Стылая Топь. Эспеджо (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 10

— Может, это мы глюк словили все коллективно? — не слишком уверенно сказал Фишер, просительно глядя на нас поверх головы Киры. Было видно, что ему до одури хочется, чтобы всему произошедшему нашлось простое логичное объяснение. — Я читал, что возле болот часто такое случается. Происходит выброс болотного газа — и всё, клиенты готовы, глюки в полный рост. А там в нём и метан, и сероводород, и радон… От такой смеси не только трёхметровый монстр привидится, тут и летающее блюдце запросто приметить можно. И даже на нём покататься…

— Конечно, — легко согласилась Кира, — естественно, это был просто выброс болотного газа. Нам всем всё привиделось, да? Сейчас отдохнём и пойдём дальше, я уже в полном порядке!

— Что-то не так, — совершенно неожиданно сказал Антон, упорно молчавший всё это время.

— Не так? — переспросила Кира, и глаза её снова вспыхнули тусклой зеленью. И опять этого никто кроме меня не заметил. — Что ты имеешь в виду?

— Мне сложно объяснить, — я, наверное, впервые видел Антоху таким растерянным, — но я чувствую: что-то изменилось. Ну вот как будто в чистом воздухе откуда-то неуловимо, еле-еле тянет затхлостью, болотом. Понимаю, что бред, но ничего не могу с собой поделать.

— Естественно, здесь пахнет болотом, — к Диане начала возвращаться её привычная бодрость, — мы же возле него стоим. Было бы по крайней мере странно, если бы от него пахло розами или коньяком.

Кира бросила на Антона оценивающий взгляд, словно прикидывая, насколько он опасен и не придётся ли его устранять уже сейчас. Погладив Фишера по плечу, оно отлепилась от него и отошла к своим вещам, чтобы забрать рюкзак и пенку.

Я, сам не зная, для чего, пошёл за ней и молча остановился у неё за спиной. Кира выпрямилась и, не оборачиваясь, негромко проговорила так, чтобы услышал её только я.

— Ты не справишься со мной, Ловчий, — она склонила голову, но так и не повернулась, — не сейчас. Не знаю, как ты проник сюда, но пока ты слишком слаб, чтобы одолеть меня.

— Тогда почему ты не пробуешь меня убить? — я, как ни странно, почти не удивился, что она назвала меня Ловчим. Просто в какой-то момент я принял мысль о том, что у меня есть некая вторая жизнь, о которой я пока знаю до обидного мало. Именно принял, всем нутром, всем сердцем… Мне, когда я читал истории о попаданцах или смотрел кино, всегда казалось, что для осознания нужно достаточно много времени. А оказалось, что ничего подобного: либо ты сразу принимаешь это как данность, либо ты просто не сможешь с этим существовать. Третьего не дано.

— И получить десяток врагов? Всем известно, что вы за своих глотку перегрызёте, а мне это зачем? В этом мире очень много возможностей, и поверь, Ловчий, здесь хватит места нам всем. Мы не заинтересованы в привлечении излишнего внимания, можешь не сомневаться. И мы будем осторожны, очень осторожны, Ловчий… Если ты опасаешься, что сюда проникнут перерождённые, то напрасно: мы не собираемся делиться с ними этим миром. Он слишком свеж, насыщен и перспективен. Давай разойдёмся по-хорошему?

— Но ведь ты понимаешь, что это невозможно? — я смотрел на напряжённую спину Киры и понимал, что мне придётся её убить. У меня просто нет выбора: я не могу допустить, чтобы порождение Панталиса проникло в город.

— Хочешь меня убить? — негромко засмеялась она. — Ты не сможешь, мальчик. В тебе ещё слишком много человеческого, и слишком мало от Ловчего, к моему счастью.

С этими словами она повернулась, и я не успел отвести взгляд, и, как загипнотизированный, медленно утонул в мерцающих мутно-зелёных провалах.

Глава 5

Пока я пил пиво и общался с перерождённым, туман, казалось, стал ещё плотнее и превратился в густую белёсую завесу, сквозь которую лишь кое-где просматривались смутные очертания домов и заборов. Влага моментально осела на волосах, на лице, на руках…

Туман был не просто явлением природы: здесь, в Стылой Топи, он был главным обитателем города. Именно ему подчинялась вся непростая жизнь этого затерянного на просторах бескрайних лутросских равнин городка. Он мог расступиться и дать путнику дорогу, а мог закружить, поглотить и увести в сторону от хоть как-то обитаемых мест, прямо туда, где караулят заблудившихся создания Изнанки.

