Стылая Топь. Эспеджо (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 24

Тут не совсем вовремя, но в очередной раз мелькнула мысль о том, что если объединить наши навыки, знания, умения — получится мощный такой боец. Этакий ведьмак Геральт на минималке…

Не дожидаясь, пока эспира вынырнет из своего одурманенного состояния, я примерился и спрыгнул на бронированную холку, думая о том, что главное — не соскользнуть по гладкой броне, а то мало мне не покажется! Я ухватился за правый рог монстра, мимоходом удивившись тому, что он гладкий и тёплый, и вонзил сверкнувший золотыми искрами кинжал в небольшую щель между роговыми пластинками. Это было единственное уязвимое место у эспиры, и подобраться к нему можно было только тогда, когда хищник находился в расслабленном состоянии. Не имея вытяжки из листьев эриоботрии — редкого растения, растущего только в далёком Эл-Шайском Халифате — нечего даже пытаться. Стоит такое зелье десять золотых реалов за флакончик, но — не жалко, оно окупается многократно.

И тут я понял, что имел в виду Марио, когда говорил, что «хранилище пустое». Тогда я, конечно, заметил эти слова, но выяснять было некогда, а сейчас… Я заворожённо смотрел, как по лезвию кинжала Ловчего, смешиваясь с золотистыми искорками, струится тёмно-синий дымок, впитываясь в рукоять. И чувствовалось, что и этот клинок был доволен, он чуть ли не урчал от удовольствия, насыщаясь стремительно покидающей тело эспиры псевдожизненной силой. Значит, все клинки Ловчих умеют забирать чужую силу и накапливать её для какого-то экстренного случая…

Лапы твари подломились, и она ткнулась мордой в траву, а я ловко соскользнул по гладкому бронированному боку и быстро откатился в сторону, стараясь избежать удара мощного хвоста. У окончательно умирающей эспиры вполне могло хватить сил на то, чтобы ударом мощного хвоста переломать мне кости.

Дождавшись, пока она перестанет даже вздрагивать, я поднялся на ноги, провёл экспресс-диагностику организма, убедился, что всё хорошо, и быстро, стараясь не заляпаться антрацитово-чёрной кровью, вырезал у начинающей коченеть твари рога — за них я получу ещё с полсотни реалов — и выдрал четыре ядовитых клыка — ещё тридцать реалов. В отношении этих денег у меня были вполне конкретные планы. Половину я, как и любой другой Ловчий, отдавал в фонд, организованный наставниками. Из этих денег оказывали помощь близким погибших Ловчих, самим Мастерам, ушедшим на покой, и содержали школу для будущих охотников на тварей Изнанки. Каждый из нас знал — это не тот случай, когда о золотых стоит жалеть, сегодня помогаешь ты — завтра помогут тебе или твоим близким.

Хорошо было бы ещё и шкуру снять: я знал мастеров, которые смогли бы сшить из неё куртку или плащ, но было уже некогда. Из лабиринта стволов и веток раздавалось шипение и хруст. Твари Изнанки никогда не отличались уважительным отношением к погибшим сородичам, и через пять минут тут будет не протолкнуться от желающих урвать кусок плоти убитой эспиры. Это для человека её мясо совершенно несъедобно, а этим — хоть эспира, хоть ядовитая серпьента — без разницы, жрут всё.

Поэтому я быстренько завернул добычу в непромокаемый материал, положил в большой контейнер и убрал в сумку. Оглядевшись и убедившись, что ничего не выронил и не потерял, я быстрым шагом, почти бегом направился к воротам, стараясь не обращать внимания на раздавшееся позади рычание и чавканье. Возможно, при другом раскладе кто-нибудь из вылезших тварей и кинулся бы мне вслед, но сейчас выбор был прост: Ловчего поди ещё поймай, а эспира — вот она, уже готова. Так что мне дали уйти, и буквально через десять минут я проскользнул в Южные ворота.

Там я прислонился к стене и медленно сполз по ней, так как только теперь начал понимать, что произошло. Я, Костик Храмцов, только что убил жуткую тварь Изнанки, и умудрился остаться в живых. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но на этот раз я пришёл в себя гораздо быстрее.

