Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 19

Родник этот нашел Димка, что с лайками вчера оббегал окрестности, вот и наткнулся. Это хорошо, перед отъездом сегодня утром поменяем в канистрах воду на свежую. Сами мы за эти три дня по моим прикидкам удалились от деревни километров на шестьдесят, и это вполне неплохо, с учетом скорости нашего движения. Ничего, надеюсь, мы уже ушли за дальность действий передовых подразделений немцев, не хотелось бы с ними встречаться.

Шагавшая метрах в трех от меня Лука, она со мной за водой ходила, вдруг замерла на малохоженой, но нами же натоптанной тропинке к лагерю. Обойдя ее, я и сам замер. Как же я их не услышал? На дороге у лагеря стояли немцы. Самые настоящие, в серой форме, в касках с поднятыми на них мотоциклетными очками, все увешанные разной амуницией, даже длинные тубусы противогазов были, у двоих карабины в руках, у унтера автомат висел на боку. Кроме автомата у него еще и кобура с пистолетом была на животе. Именно он и копался в наших вещах в повозке. К счастью, начал с той, которой дед управлял. Деньги были в моей. Уф, если бы вез золото, и немцы его нашли, то уничтожили бы семью, да как тех же свидетелей. Куш слишком большой, это надо понимать. Правда и деньги тоже серьезные, сумма большая, тут не знаю, как немцы поступят, отберут и уедут, или все же решат пострелять, как в тире по подвижным целям. Поди угадай. Вот и я не хочу.

Почти сразу сердце забухало, и адреналин выделился в кровь. Осторожно, стараясь не делать резких движений, а не то ближайший немец засечет меня боковым зрением, я поставил ведро на хвойные прошлогодние иголки и, присев на корточки, положив руку на плечо Луки, тихо сказал, прижимая ее к земле:

– Ложись и не двигайся. Ясно?

– Да, – тихо прошептала та.

– Лежать, – скомандовал я лайкам, и те выполнили приказ. Только уши с разных мест торчали и любопытные морды.

Сестренка уткнулась лицом в те же иголки, а я скользнул в сторону. Винтовка осталась в повозке, берданку деда уже нашли, стояла прислоненной повозке, но со мной был наган. Честно говоря, он как раз был предпочтительней, чем та же однозарядная винтовка, хотя и имел меньшую дальность, но тут в ельнике это даже хорошо. Густые кроны гасят звук. Видимо, именно поэтому я и не услышал мотоцикл немцев, «БМВ» стоял на дороге, причем в люльке был пулемет, но за ним никого, пулеметчик стоял, прислонившись к коляске, с карабином в руках.

В стороне перебежав через дорогу, я вышел к опушке у лагеря за спиной немцев. Выглянув из-под нижней ветки, быстро смотрелся. Наших, всех, и малых и старых, немцы собрали в одну кучу, было слышно, как всхлипывает самая младшая сестричка, Наташенька. У Вали с Ольгой тоже глаза как монеты, влага накапливается, а вот Дима насупился и исподлобья наблюдал за нагло хозяйничающими немцами. В общем, позиция хорошая, на траекториях выстрелов никого из наших не было. Так что, направив ствол револьвера на второго вооруженного карабином немца, он мне казался самым опасным, да и находился в стороне неудобно, нажал на спуск. Курок я взвел, еще когда подбирался к опушке, чтобы не привлечь шумом щелчка противника.

Выстрел неожиданно громко бахнул на не широкой просеке дороги, но я почти сразу же перевел ствол на унтера, что разгибался над повозкой и, судя по согнутым коленям, хотел в прыжке перекатом уйти от возможного выстрела, опытный черт, но мой второй выстрел переломил его в пояснице. А я в это время уже выкатывался из-под елки. Туда, где я только что лежал, врезалась пуля, взрыхлив землю и иголки, пулеметчик был очень проворен, успев развернуться и выстрелить навскидку, вот я ему с испугу и всадил три пули в грудь, пока тот дергал затвор, пытаясь выбить стреляную гильзу. Быстро вскочив на ноги, я пробежался и сделал контроль, добивая немцев. Вокруг стоял крик и слезы, это наши панику наводят, но дед быстро вернул тишину, рявкнув на женщин.

– Они на трех мотоциклах были, два дальше уехали! – крикнул мне дед, подхватывая берданку.

Судя по тому, как у него дергалась голова, тот был в сильном волнении. Он сейчас не боец, ему нужно успокоиться.

