Председатель 5 (СИ) - Нот Вай - Страница 15

— Знаете, Елизавета Михайловна, очень жаль, что всё так сложилось. Из вас мог бы получиться хороший специалист, — бросил ей вслед, перед тем, как девушка уселась в козлика, — что-ж, желаю вам удачи.

— И вам, Александр Александрович, и вам.

Дверь машины захлопнулась, и они поехали сначала в Красную зарю, за вещами девушки, а затем прямиком на вокзал.

Попов Максим Юрьевич ещё раз взглянул на заявление Елизаветы и отложил его в сторону. Всё же сейчас есть дела куда важнее, чем разбираться со спущенными колёсами велосипеда или пренебрежением со стороны продавщиц местных магазинов. Это всё мелочи на фоне поджога, особенно сейчас, когда его коллега подкинул довольно занятную зацепку в виде пострадавшего от огня мужчины. К сожалению, он оказался не единственной жертвой пожара, но самой первой. Остальных пострадавших доставили в больницу через день, два или даже три дня. Этот же отличился тем, что попал туда чуть ли не в момент, когда огонь только начал расходиться, так ещё и с ожогами третьей степени. Такое совпадение никак нельзя было оставить без внимания. Этот человек мог что-то видеть, слышать или даже сам быть причастным к поджогу. С такими мыслями он незамедлительно выехал в Калугу.

Но всё оказалось не так просто, как он думал.

Максим Юрьевич надеялся на разговор, желал узнать хоть что-то от пострадавшего, его устроила бы любая зацепка, однако Захаров Иван Евгеньевич, первая жертва пожара, оказался в настолько тяжёлом состоянии, что ему явно было не до разговоров, да и в палату к нему никто не пустил бы даже милиционера.

Участковый узнал через медсестёр о довольно плачевном состоянии Ивана, но, несмотря ни на что, целая бригада продолжала героически бороться за его жизнь. Он хотел поговорить с врачом, хирургом или хотя бы кем-то, кто может ответить на интересующие его вопросы, однако в этой просьбе ему отказали. Шанс на разговор появился только через четыре часа, во время смены бригад, когда Попову посчастливилось встретиться с уже знакомым хирургом.

— Фёдор Михайлович? Вы мне операцию делали полтора года назад, — он показал своё удостоверение.

— О, Максим Юрьевич! У вас очень запоминающиеся лицо, — уставшим голосом оторвался тот, — надеюсь на здоровье не жалуетесь.

— Нет, нет. Всё хорошо. Я здесь по работе, занимаюсь расследованием поджога и у меня к вам пара вопросов насчёт пациента. У вас найдётся минутка?

— Не здесь, — буркнул себе под нос хирург, — подождите меня на крыльце.

Участковый кивнул и отправился на улицу. Спустя примерно пятнадцать минут, Фёдор Михайлович наконец-то вышел из больницы.

— Твою ж… — с сигаретой в зубах выругался он, ища что-то в карманах.

— У меня в машине спички, — словно прочитал мысли участковый.

— Да, как раз кстати будет.

Они сели в автомобиль и разговорились. Максим Юрьевич поделился своими планами, касательно взятия у пациента показаний и возможной наводке на реальных виновников бедствия.

— Так вы поговорить с ним надеялись? Это вряд ли удастся, — прямо заявил мужчина.

— Хотите сказать, что он не жилец? — Попов приподнял бровь, ведь обычно хирург во что бы то ни стало старался сохранять оптимизм. Видимо ситуация и правда плачевная.

— Тут только чудо поможет, — мрачно заявил он, — мы вчера консилиум в составе четырёх хирургов и начальника медицинской части больницы провели, сошлись во мнении, что нужно срочно провести ампутацию обеих верхних конечностей, иначе никак, с интоксикацией бороться нужно было.

— Настолько сильный ожог? — поморщился участковый.

— Ты даже не представляешь! Ладно другие части тела, там всё не так запущенно, относительно верхних конечностей, конечно же. Кое-где пришлось кожу с его правого бедра пересадить, но вот руки уже не спасти. Они пострадали больше всего.

— Думаешь не выкарабкается?

— Не буду мучать тебя подробностями, но скажу так — уже неделя прошла, а его состояние не улучшается. В сознание если и приходит, то бредит постоянно и на своём что-то бормочет.