И с удивившей меня самого ясностью вдруг понял: мне нравится то, что со мной происходит. Пусть я пока мало что знаю об этом мире, но мне нравится быть Ловчим, нравится избавлять других от жутких тварей. Наверное, в этом была доля мальчишества, желание быть самым крутым парнем, героем, может быть, даже магом! Но я не забывал, что это опасная и тяжёлая работа, что мне, Костику, ещё учиться и учиться, впитывая всё то, что может мне дать Коста. Но теперь я этого не боялся, словно с силами эспиры в меня влилось что-то ещё, то, чему я никак не мог подобрать названия. Я был готов открыться новому миру, в котором я был нужен. Да, наверное, вот то, что стало поворотным моментом: я ощутил, что необходим, что могу то, что кроме меня мало кому по силам. И если я могу защитить мир, который меня вырастил, от страшного влияния Изнанки, я это сделаю, чего бы это мне ни стоило, без сомнений и колебаний.

Отдохнув и выпив воды из заранее наполненной фляги, я поднялся и направился в сторону, противоположную трактиру. Мне нужно было завершить несколько дел, откладывать которые было неразумно.

Во-первых, следовало поскорее отдать заинтересованным лицам рога и клыки эспиры: через сутки их можно будет выбросить, так как они потеряют практически все свои уникальные свойства. Во-вторых, нужно попытаться узнать, что за заказ я взял, если о нём знают все кроме меня самого, и почему мне так настойчиво советуют от него отказаться? Хотелось бы также понимать, кому или чему я обязан столь не характерной для меня забывчивостью. Ну и в-третьих, я не уверен, что стоит возвращаться в «Гнутый медяк» той же дорогой, какой я оттуда ушёл: как-то много в последнее время у меня стало неожиданных встреч. Жаль, конечно, хорошую комнату, но ничего, переночую в другом месте.

Размышляя таким образом, я прошёл вдоль стены до ближайшего поворота, обогнул угол дома и нырнул в густой туман. Эту часть города я знал достаточно прилично, во всяком случае, очень рассчитывал, что память меня не подведёт. На всякий случай поднял голову и на ближайших покосившихся воротах прочитал: «Улица Грязных Ног». Ага, значит, ничего не изменилось, и я попал по адресу. Нужное мне место находилось именно здесь, в узком и провонявшем помойкой переулке с изумительным названием. Видимо, оно появилось из-за того, что грязи здесь было столько, что пройти и сохранить обувь чистой было совершенно невозможно.

Нужная дверь без каких-либо опознавательных знаков нашлась даже быстрее, чем я предполагал. Я почти уткнулся в неё носом, вынырнув из какого-то особенно плотного участка тумана. Убедившись, что вокруг тихо, негромко ударил в дверь костяшками пальцев три раза, потом подождал и стукнул ещё два раза по два с перерывом.

Послышались шаркающие шаги, дверь бесшумно приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся явно не человеческий розовый нос с длинными белыми усами. Он дрогнул, принюхиваясь, усы зашевелились, и лишь потом дверь открылась шире. Я перешагнул через порог и оказался перед стоящей на задних лапах здоровенной — ростом с человека — мышью. Вообще гигантские мыши, ратоны, не слишком охотно селятся в городах, предпочитая лиственные леса, особенно орешники. Но это был особый случай: конкретно этот ратон уже много лет верой и правдой служил своему хозяину, к которому я, собственно, и пришёл.

— Добрый вечер, Себастьян, — вежливо поздоровался я, — дома ли синор Ринальдо?

— Был добрый, пока ты не пришёл, Ловчий, — не слишком любезно отозвался ратон, впрочем, это и не удивительно: он не слишком любит людей вообще и меня в частности. Но его нелюбовь к человечеству не мешает ему чувствовать выгоду хозяина. Вот и сейчас Себастьян скосил круглый чёрных глаз на мою сумку и снова принюхался. — Хотя, думаю, у него найдётся для тебя минутка. Иди за мной.

Мышь неожиданно легко пошёл вперёд по узкому коридору, и буквально через пару минут мы оказались в небольшой уютной гостиной. Никак не соответствующей внешнему облику дома. Изящная дорогая мебель светлого дерева, пушистый ковёр на полу, мягкие кресла и небольшой диванчик… На стенах картины известных мастеров, на специальных подставках — незнакомые мне комнатные цветы. И книги… Очень-очень много книг.