Складывалось впечатление, что туман можно потрогать руками и ощутить под пальцами что-то, похожее на вату или отсыревший пух. Он был не просто холодным, от него тянуло безнадёжной ледяной промозглостью мрачных подземелий и заброшенных склепов. В Стылой Топи давно стали царствовать туманы и расселились твари, для которых место, где почти никогда не бывает солнца, стало идеальным укрытием.

Я сделал от двери «Гнутого медяка» всего пару шагов, но, обернувшись, не увидел даже намёка на вход: сплошное колышущееся белое марево.

На этот раз я почти не удивился. Наверное, подсознательно я ждал того момента, когда снова окажусь здесь, в городке Стылая Топь. Более того, я хотел снова ощутить себя Ловчим, смелым, опытным, циничным и обладающим удивительными знаниями и способностями. Мне хотелось опять почувствовать в руке странный меч, сверкающий золотистыми искрами. Я понимал, что это совершенно детские стремления и желания: это не компьютерная игра, где можно погибнуть, а потом воскреснуть и продолжить свой путь. И умереть здесь можно самым что ни на есть настоящим образом. К тому же что-то подсказывало мне, что гибель здесь автоматически приведёт к безвременной смерти там, в привычном мире.

Я прямо чувствовал, как Коста, до этого момента зажатый где-то в глубине моего сознания, словно становится живее, объёмнее, уверенно вытесняя Костика Храмцова. И я с удовольствием уступил ему место, так как, во-первых, он гораздо лучше знает этот мир, а во-вторых, в отличие от меня, он обладает опытом и навыками Ловчего. Я со своими страхами и рефлексией буду ему только мешать. Поэтому мне остаётся смотреть, слушать, вспоминать и учиться.

Постояв несколько минут на месте и не уловив ни единого шороха, я сделал всего один скользящий шаг в сторону и снова замер, обратившись в слух, так как зрение здесь было практически бесполезным.

Память снова подкинула кусочек пазла, из которого складывалась картина неизвестного пока мне моего же прошлого. Того, которое прожил Коста. Интересно, он тоже видит такие же истории из моего детства, моей школьной жизни, университетских лет? Какими пресными и скучными они, наверное, ему кажутся! Но, не успел я об этом подумать, как получил эмоциональный ответ, пришедший откуда-то из глубин сознания. Ловчий завидовал мне, без злобы, но отчаянно и безнадёжно. Тому, что у меня была семья, любящие и понимающие родители, дедушки и бабушки, беззаботное детство и достаточно благополучная юность. Тому, что мне не приходилось выживать, драться, хоронить друзей и убивать тех, кто ни в чём не виноват, но кого зацепила сила Изнанки. И он был счастлив, что может прикоснуться к моей жизни, слиться со мной, сделать эти светлые воспоминания частью и своего прошлого.

Я увидел мрачный сырой подвал и себя, десятилетнего мальчишку, который сидел там с завязанными глазами. В руке у меня был короткий меч, больше похожий на кинжал, а рядом лежала здоровенная дохлая крыса. Я помнил, что меня отправили сюда для очередной тренировки: учителю показалось, что я слишком полагаюсь на зрение, когда выслеживаю врага. Он решил исправить этот момент: и вот я здесь, в одном из тупиков катакомб, расположенных под городом и кишащих гигантскими крысами. Каждой из них вполне по силам было справиться даже с подростком, не то что с десятилетним ребёнком. Но это при условии, что мальчишка не является учеником Ловчих, конечно. Двенадцать крыс — столько живущих в катакомбах хищников пришлось убить тогда десятилетнему мне. Когда учитель пришёл за мной, я был весь в крови этих мерзких тварей, но сам отделался парой царапин, которые тут же сам и обработал огненным камнем, кусочек которого всегда носил в маленьком кармашке. И это была совершенно оправданная предосторожность: Ловчие с какой только дрянью не сталкиваются. А помереть от банального заражения крови — что может быть глупее и бесполезнее? Не для этого на меня потратили столько сил и времени лучшие наставники, которые вовремя смогли оценить обнаружившийся у самого обычного мальчишки талант. Ещё трижды я оставался в катакомбах, уже на гораздо более длительный срок, но с тех пор мог уловить на слух малейшие нюансы в окружающем пространстве, что не раз спасало мне жизнь.