– Знаю, следы видел, – ответил я, быстро обыскивая тела.

Дед, немного отойдя, запрягал лошадей, он же принес ведро, но не для костра, его Димка тушил пионерским способом, а поил лошадей. Когда тот закончил, то сбегав с канистрами к роднику, тут до него метров двести, присоединился ко мне. Я уже почти полностью раздел немцев, складывая трофеи в коляску мотоцикла, туда же и оружие убрал, а потом мы тела отволокли в ельник и забросали ветками. Все это делали, внимательно прислушиваясь к тишине леса, но лишь живность подавала голос, работы моторов мы так и не услышали. Пока было время, я опросил деда. Оказалось, нас догнали немцы, два мотоцикла с пятью седоками с ходу пролетели вперед, не останавливаясь, а замыкающий встал. Отобрали винтовку у деда, ею же приласкали прикладом по голове Шарика, что ворчал недовольно и гавкал, ну и согнали всех в кучу. Я как раз и появился, когда унтер обыскивал повозку.

– Молодец, что не стрелял. Немцы бы тогда разозлились и всех положили, – похвалил я деда.

Мы вернулись к дороге, и я помог деду закончить сворачивать лагерь и укладывать все на повозки, а потом под узду вывести их на дорогу.

– Дальше не поедем, туда мотоциклисты укатили, – сказал я своим. – Немного вернемся назад. Дед, помнишь то ответвление в паре километров? Туда свернем.

– Так оно заросло же, года два там никто не ездит. Наверное, есть для этого причина, – резонно сказал дед.

– Может, просто путь короче нашли? – так же резонно возразил я, пожав плечами. – Пока не проедем, не узнаем.

– С мотоциклом, что будем делать? – подойдя, спросил деда и, погладив руль, пробормотал: – Вещь.

– Я на нем поеду, метрах в ста впереди. Ты за нами. Мою телегу привяжем к задку твоей повозки.

– А ты на мотоцикле ездить умеешь? – искренне удивился дед. – Когда это успел?

– Брал уроки в Москве, там школа вождения была. Неделю всего, но на мотоцикле и на машине ездить научился, как и что делать теперь знаю.

Объяснение, честно говоря, слабое, но ничего другого мне просто в голову не приходило. Да и не было другого, только это, а оно необходимо было, и так много странностей во мне, на взгляд родичей.

– Ну давай, попробуй, – заинтересовался дед.

При этом мы постоянно крутили головами, поглядывая на дорогу и прислушиваясь. Слух тут мог и обмануть, ельник звук глушит хорошо, так что появление немцев для нас может быть вполне неожиданным. Осмотрев мотоцикл, я включил зажигание и одним рывком по заводной ножке запустил двигатель.

– Ну что, едем? – устраиваясь в седле, поинтересовался я, делая перегазовку.

– Мы за тобой, – кивнув, заторопился дед.

Вот Димка, вырвавшись из рук бабушки, соскочил на укатанное полотно дороги и подбежал ко мне:

– Можно с тобой?

– Это опасно… но можно. Садись сзади, коляска занята.

Счастливый братишка устроился позади меня, и я дал чуть газу, включив скорость, осторожно тронулся с места. Заглох, не та скорость. Методом тыка я разобрался в скоростях и покатил обратно по своим вчерашним и свежим сегодняшним следам немцев. Подкатив к ответвлению, я встал у него и, заглушив двигатель, поднял очки на лоб. Такие же консервы были и у Димки. Он зеркально повторил мои действия. Рядом три лайки крутились, что нас сопровождали, одна, Белка, видимо, осталась с повозками. Кстати, Шарик был жив, его, конечно, крепко приголубили, шишка большая, без сознания он все еще, но жив, поскуливал только в забытье, на моей повозке ехал, я туда его положил. Еле поднял тушу здоровую.

Когда повозки подъехали, я снова запустил двигатель и, подминая мелкую поросль, дорога действительно оказалась заросшей, поехал по ней, остальные свернули следом. Когда телега, что шла на буксире, также ушла в лес, мы с дедом вернулись на дорогу и срубленными ножом ветками, связанными в веники, замели следы. Туфтово получилось, откровенно говоря, повозки хорошую такую колею оставляли в мягкой почве, но ничего не поделаешь. Если немцы захотят нас найти, они нас найдут, так что чем шустрее мы будем удаляться от них, тем лучше. Вот мы и заторопились это сделать.