, не высовывая голову, высунул руку из-за колонны и открыл огонь в ответ, прицеливаясь по подсвеченной траектории. В магазине осталось три дротика. Надо перезарядиться.

Си вывела счётчик выстрелов противника перед глазами. Одиннадцать, двенадцать. Он пуст, и ему требуется перезарядка. Откинув пустой магазин, я вылетел из укрытия и вновь рванул в сторону бойца. Стреляю на ходу. Три моих выстрела ушли в молоко, но помешали ему перезарядиться.

Оценив обстановку, боец выхватил танто левой рукой и встал в защитную стойку. Я нажал кнопку, и ремень вытянулся лезвием. Если противник и был ошеломлён, то это не повлияло на его реакцию. Первый удар он принял на пистолет.

Время утекало с катастрофической скоростью, и я усилил натиск. Но, так как моё лезвие было длиннее, мне проще было контролировать его атаки. При этом во второй руке у меня был заряженный шокер, чем я активно пользовался.

Делаю обманный удар по ногам и тут же выпускаю новую серию дротиков. Попал. Развиваю успех и наношу проверенный удар плашмя по кисти с танто. Короткое лезвие отлетает в сторону.

Делаю в упор ещё два выстрела шокером. Контрольные, чтобы наверняка вырубить. Боец, охнув, сполз по колонне.

Я не трачу время на наручники. Только пинком откидываю танто в другую сторону холла. Быстро подбираю пистолет. Так и есть: магазин пуст. Ещё один магазин обнаружился у бесчувственного бойца в поясной сумке.

— Подкрепление спускается по лестнице, — предупредила меня ИИ.

Я бегу к выходу и рысью вылетаю из здания.

Глава 17

Казуки Такахаши. Империя Восходящего Солнца, префектура Токио, город Токио, 21 января 2012 года

Деревянный меч — бокен — свистел, разрывая воздух от резких размашистых ударов сверху-вниз. Капельки пота скатывались градом по лицу Казуки, но ветер, гуляющий на улице, приятно холодил, позволяя заниматься дольше.

Мимо пронеслась яркая маленькая молния в белом коротком кимоно. Казуки на полпути затормозил движение деревянной катаны, девчушка пронеслась ровно под руками, гоняясь за жёлтой бабочкой.

— Саёри! — крикнул тренер издалека. — Не мешай Казуки! Ему скоро сдавать вступительные в военную академию!

— Да-а-а! — крикнула девочка, тормозя и оставляя за собой след на землистой площадке. — Братик всё сможет!

Казуки слегка улыбнулся, но продолжил вертикальные взмахи, не сбиваясь с ритма дыхания. На огромной площади тренировались десятки людей, от мала до велика. Каждый махал бокеном, и только взрослым в военной тёмно-зелёной форме было доверено держать настоящий меч.

В центре цвела сакура, обёрнутая канатом — по преданиям, тут запечатан дух, который оберегал семью Такахаши и всех учеников додзё.

Десятки людей синхронно взмахивали мечами. Наставник мерно ходил между шеренгами, внимательно наблюдая за каждым, иногда поправляя младших.

— Честь — это путь! — крикнул наставник.

— Честь — это путь! — ответил ему десяток глоток, в том числе и Казуки.

Наставник остановился напротив строя и приготовился к следующим выкрикам.

— Защищай слабых!

— Дай помощь нуждающемуся!

— Учитывай силы всех! Верь в пути чести!

— Помни, что можешь умереть в любой момент! Умри с честью!

— Служи клану!

Яркий солнечный свет заливал площадь. Дом охватывал всю тренировочную часть, заключая внутри себя двухскатными крышами в классическом японском стиле.

Миг.

Сумерки, крыша в огне, канат на сакуре треснул и грустно опал на корни. В правой руке Казуки держал окровавленный бокен. На щеках по застывшей корке крови скатывались слёзы и, смешавшись, летели вниз на белоснежное кимоно маленькой девочки, которую он прижал к себе левой рукой.

Казуки и Саёри оба надсадно дышали. На груди сестрёнки разливалось от дыры красное пятно. Она тянулась руками к искажённому лицу брата. Окровавленный оскал, сузившиеся глаза, играющие желваки, вздутая от напряжения шея отразились в глазах убийцы. Казалось, в него вселился тот самый дух сакуры, что охранял семью Такахаши.

От них удалялась девушка в цветочном свободном кимоно. На фоне пожара поблескивала в её руке длинная игла, с которой капала кровь. Она полуобернулась. Совершенно безумная улыбка от уха до уха, в глазах бликовал огонь и плескались то ли радость, то ли боль.

Взмах!

Солнечный день. Казуки тренирует стойку, держа бокен двумя руками. Со свистом рассёк воздух и сделал шаг вперёд. Поднял катану в исходное положение и шаг назад.

Саёри продолжила гнаться за бабочкой.

— Братик! — крикнула девочка, полуобернувшись. — Честь!

Казуки улыбнулся.

Взмах!

Темнеет. С крыш падают тела, вздымается огонь с четырёх сторон вокруг внутреннего двора. Вдали слышится стрельба. Казуки бежит.

Маленькая девушка впереди прорезает толпу, как нож масло. Каждый её шаг, каждое движение — труп. Симфония смерти и насилия. Не важно, кто был перед ней, умирал каждый. Ветеран боевых столкновений в военной форме и с настоящей катаной в руке. Семилетний пацан с деревянным мечом. Каждый умирал. Она двигалась настолько быстро, казалось, что она работает, как швейная машинка — иглой. Один удар — один труп.

Паника. Все бегут. Только взрослые сохраняют спокойствие и защищают слабых. С ними столкнулись другие нападающие девушки в цветочных кимоно, но у них в руках были катаны.

Саёри бежала в сторону брата.

Казуки перегруппировался в нижнюю стойку для быстрого удара.

Девушка с иглой догоняла сестрёнку.

Остались считанные метры.

Взмах!

Удар иглы протыкает насквозь Саёри, а Казуки вбивает меч в рёбра девушки с иглой.

Глухой удар! Казуки сместил центр тяжести вправо, игла оставляет за собой рану на щеке снизу вверх. Девушка с иглой на голову ниже Казуки.

Обмен ударами. Казуки идёт вправо, стараясь увести девушку от Саёри.

Верткая изворотливая девушка с иглой задевает вторую щёку. Казуки заорал, из ран прыснула кровь, и он рванул в открытую позицию противника, ударив тупым концом бокена, вминая рёбра.

— Цветки! Хватит! — громкий и властный крик.

Возле сакуры встала женщина в чёрном цветочном кимоно. Она держала длинный металлический веер раскрытым. Со спиц капала кровь. За её спиной выстроились пятнадцать девушек в цветочных кимоно, перепачканных в крови.

Казуки продолжал давить в рёбра. Девушка с иглой извернулась и почти достала до его груди, но он отбил взмахом бокена удар. На плече Казуки остался порез, из которого потекла кровь.

— Микишира уже усвоили свой урок, — громко, на всю площадь сказала женщина в чёрном цветочном кимоно.

Казуки сжал зубы до скрежета и кинулся на девушку с иглой вновь. Один удар сердца. Женщина в чёрном цветочном кимоно подлетела и отбила удар бокена полностью сложенным веером. И с размаху ударила тупой стороной веера в голову Казуки.

Он отшатнулся.

Женщина развернула девушку с иглой и пошла к сакуре.

Пожар. Огонь высвечивал всех нападавших, мёртвые тела оборонявшихся, стоящих защитников клана Микишира и жмущихся за их спинами плачущих детей.