Венсеремос! (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 48

— Кто их так, нашли? — дедок даже приставил ладонь к уху.

— Неизвестно, нападавшие скрылись, ни одного тела не оставили. Наверное, унесли с собой. Слыхал, что из тех, кто в гражданском убито несколько человек из СИДЕ.

СИДЕ пользовалась репутацией мрачной и таинственной, с ней не только лишний раз старались не связываться, но и не поминать зря.

— Последние времена, сеньор. Если уж незнамо кто убивает офицеров и контрразведчиков… — посетовал дедок вполголоса.

На перекресток тем временем въехали грузовики, присланные из казарм Арболада, в них погрузили прикрытых брезентом и жизнь было потекла как раньше, но где-то через полчаса со стороны заводских пригородов пришла громадная демонстрация, запрудившая и все параллельные улицы. Гремела мгновенно ставшая популярной «El pueblo unido», над толпой реяли флаги профсоюзов, Аргентины, портреты Перона, а рабочих двигалось столько, что сарженто от греха приказал своим убираться с перекрестка.

Днем, когда до забегаловки добрались почтальоны, посетители буквально вырывали друг у друга газетные листы — президент Онганиа объявил происходящее «происками международного коммунизма»! Снят назначенный хунтой управляющий провинцией Кордоба, на его место назначен новый! Снова захвачены радиостанции, снова передано обращение Перона — бессрочная забастовка! Министр экономики отправлен в отставку! Когда народ един — он непобедим!

Кипела и бурлила вся Аргентина, кипел и бурлил передовой командный пункт Хунты революционной координации в боливийской Тарихе. Выбора этого города определялся, во-первых, мощностью городской радиостанции, она уверенно вещала на двести километров и добивала до партизанских отрядов за близкой границей, в провинциях Сальта и Хухуй.

А во-вторых, наличием рядом Астрономической экспедиции Пулковской обсерватории Академии наук СССР. Официально экспедиция создавала геодинамическую станцию, а неофициально… например, сотрудником экспедиции числился Василий Егоров-старший. Что было весьма удобно и позволяло держать оперативный контакт с товарищем Кузнецовым.

— Трибунал в Камири через месяц, — серый от недосыпа Габриэль тяжело уселся за стол.

— Диверсантов взяли?

— Кого смогли, троих положили на месте, отстреливались.

— Ниточки?

— К американцам, Агентство по развитию.

— Помощнички, мать их, — выругался Катари.

Хлопнула дверь, во временное помещение штаба ввалился самолично Великий Инка Тупак Амару. Погода ощутимо повернула на зиму, ночью пару раз прихватывали заморозки и потому Вася предпочел добыть себе кожаную куртку. Следом за касиком появился герильеро из радиоцентра:

— В Сальта восстали военные.

— Подробности есть? — вскинулся Гевара.

— Пока нет, запросы послали.

— А дай-ка я в редакцию туда позвоню, на дурачка… — взялся за трубку телефона Вася.

Через пять минут он, несколько ошалев от новостей, пересказывал их членам штаба. Восстание не восстание, но гарнизон в провинции Сальта выразил недоверие военной хунте Онганиа и присоединился к требованиям ее отставки. Офицеры насчет демократических выборов помалкивали, но к партизанам отправили парламентеров — давайте сперва разберемся, что происходит, может, и резать друг друга не нужно. Но больше всего Васю изумила даже не позиция военных, а работающий телефон — такое ощущение, что кроме присутствующих никто не читал основополагающий текст про «мосты, вокзалы, телеграф, телефон»…

Че тоже сделал несколько звонков, сходил в радиоцентр, пошушукался с кубинцами и аргентинцами и, наконец, заявил тоном, не допускающим возражений:

— Формируем еще одну колонну, я поведу на юг.

— Эй, abuelito, тебе мало одного порванного уха?

Гевара на автомате потеребил мочку, потом зло покосился на Васю:

— В лоб дам.

— Я серьезно, там черти что творится, сам видишь. Тем более, что ты там уже был.

— Действительно, Эрнесто, — подал голос Габриэль. — Подожди хотя бы недельку, когда все определится.

— Нельзя сейчас ждать! — чуть не выкрикнул Гевара. — Нельзя терять темп!