— На своём? — переспросил Попов.

— Да, медсестра предположила, что армянский это язык, но я как его увидел, так сразу понял — грузин.

— Подожди, мы точно об одном и том же пациенте? Меня Захаров интересует, — уточнил участковый.

— Да я о нём и говорю! У нас вся бригада глазам не верит. Это по документам он Захаров Иван Евгеньевич, а я как увидел, так сразу понял, что грузин перед мной. Вот прям самый настоящий! Уж сколько я их видел за свои годы!

Участковый поменялся в лице. Неужели грузин с поддельными документами? Да кто же он такой…

— Что насчёт родственников? Хоть кто-то объявлялся? — в ответ хирург лишь покачал головой, — А приметы? Есть в нём что-то особенное? Татуировки может или ещё чего?

— Нет, не заметил ничего подобного. Может и было что-то на руках, но знаешь, на них и места живого не осталось. А так, обычный грузин, тридцать шесть лет… — мужчина опустил глаза и задумался, — из примет только пятно родимое на шее, большое такое, необычное.

— Пятно? А можете нарисовать? — он тут же протянул хирургу тетрадь и ручку, в надежде, что эта примета сможет пролить свет на личность человека. По крайней мере опросить местных жителей стоит.

— Вот, — Фёдор Михайлович протянул рисунок, — примерно такое, от шеи и вниз идёт.

Максим Юрьевич взглянул на рисунок и замер. Он прекрасно знал грузина с похожим пятном на шее.

Матиашвили?

Но, к сожалению, у Попова не получилось в этот раз довести дело до конца и даже просто убедиться ещё раз в похожести родимого пятна, так как весь клан Матиашвили, имевший отношение к управлению автоколонной, неожиданно испарился. Так, что даже милицейское удостоверение не помогло выяснить куда.

Я не особенно переживал о том, что Лиза может снова захотеть как-то отомстить мне или моим колхозникам. К её несчастью, во всей округе не найдётся ни одного свидетеля готового встать на её защиту. Даже Фролов уехал очень далеко.

Если же она решит снова написать какие-то доносы, то мне трудно представить, чем ещё она бы могла навредить.

В том письме, что мы забрали у неё на рынке, она просила обратить внимание на то, как активно у нас в колхозе строятся новые здания. Но любая проверка не нашла бы к чему придраться. У нас с Кольцовым все договорённости официальные и по планам. Да и вообще у нас везде всё чисто, стоит отметить.

Конечно, это не помешало Стародубцеву и сотоварищам нас ограбить. Но, с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы возмущение успело схлынуть, а я успел лучше проанализировать ситуацию и придумать что с этим делать.

Конечно, первым делом, я попытался добиться встречи с Косыгиным, как мне и рекомендовал Кандренков. Но, увы, с этим придётся повременить, так как Алексей Николаевич прямо сейчас находится в ГДР и когда вернётся — неизвестно.

Была мысль посоветоваться с Глушковым, но к нему ехать без особого повода всё-таки далековато, а разговор всё же не телефонный.

В общем, я сосредоточился на делах колхозных, тут мы как раз готовились собирать очередную партию урожая в нашей первой теплице и готовили к посадкам ещё две.

Да, после того как со скважинами всё было готово, а упор на их бурение мы сделали в начале лета. Ближе к его концу же, наоборот, возобновились работы по постройке новых теплиц. Одну разбили прямо рядом со старой, другую же в бывшем Свете Коммунизма, как по привычке все продолжали называть ту область, несмотря на то, что оба наших колхоза теперь официально значились под одним названием.

К слову, появление там первой теплицы очень взбодрило местных колхозников. Теперь они видели, что мои обещания начинают сбываться.

А ещё, теперь, когда у нас появилось два новых объекта, я даже порадовался, что в своё время увёл молодых специалистов у трудовика, сейчас они очень пригодились, тем более, что успели многому научиться у Астафьевой, точнее теперь Ягодецкой. Было бы жаль, если бы такие толковые ребята там сидели и тухли, ожидая у моря погоды, ведь Глушков мне намекнул в одном из телефонных разговоров, когда мы обсуждали поставки ЭВМ в новые теплицы, что Трудовик свой компьютер ещё не скоро увидит. И понимал почему, ведь, по каким-то причинам, никаких проверок там ещё не было.