Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 9

Глава 5

— Времени у нас не так мало — едва только мы выходим из Штабной избы, полковник Мещерская тут же перестает играть роль послушной женщины, которую взяли в бою и мгновенно переходит в режим «старшего по званию, который знает лучше».

— Полномочия подтвердить — это полдня, максимум день. Вестового до ближайшей станции железной дороги, а оттуда телеграфировать в Иркутск или Читу. Из Читы к нам тотчас особисты из СИБ двинутся… не знаю и знать не хочу, о чем ты там думал, но если бы не то, что принц Чжи тебя поддержал… — качает она головой: — и когда ты успел?

— Я не успевал — признаюсь я: — это был блеф. Надеюсь, что он все же рассмотрит мою просьбу.

— Тск! — цыкает зубом Мария Сергеевна: — чтоб тебя! Уваров, ты невозможен!

— Думаю ты хотела сказать — невероятен. — я останавливаюсь возле первого попавшегося чжура, который поправляет подпругу и похлопывает свою лошадь по боку: — Дружище, а где резиденция принца Чжи в этом бардаке?

— Во бу минбай, улусы шангуа! — отвечает он и скалит зубы, отворачиваясь.

— Кто тут дурак? — упирает руки в бока полковник Мещерская: — ну-ка… ниджидао ни зай ген шей шухуа ма? Тебе мозги вправить? Сейчас вправлю, утырок…

— Эээ… не надо! — поднимает руки чжур, он говорит с легким акцентом, но все же говорит! Острое чувство неполноценности охватывает меня, и я думаю о том, что гвардии лейтенант Уваров все время, проведенное на Восточном Фронтире — ерундой страдал. Коньяк дегустировал совместно с гусаром фон Келлером, за юбками гонялся, да господина Малютина из себя выводил. Нет бы языки учить, вон, даже чжурские воины знают наш язык, а я ни зуб ногой…

— Прошу меня простить — склоняется он в легком поклоне: — я не узнал вас сразу. Уважаемая Тигрица, поистине таланты ваши выше неба и шире моря. А ваша задница самая сильная задница из всех, что мне довелось видеть!

Услышав это, я на секунду перепугался что сейчас то у чжура голова и отлетит в сторону от звонкой пощечины, но Мещерская только поморщилась слегка. Ну да, чжуры заимствовали часть культуры от Хань, ассимиляция Ханьцами степного народа идет постоянно, однако в основе своей они так и остались дикими кочевниками и простота, даже грубость у них рука об руку с витиеватостью речи идут. Забавное сочетание.

— Палатка принца из Золотого Рода вон там — указывает направление степняк: — по дороге увидите бунчуки… значит там и есть.

— Спасибо — киваю я, степняк в ответ сверкает белозубой улыбкой, вскакивает на свою лошадку и уносится по своим делам.

— Чертовы чжуры — смотрит ему вслед полковник Мещерская: — вот всегда они так. Нельзя с ними нормально говорить. Так… слушай сюда, Уваров, слушай сюда внимательно. В палатке у принца Чжи ты говорить будешь. Я — не могу, потому что какой-то умник меня своим трофеем сделал! У трофеев права голоса нет. Не открывай так рот, у принца толмач есть, а кроме того и он сам неплохо по нашему говорит. У него образование лучших ханьских учителей, как ты думал? Он и ханьский знает и наш и южные диалекты. Говорила я тебе — учи языки, Уваров, а то неучем умрешь!

— Говорила, да?

— Много раз. Да чего сейчас. Смотри, у нас времени мало и если принц нам в убежище откажет, то у нас только один выход — бежать куда глаза глядят. После того, что ты там выкинул, назад у нас пути нет. Ладно, не о том речь. У чжуров ты будешь говорить, потому и знать тебе надо как они дела ведут. Ты у нас горячий и кулаками помахать горазд, так вот, держи себя в руках. У чжуров переговоры вроде и не переговоры вовсе, а такие… издевательства на грани возможного. Манера у них такая говорить — сперва накатить, обстановку накалить до предела, а потом — откатить. Самый лучший способ — не принимать слова, сказанные за столом всерьез. До того момента, как не настанет время принимать их всерьез. Видишь ли… у чжуров своеобразная дисциплина… на поле боя и при подготовке к ней слово военачальника — приказ и за неисполнение — смерть. Но за столом — они все вроде как братья и способны ругаться всерьез даже с начальством. Правда сейчас влияние конфуцианства и к ним понемногу добирается, но обычаи у них именно такие.