Колонну с грехом пополам сформировали и отправили в тот же день, когда в Аргентине вместо одной образовалось сразу три хунты — Столичная, Центральная и Северная. Столичная объявила о свержении Онганиа, создала временное правительство напополам с гражданскими, но президентом назначила военного — главкома вооруженных сил Лануссе.

Центральная пыталась договориться с восставшими в Кордобе, Росарио и Санта-Фе и прекратить смертоубийство. Нападение на виллу в Кордобе, как оказалось, было вовсе не единственным — монтонерос воспользовались всеобщим бардаком и непоняткой и деятельно гасили своих извечных врагов в армии, полиции и разведке.

Круче всех выступила Северная — при первом же известии о появлении в стране Че Гевары она заключила перемирие с партизанами и вернула войска в казармы.

Во всеобщей забастовке принимали участие, по самым приблизительным подсчетам, порядка восьми миллионов человек. Бастовали члены «конформистского» профсоюза CGT и «радикалы» из отколовшегося от него CGT de los Argentinos, бастовали железнодорожники и печатники, учителя и пекари, к стачкам присоединились и те, кто не состоял в профсоюзах. Встал транспорт, замерло производство, прекратилось государственное управление. Типографии печатали газеты только с разрешения возникших повсеместно стачечных комитетов — городских и провинциальных. Когда колонна Че с развернутыми аргентинскими и черно-красными партизанскими знаменами вошла в Сальту, столичная хунта объявила о проведении через четыре недели выборов на основе действующей Конституции.

Фрэнк наблюдал заваруху из безопасного Монтевидео, куда его эвакуировали на яхте посла — даже в Буэнос-Айресе становилось опасно. За время протестов и политического мордобоя он лишился двух полевых агентов — один, из Корпуса мира, крайне некстати оказался в штаб-квартире создаваемого «эскадрона смерти» в момент налета партизан-утурункос и поймал пулю. Другой, с аккредитацией от Ассошиэйтед Пресс, вот уже неделю не выходил на связь. Может, жив, а может, и нет. Поразмыслив, Фрэнк решил сменить место и после недолгого плавания через Рио-де-ла-Плату оказался в Уругвае, в конце концов, он не боевик, как покойный Майкл, его дело — аналитика, отчеты, информация. Вот, кстати, свежее сообщение из Вашингтона от шефа…

МЕМОРАНДУМ

ТЕМА: Протокол заседания «Комитета 40» от 12 июня 1970 г.

ПРИСУТСТВОВАЛИ: Г. Киссинджер (председатель), Х.Паккард, Б.Джонсон, А.Броэ (все — Госдеп), генерал Дж. Кашман, адмирал Т.Мурер, Т.Карамессинес и Р.Уоррен (все — ЦРУ).

1. Чили. Политические действия, связанные с президентскими выборами 1970 года.

а. Броэ рассказал о том, что было сделано на данный момент в ходе избирательной кампании в Чили…

Бла-бла-бла, так, «Если явное большинство не будет получено, то согласно конституции Чили президента из двух кандидатов, набравших наибольшее количество голосов, определит голосование Конгресса». А кандидаты у нас… «Конгресс Чили разделился следующим образом: за Алессандри (Национальная партия) — 41 голос; за Томича (Христианско-демократическая партия) — 72; за Таруда (Народное Единство) — 87». Дальше опять говорильня по избирательной кампании, кого и как поддержать, ага, вот…

g. Джонсон сказал, что Мейер и Кримминс из бюро межамериканской координации отрицательно отнеслись к предложениям Корри. В наше время, когда мы уходим от традиционного управления выборами, можно сравнить Чили с ситуацией в Италии, где внутри страны хватает денег, но мало политической воли. Комментарий Киссенджера (председателя): я не понимаю, почему нам нужно стоять в стороне и смотреть, как страна становится коммунистической из-за безответственности ее собственного народа. Этот вопрос слишком важен для Чили, чтобы оставлять его решать местным.

Ай, молодец Генри! Слава богу, что со сменой администрации в Белом доме появились соображающие люди! И слава богу, что Фрэнк вовремя сделал ставку на yiddishe kopf Киссенджера.