— А как я отличу, когда надо принимать их всерьез, а когда — нет?

— Я откашляюсь. Знак подам. Когда я кашляну — значит вот сейчас это серьезно. Ты не поймешь иначе. И как я с таким как ты… — тут у полковника Мещерской должен был вырваться сочный эпитет, но она только глаза закрыла, вздохнула поглубже и промолчала. Вот сила воли у женщины.

— Вашблагородие! — раздается крик сзади и Мещерская открывает глаза, с досадой цыкает зубом. Конечно, валькирия Цветкова, а я в суете про нее и позабыл.

— Цветкова! — рявкает полковник и валькирия — останавливается на месте, словно о прозрачную стену со всего размаху ударилась.

— Здесь! — невпопад откликается она.

— В расположение роты — кругом марш! Ждать дальнейших распоряжений!

— Есть ждать дальнейших распоряжений! — откликается валькирия, четко поворачивается на каблуке и чеканит шаг вдаль по улице.

— Это же касается и вас, господин фон Келлер — добавляет полковник и гусар, который оказался рядом — только нос морщит.

— Слушок тут прошел — говорит он: — что вас опять арестовать хотели. Я… рядышком похожу, мало ли что.

—… — полковник некоторое время смотрит на него, набрав воздуха в грудь для командного окрика, но поразмыслив — выдыхает и сразу становится как-то меньше.

— Что же… ваш выбор — говорит она тихо: — не знаю, как долго я останусь старшей по званию. Вон у друга вашего можете спросить, фон Келлер.

— Володя? — поворачивается ко мне гусар.

— Не до тебя сейчас — машу я рукой: — Маш, расскажи про чжуров еще. Чего от них ожидать?

— А вот теперь мне стало любопытно — поднимает бровь гусар: — теперь вы меня заинтересовали.

— Скомандовала бы я вам фон Келлер «кругом марш!», но бесполезно же — вздыхает Мещерская: — а ты, Уваров, прекрати со мной фамильярничать на публике. У нас и так проблем хватает. И да — если уж сказал, что с бою взял… значит будет тебе бой. Вот откат у меня выйдет и будет. Все, пошли к принцу… ты главное в руках себя держи, в плане кулаками не маши. А говорить можешь все что угодно, ты у нас на язык гадкий, как будто с детства с чжурами рос.

В палатке у принца Чжи было полно народу. Сам принц и его окружение изволили трапезничать. То ли это я так удачно попал, то ли степняки вообще не понимали на черта в палатке сидеть, если не пищу принимать или спать. Кстати, и не палатка — это вовсе, а юрта. Из белого войлока, как и положено, все-таки Золотой Род.

Сам принц изрядно выделялся из своего окружение и не только своими золотыми доспехами, но и тем, что был слишком молод и слишком уж красив. С длинными волосами и точеными чертами лица, переодень его в женское платье и отбою от ухажеров не будет, а уж фон Келлер в первых рядах появится, с розой во рту и бутылкой игристого.

— Смотрите, кто пришел! — откуда-то сбоку появился подвыпивший степняк в темно-синем дэгэле, его кушак был ярко-красного цвета, жидкие усы свисали по бокам его рта, пропитанные архи — степной водкой из кумыса.

— Сам Неуязвимый Отшельник! Победитель Легиона! О, как! Выпьем? — он протягивает деревянную чашу с белым напитком. Краем глаза вижу, что Мещерская едва заметно качает головой. Не надо, мол. В чем причина? Да в чем угодно может быть, начиная от статуса того, кто предлагает выпить, и от того, что чаша — деревянная. И вообще, обычаев я тут не знаю, буду ориентироваться по Марии Сергеевне, она-то в отличие от меня не просто тут жила, держала глаза открытыми.

— Спасибо, воздержусь — сухо отвечаю я, отстраняя пьяницу с дороги: — у меня тут дело.

— Никак гвардии лейтенант Уваров к нам пожаловал — наконец замечает меня сам принц: — эй, бродяги! А ну дайте место Герою Фронтира! — и он добавляет несколько хлестких фраз на своем гортанном языке. Все тотчас засуетились и рядом с принцем волшебным образом освободилось два места.